В конце концов остров отозвался.
– Вызывайте Вспольного, – сказал я Тильви.
Тильви заговорил. Мне нравится лигонский язык: он певуч, и когда двое разговаривают, кажется, что они ведут речитативом сложный оперный дуэт.
Тильви обернулся ко мне, прикрывая трубку ладонью:
– Господин Вспольный уехал утром в горы и не вернулся.
– Я так и думал, – успокоил я Тильви. – Он должен проверить приборы в сосновой роще, за монастырем.
Тильви был встревожен. Он нахмурился.
– Только не вешайте трубку, майор, – сказал я. И спросил у Володи: – Телефон далеко стоит от датчика?
– В двух шагах. Под тем же навесом.
– Отлично. Вы с кем разговариваете, майор?
– Со связистом.
– Спросите его, видит ли он серый блестящий ящик, похожий на передатчик.
– Да, видит.
– На той стороне его, где три окошка со стрелками, внизу ряд переключателей. Пускай он повернет вправо крайний левый переключатель. Раздастся щелчок.
Тильви перевел мои указания. Через минуту сказал:
– Он так сделал.
– Теперь, отведя вниз кнопку, он может открыть сбоку крышку. Внутри он увидит кассету. Как у кассетного магнитофона. Вы сможете объяснить ему, что такое кассета от магнитофона?
Снова пришлось ждать. Пока мы ждали, я растолковал Тильви, как отмотать ленту.
– Мне нужно только одно, – сказал я, – чтобы ваш связист внимательно следил, разматывая ленту, за тем, как идут нарисованные на ней черные зигзаги. Как только он увидит, что острие пика достало до тонкой красной линии, идущей вдоль ленты, или пересекло ее, он должен сообщить нам, какая цифра соответствует этой точке. Цифры идут по нижнему обрезу ленты и сверху, над красной линией. Нижние цифры черные, верхние – синие.
Тильви долго объяснял связисту; это было похоже на детскую игру в испорченный телефон. Но все-таки минут через пятнадцать мы начали получать сведения с озера.
Пиков за пределами критических было куда больше, чем я ожидал, и больше, чем мы имели в Танги, – информация шла из эпицентра. Связь еще раза два прерывалась, и, когда, наконец, мы кончили запись, я понял, что прошло больше часа.
– Спросите их, – попросил я Тильви, – Вспольный еще не возвращался?
– Я уже спросил, – сказал Тильви.
– Передайте, чтобы, как вернется, сразу нам звонил.
– Я уже сказал.
– Подождите. Нам надо просчитать.
Майор сел на стул в углу и задумался, глядя прямо перед собой. Ему пришлось ждать еще минут двадцать.
– Ну вот, майор, – сказал я наконец. – Должен вас огорчить. Землетрясение начнется завтра, примерно в шестнадцать часов по местному времени.
Если я ожидал бурной реакции, я ошибся. Тильви буднично спросил:
– А раньше может быть?
– Нет, это самый ранний срок. Девяносто пять процентов за то, что землетрясение будет после шестнадцати часов.
– Пускай так, – сказал майор. – Лучше, если будет еще светло. – Он встал. – Я пошел. У меня чуть больше суток.
Когда майор ушел, Володя сказал:
– Я поеду обратно, ладно? Куда-то Вспольный делся.
– Перекуси сначала. На столе кофе и сандвичи.
ЛИГОН ВРК БРИГАДИРУ ШОСВЕ ПОЛКОВНИКУ ВАНУ ИЗ ТАНГИ 12:20
ТОЧНЫЙ СРОК СОБЫТИЯ ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ 15 МАРТА
ПОДТВЕРДИТЕ РАЗРЕШЕНИЕ СРОЧНОЙ ЭВАКУАЦИИ
УСКОРЬТЕ ПРИБЫТИЕ КОЛОННЫ ГРУЗОВИКОВ ГДЕ ТРАНСПОРТ С САПЕРАМИ
ЖДУ МЕДИКОВ СООБЩИТЕ МЕРЫ ПОМОЩИ
КОМИССАР ВРК ТИЛЬВИ КУМТАТОН
ТАНГИ КОМИССАРУ ВРК ТИЛЬВИ КУМТАТОНУ ИЗ ЛИГОНА 12:45
ПОДТВЕРЖДАЕМ ПОЛУЧЕНИЕ РАДИОГРАММЫ ОТДАЛ ПРИКАЗ ПЕРЕБРОСКЕ ГОРЮЧЕГО
КОЛОННЕ ГРУЗОВИКОВ ВЕРТОЛЕТАМИ С АВИАЦИОННОЙ БАЗЫ
ПОДПОЛКОВНИК КЕНГ ОТОЗВАН ЛИГОН
ТРАНСПОРТНЫЙ САМОЛЕТ САПЕРАМИ И МЕДИКАМИ ВЫЛЕТАЕТ ЧЕРЕЗ ТРИ ЧАСА
ГОТОВА ЛИ ПОСАДОЧНАЯ ПОЛОСА ОБЕСПЕЧЬТЕ ПРИЕМ И РАЗМЕЩЕНИЕ
ПРЕДЛАГАЕМ НАЧАТЬ НЕМЕДЛЕННО ЭВАКУАЦИЮ ГОСПИТАЛЯ ШКОЛ ПРОМЫШЛЕННЫХ
ПРЕДПРИЯТИЙ ОБЕСПЕЧЬТЕ ПОДДЕРЖКУ ПОЛИТИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ И СОВЕТА
ГОРНЫХ ФЕОДАЛОВ БРИГАДИР ШОСВЕ
«Записка майору Тильви.
Подозрения подтвердились. Капитан Боро на жалованье у князя Урао. Прими меры.
Васунчок.»
– Вы не будете возражать, уважаемый господин капитан, – сказал я, входя в палату, – если я отниму у вас пять минут драгоценного времени? Я счел своим долгом навестить вас.
– Что же, – сказал Васунчок, – я ждал, что вы придете, князь. – Одну секунду… Капрал, эту записку с нарочным майору.
Он протянул полицейскому конверт. Дорого бы я дал, чтобы узнать, о чем доносит Васунчок своему новому хозяину.
– Как ваше здоровье? – осведомился я. – Когда мы можем надеяться увидеть вас снова здоровым?
– Боюсь, что я уже не вернусь на свой пост, – ответил мне старый шакал. – Пора на покой, уйду в монастырь и там закончу свои дни. Надо взяться за мое дело кому-то помоложе.
– Ну что вы, капитан, – возразил я. – Кто может быть энергичнее вас? Именно ваша непреклонность вызывает восхищение и желание видеть вас на этом ответственном посту еще многие годы.
Голова капитана была забинтована так, что он казался старушкой, укутанной в платок. Кожа лица была желтой, болезненной, но глаза блестели и не отрывались от моего лица. Его даже пули не берут. Я взглянул на часы. Капитан Боро уже в пути. Мои резервы на исходе, а враги в любой момент могут получить подкрепление из Лигона. Поэтому я начинаю штурм из линии обороны. Один их опорных пунктов – этот немощный старик.
– Какое же дело заставило столь занятого человека снизойти до больного старика? – спросил капитан.
Я оглянулся. Полицейский стоял в дверях. Капитан ценил свою скромную персону, не смел остаться без охраны.
– Скажите полицейскому отойти в коридор, – сказал я.
– Закрой дверь, – сказал капитан. – Стой в коридоре.
– Господин капитан, я пришел к вам с просьбой.
– С просьбой?
– Как вы знаете, мое сердце давно раскрыто в сторону вашей прекрасной дочери. Более того, Лами привлекла к себе симпатии моей матери, что сделать нелегко. Я со своей стороны, как вам известно, веду себя по отношению к Лами как джентльмен. Мне хотелось бы, чтобы ее сердце открылось навстречу моему по доброй воле…
Он не отвечал. Я продолжал.
– Господин капитан, я рассматриваю вас как моего отца. И не обращаю внимание на ваше нерасположение ко мне, потому что оно мотивируется чувством служебного долга. Доказательством тому может быть то, что я через своих людей с громадным трудом достал и передал с Лами лекарство для вас…
Капитан поморщился. Не сдержал злости, старый шакал.
– Я так и думал, – сказал он тихо, – она обманула меня.
– Не сердитесь. Я лично просил Лами не открывать правду. Что за радость добиваться вашего расположения подарками? Мы мужчины и понимаем, что лишь наши достоинства могут нас сблизить.
