Ознакомительная версия.
— Изумительно. Словно я в походе с пещерным человеком.
— Ага, неандертальцы обожали консервы.
Пакс насупился.
— Я молодой, но не глупый.
— Я и не спорю. — Эллис принялся искать ложку. — А ты что думаешь? Насчёт этого Роя?
Пакс секунду колебался.
— Мне страшно. Я люблю свои сюртук и шляпу. Мне нравится, что меня могут сразу узнать, отличить от других. Правда, ни моё, ни чужое мнение ничего не значит, поэтому мне и кажется, что протестовать просто глупо. Смысл о чём-то кричать, если ты всё равно ничего не изменишь?
— Я тебя не совсем понимаю.
— Если ИСВ сможет когда-нибудь осуществить проект, они так и сделают.
— Но вы же можете принять какой-нибудь закон, чтобы их остановить?
Пакс покачал головой.
— Нет, не выйдет. Я же говорил, у нас больше никто не указывает другим, что делать — или не делать.
— А как же… — Эллис едва не сказал «убийства», — а как же воровство? Оно, что, разрешено? У вас должен быть запрет на воровство?
Пакс улыбнулся.
— Всё что у меня есть, ты и так можешь сделать сам. А украдёшь, так я просто сделаю другую копию. Я каждый день ношу новый костюм. Нас воровство ничуть не заботит.
— Но вам же приходится решать какие-то разногласия?
— Конечно. Для того и существуют посредники. Я разрешаю конфликты. Самые частые причины для них: недопонимание, вызванный чем-то другим гнев или иррациональный страх. Нельзя принять закон о чувствах или несчастных случаях — они никогда не повторяются. Каждое дело нужно исследовать и разгадать, как головоломку. — Пакс перевёл взгляд на склон холма. — Но пойми: это всё пустые разговоры. В ИСВ не могут создать Рой. Просто не знают как. Уже не первый век над этим работают, но до сих пор не нашли к этому замку ни единого ключика. И я не думаю, что когда-нибудь найдут. В ИСВ хотели научить людей летать — и до сих пор не смогли. Но всё равно многих пугает сама идея. Те, кто её поддерживает, часто в опале, а теперь ещё и эти убийства… Говорят, они связаны с проектом, якобы кто-то обозлился, что ИСВ продолжает над ним работать.
Эллис отыскал ложку и протянул её вместе с банкой Паксу. Тот осторожно понюхал содержимое.
— И вы это едите?
— Рагу, конечно, не деликатес, и его сперва лучше погреть…
Пакс попробовал и скривился, но всё же кивнул.
— Ну, меня не стошнит.
— Это потому что ты голоден. На свежем воздухе да на пустой желудок всё вкуснее кажется.
Они устроились на склоне холма и стали завтракать, передавая друг другу банку с ложкой, пока солнце поднималось всё выше, заливая землю тёплым светом. Пели птицы, звенели цикады. Лёгкий ветерок качнул деревья и сдул пух с одуванчиков.
Когда банка рагу опустела, Эллис открыл пачку «M&M'S».
— Ну-ка, протяни руку.
Он высыпал половину, и Пакс с любопытством уставился на разноцветные шарики.
— Очень… красивые.
Эллис усмехнулся.
— Это конфеты. — Он выбрал красную и бросил в рот.
Пакс миг сомневался, а потом последовал его примеру. Его губы тут же расплылись в улыбке.
— Восхитительно. Как они называются?
— M&M'S. — Эллис хотел добавить, что их придумал Форрест Марс, когда увидел, как солдаты во время гражданской войны в Испании ели шоколад на жаре, но решил, что не стоит. — Тают во рту, а не в руках.
Пакс взял в руки жёлтую пачку и осмотрел её, перевернув пару раз.
— Нужно будет сказать Альве, чтобы поискала рецепт. Если его нет, надо оставить несколько про запас и показать какому-нибудь дизайнеру, чтобы он написал. Нельзя лишать мир такого чуда.
Эллис рассмеялся.
— Похоже, двадцать первый век заслужил очко в свою пользу.
Он чувствовал себя хорошо, что было поразительно, учитывая какой страшный приступ кашля скрутил его ночью. Сразу после выхода из портала Эллис так раскашлялся, что боялся, как бы не выплюнуть половину лёгкого. В груди до сих пор саднило, но, если забыть о ней, всё наконец шло наилучшим образом — точно как надо. Ветер взъерошил его волосы, и Пакс, заметив это, улыбнулся. Эллису не было ни жарко, ни холодно. Лёгкие не горели от боли. Он был сыт и полон сил. Подумай он тогда — взглянув в будущее или прошлое, — то сказал бы, что оказался на миг среди спокойного ока урагана. Ему бы следовало предаваться панике или горю. Но он улыбался и ел «M&M'S», оставшись довольным даже просроченным на две тысячи лет рагу. Как ни удивительно, то было одно из лучших мгновений во всей его жизни.
— Вот бы пошёл дождь, — произнёс Пакс. — В КИРах даже простого дождя не могут устроить.
— Где?
— КИРа — это Комната Искусственной Реальности. Авторы иллюзий симулируют в них реальность: примерно как с фальшсолнцем, только в КИРах контролируют всё — кроме, конечно, самого человека — и поэтому могут создать такой мир, что он затмит настоящий. — Пакс съел ещё одну конфетку «M&M'S». — Правда, с КИРами были проблемы. У некоторых людей развивалась зависимость. В прошлом многие даже погибли. Заходили в КИРу и уже не выходили наружу. Умирали внутри от обезвоживания и голода. Ведь им только казалось, что они пьют и едят. Однажды погибло больше тридцати человек, и после этого Совет потребовал, чтобы КИРы автоматически отключались по времени.
Пакс снова придвинулся к Эллису, прижавшись к его плечу, и устремил взгляд куда-то вдаль.
— Но дождь они скопировать не могут.
— Разве это так сложно? — спросил Эллис. — Подвесить душ к потолку и пустить воду.
Пакс улыбнулся.
— Но это же не дождь. Одной воды мало.
— Разве дождь не вода?
— Нет. Дождь — это чудо. Это жизнь, свобода, восторг! Когда всё в мире — деревья, животные, даже насекомые — радуется вместе. Во время дождя чувствуешь себя живым, особенно когда гремит гром и сверкают молнии. Кажется, будто становишься одним целым со всей Вселенной.
Эллис припомнил, как они с отцом наблюдали с веранды за грозой. Приятное воспоминание — одно из немногих, сохранившихся у него об отце, когда они просто молча сидели рядом. Почти как салют на День независимости, хотя даже он и близко не стоял к тому, что описал Пакс.
— Каково это, иметь семью?
Его вопрос удивил Эллиса.
— В каком смысле?
— Я всегда представлял, что это так здорово: все, как в одной спортивной команде, работают вместе и искренне любят друг друга.
Эллис усмехнулся.
— В теории — да. На практике — не совсем.
— Правда? Мне кажется, жить в твоё время было просто чудесно. Я входил в группу анахронистов. Мы устраивали встречи и надевали на них парики, рубашки и синие джинсы. С настоящими ремнями и бумажниками! У некоторых в них даже были пластиковые карточки. А, и ботинки! Ещё мы носили часы, делали вид, что пишем друг другу сообщения на телефонах, и смотрели реставрации очень-очень старых грамм. Чёрно-белые — мои самые любимые. В них люди всегда ходили в шляпах.
Ознакомительная версия.
