Асахина-сан ярко покраснела, её ресницы беспрерывно трепетали. Коидзуми медленно и очень осторожно накрыл беззащитную Асахину-сан одеялом, и уселся рядом, сложив руки.
— Мм… — пробормотала во сне Асахина. Коидзуми заулыбался, наблюдая за ней.
Нагато, которой, наверное, не надо было появляться, сидела позади нас с Цуруей-сан, потягивая сок через соломинку. Глядя в окошко обозревателя, я слегка приблизил изображение лица спящей Асахины. Поскольку Харухи не давала никаких указаний, я мог позволить себе дать волю собственному воображению. Впрочем, Харухи то и дело командовала двум актёрам:
— Микуру-тян, потихоньку просыпаешься и не торопясь повторяешь что я тебе сказала.
— Мм…
Потихоньку открыв глаза, Асахина-сан уставилась на Коидзуми со странным теплом во взгляде.
— Проснулась? — спросил Коидзуми.
— Да… Где я…?
— У меня дома.
Асахина-сан кое-как оторвала голову от матраца и села. Она казалась заметно разгорячённой, пристально оглядываясь вокруг, и оттого выглядела особенно соблазнительно. Играет она так, что ли?
— Сп…спасибо…
Тут же влезла Харухи:
— Отлично, отлично! Лица ближе друг к другу! Микуру-тян, закрой глаза. Коидзуми-кун, положи руки на плечи Микуру-тян. Давай-давай, просто опусти её на матрац и поцелуй!
Асахина-сан ошеломлённо открыла рот, а Коидзуми, строго по инструкциям Харухи, положил руки на плечи Асахине-сан. Моё терпение уже было на пределе:
— Минуточку! Сюжет получается примитивней некуда. Зачем нам нужна эта сцена? Что это за ерунда?
— Мальчик встречает девочку! Романтическая сцена! Ни одно кино про путешествия во времени не обходится без такой.
У тебя совсем крыша поехала? Думаешь, мы снимаем двухчасовую мыльную оперу для премьеры на телевидении? А у тебя Коидзуми, откуда такое рвение? Если эта сцена выплывет наружу, твой ящик в раздевалке каждое утро будет забит тоннами писем с проклятиями и пожеланиями смерти. Думай головой хоть раз в году.
— Хи-хи, Микуру-тян так смешно ведёт себя…
— Нет тут ничего смешного… — хотел было ответить я, но с Асахиной-сан действительно было что-то не то. Она казалось, чувствовала себя как во сне с самого начала съёмок. Взгляд её был печален, а щёки покраснели, и она даже не сопротивлялась, когда Коидзуми схватил её за плечи. Это уже совсем не смешно.
— Ммм… Коидзуми-кун, что-то голове тяжело… — пробормотала, дрожа, Асахина-сан. Я заподозрил, что её чем-то накачали, и с сомнением глянул на её пустой стакан. Цуруя-сан захихикала и сообщила:
— Прошу прощения. Я подмешала чуть-чуть текилы в сок Микуру. Говорят, алкоголь делает игру актёров реалистичней.
Это, небось, Харухи придумала? Я не просто потрясён, я сейчас психовать начну. Да как можно подливать ей в питьё такие вещи?
— Да какая разница! Зато теперь Микуру-тян ведёт себя очень соблазнительно. Сцена будет просто великолепна, — сказала Харухи.
Тут было совсем не до актёрской игры. Асахина-сан уже пошатывалась, и похоже было, что ей вскружило голову. Щёчки её были ярко-красными, она закрыла глаза. Конечно, здорово, что она соблазнительно выглядит, но мне совсем не нравится, когда она так вот липнет к Коидзуми.
— Коидзуми-кун, не бойся, просто возьми и поцелуй её. В губы, конечно!
Да ни за что! Как можно творить такое с человеком на грани обморока?
— КОИДЗУМИ СТОЙ!
Коидзуми ушёл в раздумья, решая, слушать ему режиссёра или оператора. Да я тебя побью, ты, уродище! Как бы то ни было, я отложил камеру, поскольку не собираюсь снимать эту сцену, и никто меня этого делать не заставит.
— Режиссёр, это для меня чересчур. К тому же, Асахина-сан, похоже, уже очень устала.
— …Я в порядке, — вставила Асахина-сан, но на вид она была совсем не в порядке.
— Боже, какие ж вы все неумёхи, — Харухи бросила хмурый взгляд, и подошла к пьяной девочке:
— А? Всё ещё носишь эту контактную линзу? Надо было давным-давно её снять!
Она со всей дури влепила Асахине-сан подзатыльник.
— А…АЙ! — воскликнула Асахина-сан, дёрнув головой.
— Микуру-тян, ну что же ты! Когда тебе дают подзатыльник, линза должна вылетать из глаза. Давай-ка потренируемся.
Хрясь!
— Больно!
Хрясь!
— …КЯЯ! — Асахина-сан зажмурилась от боли.
— ДА ХВАТИТ УЖЕ, ТУПИЦА! — я схватил Харухи за руку, и остановил её, — Чему ты её тренируешь? Здесь тебе не цирк! Чего в этом такого весёлего?
— Ну и что? Не мешай, так должно быть по сценарию!
— Никто с тобой этот сценарий не обсуждал! И это совсем не смешно! Это нелепо! Асахина-сан — не твоя игрушка!
— А я сказала — Микуру-тян моя игрушка!
Когда я услышал это, кровь ударила мне в голову, мне даже показалось, что красный туман застилает мои глаза. Я был в ярости, и на секунду дал чувствам взять верх над разумом, среагировав подсознательно и непроизвольно.
Моё запястье перехватили. Коидзуми, прикрыв глаза, легонько покачал головой. Когда я увидел, что Коидзуми удерживает меня, я понял, что сжал руку в кулак, и чуть было не ударил им Харухи.
— Что…? — глаза Харухи ярко сверкнули, как созвездие на ночном небосклоне, и она холодно уставилась на меня:
— Если есть претензии, выкладывай! Всё, что от тебя требуется — просто следовать моим указаниям! Я командир и режиссёр… во всяком случае, я не допущу перечить мне!
Мои глаза опять застлал красный туман. Ты, тупая девчонка! Пусти меня, Коидзуми! Человек ли, зверь ли — всякий, до кого не доходит по-людски, заслуживает урока на понятном ему языке, даже если придётся воспользоваться кулаками. Иначе она так и будет плевать на всех, прячась, как броненосец, в свой панцирь, и причиняя боль окружающим всю свою жизнь.
— Нет… остановитесь.
Асахина-сан поспешно бросилась к нам, почти неразборчиво воскликнув:
— Нельзя! Не деритесь…
Оказавшись между мной и Харухи, Асахина-сан шлёпнулась на пол, покраснев до корней волос. Она обхватила Харухи за ноги.
— Мм… Пожалуйста, постарайтесь ладить друг с другом… или… нас… — невнятно пробормотала она, а затем обессилено ссутулилась, закрыв глаза, и тихонько засопела, заснув.
Когда мы с Коидзуми спускались с холма, по пути нам встретился тот самый пруд, где мы сегодня вели съёмки.
Поскольку исполнительница главной роли свалилась без сознания, съёмки пришлось прекратить. Коидзуми, Нагато и я решили оставить спящую Асахину-сан на попечение Цуруе-сан, и откланялись. Харухи сказала, что хочет зачем-то задержаться, отобрала у меня камеру и тут же отвернулась. Я, тоже не сказав ни слова, собрал весь багаж и проследовал за Цуруей-сан к выходу.
