если дать делу ход, пацан загремит в колонию.»
«Ну ладно. Вам виднее,» – с недоверием согласилась Лидия Львовна.
Коля бережно вложил конверт между страниц учебника, вежливо попрощался, надел шапку и вышел. Его миссия была выполнена.
«Я попробую объяснить. Не думаю, что Вы поймете. Но все же. Народ вокруг точно с ума сошел. У меня таких Николаев по десятку в день. И каждый со своей придурью. Филиал дурдома какой-то,» – в сердцах ругнулся участковый.
«Как раз я Вас очень хорошо понимаю. И про филиал дурдома тоже верно. У меня каждый день перед глазами почти две сотни детей и их родителей. Мне казалось, только я одна это замечаю. Слава Богу, нет! Значит, и вы тоже видите?»
«Ну да. Так или иначе, все они милиции не минуют. Знали бы Вы, сколько я бумаги за последние недели исписал. Тонны просто. Уже рука отваливается,» – признался Алексей и красноречиво вздохнул. – «Вы заходите, если что, Лидия Львовна. Если что серьезное. А ежели этот оболтус что-нибудь выкинет, то знайте – ему нужны только марки. Он на них конкретно повернут.»
***
Кто играет с динамитом, тот придет домой убитым.
Сегодня пришел черед Родионова ощутить эту народную мудрость на своей шкуре. Неотвратимость наказания нависла над ним в дверном проеме двухметровой фигурой участкового.
«Гражданин Родионов?» – вежливо осведомился тот.
«А,» – струхнул Родионов. – «Да.»
«Можно войти?» – чисто формально поинтересовался громила, протискиваясь в дверь мимо хозяина.
«Ой, здрасьте!» – высунулась из комнаты Женька. – «Вы меня не помните? Вы задержали у нас в магазине извращенца. Это же я его вывела на чистую воду!»
Балжуларский, конечно, помнил. Как любая особь мужского пола, ярких девиц он отмечал глазом чисто машинально, на животном, так сказать, уровне.
Семейство Родионовых оказалось с криминальным душком. Нет, откровенных, махровых уголовников среди них не было. Но, посудите сами. Евгения Родионова оказалась в поле зрения милиции не далее, как вчера. Свидетельницей правонарушения. Глава семьи работал ночным сторожем в сгоревшей школе и тоже, между прочим, являлся свидетелем произошедшего. А еще, кроме всего прочего, его видели в Доме Культуры во время таинственного похищения самовара. Вот по этому поводу участковый и явился сегодня по его душу. Якобы.
«На ловца и зверь бежит,» – подумал Алексей, выяснив этот факт.
С третьим членом семьи – Родионовой Оксаной, он еще не был знаком.
Женька птичкой крутилась вокруг, пока участковый основательно устраивался за столом, раскладывая бумаги.
«Ваш паспорт, пожалуйста,» – обратился он к оробевшему главе семейства.
Гражданин Родионов Алексею не глянулся. Гнилой был мужичонка. Скользкий. Все юлил, да метался. А глазки так и бегали, словно вспугнутые светом тараканы. Прохиндей, одним словом. Большого толка от опроса потенциального свидетеля не вышло. Опрашиваемый был суетлив, пришиблен, бестолков. С готовностью подтверждал все, что, как ему казалось, хотел услышать от него участковый. А если не угадывал, то совсем терялся. Алексея он запутал совершенно. Через четверть часа беседы ему хотелось пришпилить гражданина Родионова булавкой, точно бабочку в альбом, чтобы тот, наконец, замер и перестал дергаться. Никакой ясности в дело о краже самовара тот не внес. В личное дело Алексея о поджоге школы – тоже.
Балжуларский по опыту знал, что когда начинаешь распутывать какое-нибудь дело, как о поджоге, например, то приходится одновременно отрабатывать сразу несколько версий. По сути, искать иголку в стоге сена. Но если у тебя есть конкретный человечек, всего один, которого нужно проверить, то это уже совсем другое дело. Главное – не спугнуть его излишним рвением. Познакомившись поближе с семьей Родионовых, Алексей сделал ставку на Оксану.
Разбитная бабенка Женька на поджигательницу не тянула. Легкомысленна, будто тот мотылек, и немстительна. Старик, похоже, слегка выжил из ума. А вот угрюмая, молчаливая девочка-подросток, буркнувшая «здрасьте» и скрывшаяся в комнате, в самый раз будет. Подростки вообще люди непредсказуемые, как и круглосуточное извержение вулканов у них в головах. К девочке надо бы присмотреться. Да и анонимка – явно листок из школьной тетради, написанная округлым, ровным почерком. В конце предложения стоит аккуратная точка, первое слово с большое буквы. Чистенькая ученическая работа, если не считать содержания. Экспертом Алексей, конечно, не являлся, но почему-то был уверен, что почерк женский. И обладательница его в школе училась хорошо.
Посещение школы под надуманным предлогом только укрепило Балжуларского в его подозрениях. Репутация у девочки оказалась сильно подмоченной. Отстающая, внешний вид неподобающий, необщительная, нормальных друзей нет, водится с компанией таких же отщепенцев.
История была, увы, вполне обычной. Такие мальчики и девочки после выкрутасов в школе стройными рядами отправлялись сначала в детские комнаты милиции, а потом и в колонии для несовершеннолетних. Начиная с мелочей – грубости по отношению к старшим или обшаривания карманов одноклассников в школьной раздевалке, они скатываются по наклонной плоскости, точно колобки, и заканчивают тяжкими преступлениями. Он таких историй навидался выше крыши.
Алексей и сам чуть было не пошел по скользкой дорожке. Да отец вовремя остановил. Ввалил ремня от души, хоть и было Алешке тогда уже 14 лет и ростом он догнал отца. И помогло ведь. Вырос человеком. А дурил то, дурил! То выпьют с пацанами самогонки и в таком виде пойдут на уроки. То, раздухарившись, уволокут арбуз у торгашей с рынка. На арбузе, кстати, он и погорел. Продававший их молодой парень оказался спортсменом и Алексея, даже бросившего уже арбуз и удиравшего налегке, догнал, не сильно и вспотев. В милиции Алексей быстро протрезвел. Пунцовый от стыда и гнева отец забрал его оттуда и дома молча ввалил ремня от души. И все. Дурь как отрезало.
В семействе Родионовых такой сильной руки не нашлось. И если действительно эта девушка подожгла школу, то значит все – докатилась.
Другой вопрос: как вычислить автора анонимки? Интуиция подсказывала, что он должен быть где-то рядом с Оксаной. Вероятнее всего – в одном классе. Приватного своего интереса участковый никому не выказывал: на обманчиво-радушной директрисе школы, ни пипетке в очочках, отряженной ему в помощь.
Пипетка была совсем еще зеленой, только-только с институтской скамьи, блеклой, щуплой, маленькой, с испуганно-нервным взглядом из-под круглых, совсем не идущих ей очков. Величать просила Воробьевой Ольгой Николаевной.
«И этой пигалице поручили классное руководство в 8-м классе?» – подивился Алексей. – «Да ее с потрохами съедят и костей не оставят. Там большинство ребят выше ее на голову.»
«Беседа о профилактике правонарушений – это, конечно, очень важно,» – щебетала она прописные истины, сопровождая участкового в учительскую. – «Особенно в таком сложном возрасте. Когда Вы хотите ее провести?»
Она едва поспевала за вроде бы
