Сэмюэль Дилэни - Падение башни (сборник)

— Рэра, — перебил ее Тил. — Я знаю, где Алтер. Она в безопасности. А что касается тебя, то ты не знаешь, где она, не знаешь, жива она или нет. Предполагаешь, что ее нет в живых. Поняла? Я пойду к ней, но этого ты тоже не знаешь. Я пришел только затем, чтобы кое-что проверить.

— Я сложила все ее вещи. В госпитале мне отдали ее одежду, и я все связала в узел на случай, если нам придется быстро удирать. Один раз так было, когда мы работали на карнавале, и менеджер начал приставать к ней. Да сам заболел. Такая скотина! Ей было всего двенадцать лет. Может, ты возьмешь...

— Что-то маленькое. — Тил увидел на столе у двери узел. Сверху лежал кожаный ремешок, на котором еще болталось несколько раковин. — Может, эго, — связал он и взял ремешок. — В каком состоянии комната Джерина?

— Она была обыскана, когда его унесли, — сказала Рэра. — Кто только не рылся там! И копы, и его брат. А когда Джерин...

— Умер! — сказал Тил. — Я прибежал, чтобы сжечь его планы похищений.

— Умер? Ну, я не удивлена. Да, планы! Я сама сожгла их, как только вернулась в его комнату. Они лежали на столе Не знаю уж, почему их не взяли сразу же.

— Ты в самом деле сожгла все листки?

— Все. И пепел растерла, и за три дня по горсти перенесла в доки.

— Тогда мне больше нечего тут делать. Имей в виду, что ты давно не видела, ни меня, ни Алтер. Я передач ей привет от тебя.

Рэра наклонилась и поцеловала мальчика в щеку.

— Для Алтер, — сказала она. — Тил!

— Да?!

— Когда ты бежал по улице, ты столкнулся с женщиной...

— Ну?

— Ты когда-нибудь видел ее раньше?

— Да я и не разглядывал ее. Вроде бы нет. А что?

— Ничего. Но ты и в самом деле уходи отсюда, пока... Ну, мотай.

— До скорого, Рэра. — И он убежал.

Кли наклонилась над перилами балкона своего дома. На белом мраморном столе лежал ее блокнет, телефонный справочник и логарифмическая линейка.

— Кли!

Она обернулась на голос.

— Спасибо, что передала мое послание.

— Это ты, — медленно сказала она. — Теперь уже лично.

— Угу.

— Я даже не знаю, что сказать... кроме того, что я очень рада.

— Я принес дурные вести.

— Что ты имеешь в виду?

— Очень дурные. Они причинят тебе боль.

Она встревожено смотрела на него, склонив голову набок.

— Тумар погиб.

Ее голова выпрямилась, черные брови сошлись, нижняя губа задрожала. Она быстро кивнула, так же быстро взглянула на него и закрыла глаза.

— Да, это очень больно.

Он подождал несколько минут и сказал!

— Позволь мне показать тебе кое-что.

— Что?

— А подойди к столу. — Он отодвинул сложенную бумагу со странным рисунком на ней. Бумага развернулась, но он не обратил внимание, что там напечатано стихотворение, заметил лишь, что его сестра делала на полях математические заметки. Он сложил бумагу, положил на нее книги и линейку и достал из кармана горсть монет. Он выложил пятнадцать медяков по сотой части деньги квадратом 4 X 4 с одним недостающим углом. Затем достал монету меньшего размера и положил на стол примерно в футе от пустого угла.

— Брось ее в эту брешь, — сказал он.

Она взяла кончиками пальцев серебряный диск и бросила в угол квадрата. На противоположной стороне вылетели два медяка. Кли вопросительно посмотрела на Джона.

— Это игра под названием «слумат». Она становится очень популярной в армии.

— Слу — случайные числа, мат — матрица?

— Ты уже слышала о ней?

— Нет, просто догадалась.

— Тумар хотел познакомить тебя с ней. Он говорил, что тебя могут заинтересовать некоторые аспекты.

— Тумар?

— Как раз когда я налаживал телефонную связь с тобой, я подслушал его разговор с солдатом насчет того, перед тем... перед тем, как он разбился. Он действительно думал, что тебе будет интересно.

— Хм, — произнесла она, взяла серебряный кружок, — снова составила из медяков квадрат и бросила монетку. Выскочили два других медяка. — Черт побери, — сказала она тихо.

Он поднял глаза. По щекам Кли катились слезы.

— Тяжело, черт побери, — сказала она и, смахнув слезы, снова подняла глаза. — Ну, а как ты? Ты еще не рассказал, что с тобой произошло. Одну минутку... — она взяла блокнот и что-то записала.

— Идея? — спросил он.

— От этой игры. Кое-что, о чем я никогда не думала.

Он улыбнулся.

— Не решит ли это все твои проблемы с этими, как их там, субтригонометрическими функциями?

— Обратными субтригонометрическими функциями, — поправила Кли. — Нет. Все не так просто. Ну, а ты остановил войну?

— Пытался. Но это тоже не так просто.

— Но ты свободен?

— В большей степени, чем раньше.

— Рада это слышать, как все это произошло?

— Я всегда был упрямым, своевольным, неловким мальчишкой, и всегда попадал в куда большие неприятности, чем всякий другой, сделавший то же самое, что и я. Вот я и продолжал делать всякие вещи. К несчастью, я делал их плохо. Но, будучи упрямым, я в конце концов приобрел некоторую ловкость. И я стал делать то, что могло либо повредить мне, либо нет. Все сошло удачно. Я пошел дальше, видя многое, и решил, что это расширяет горизонт и дает больше свободы.

— Детство и тюремные рудники не много дали тебе в этом смысле.

— Да.

— Так это насчет войны, Джон?

— Пока она остается. Поскольку то, что находится за радиационным барьером, в значительной степени обезврежено. Война не нужна. Совершенно не нужна. Если это увидят и поймут люди, способные видеть и понимать — прекрасно. Если же нет — что ж, тогда все не так просто. Кли, я ведь пришел только на несколько минут. Я хочу покинуть дом, пока отец не увидел меня. Поговори с ним. Я на некоторое время исчезну, а ты действуй. Только не говори ему, что я жив.

— Джон... Он улыбнулся.

— Я хочу сделать это сам, когда вернусь.

Она опустила глаза, а когда снова подняла их, он уже ушел. Она хотела крикнуть ему слова прощания, но удержалась... Она села к столу, перечитала стихотворение, открыла блокнот, тяжело вздохнула и снова начала писать.

На небольшой карточке было напечатано изящными, склонившимися, как танцоры, буквами:

«Ее светлость герцогиню Петру приглашают посетить бал на рассвете, который дает Его Королевское Величество Король Оск, в честь патриотических усилий Аквариумов Тилдона» «У нас есть враг за барьером».