- А что, дельная мысль, - сказал, осторожно приблизившись, Генрих Дитрихович. - Тут вполне может быть другая отдушина...
- Нужно отобрать у этого немчика карту! - перебил Алекс и начал рыться у Риттенхоффера в карманах.
- Что ты делаешь?? - оскорбился "знатный" Риттенхоффер и попробовал отдалиться, но его не пустила скала, в которую уткнулись его лопатки.
- Забираю у тебя карту, "гитлеръюгенд"! - твёрдо ответил Алекс, не переставая шарить по карманам Риттенхоффера. - Я посмотрю, ты не умеешь ей пользоваться!
- Что ты себе позволяешь? - заныл Риттенхоффер, отбиваясь от рук пилота, которые переворошили ему все карманы и вытряхнули на траву всё, что в них лежало. - Алекс, ты пропагандируешь фашизм!..
- Это ты пропагандируешь фашизм! - отрубил Алекс и выхватил из внутреннего кармана куртки Риттенхоффера нужную ему карту. - Я, например, не подбиваю самолёты! А ты вон, уже сколько настрелял!
- Один! - пискнул Риттенхоффер, пытаясь отобрать карту назад, но был отпихнут ногой, и снова упал в траву. - И то - это случайно!
- Я насчитал три! Плюс - мой вертолёт! - возразил Алекс, развернув карту. - Сейчас, подождите, я найду дорогу!
Генрих Дитрихович хотел есть, но не стал: от волнения кусок не лез в рот. Он не стал раскрывать свой рюкзак, а просто уселся на траву и начал ждать, пока Алекс прочитает карту Риттенхоффера. Сам Риттенхоффер ползал вокруг пилота и всё зудел заунывным голосом, что у него ничего не получится, потому, что он не знает ключ.
- Ты тоже не знаешь! - отмахнулся от него Алекс и отвернулся спиной. - Блеял тут: "Нет ловушек, нет ловушек"! А там как полыхнуло! Лучше бы тебя поджарило, Траурихлиген несчастный!
- Фу! - фыркнул Риттенхоффер и тоже отвернулся. - Когда начнёшь психовать от безысходности - позови меня, и я прочитаю тебе карту!!
- Захлопни варежку! - шикнул на него Алекс и заглох, как рыба.
***
Генрих Дитрихович замолчал на минуту, переводя дыхание, и тут же к нему подлетел Теплицкий и начал настойчиво требовать:
- Ну, и, давай, что было дальше?? Мне интересно, а ты молчишь!!
Иванков потоптался на месте, а потом сказал:
- Алекс так и не смог прочитать карту... И Риттенхоффер - тоже не смог.
- Дундук! - тихонько вставил Теплицкий, перекрутившись на одной ножке вокруг своей оси.
- Мимо нас пролетал патрульный вертолёт полиции, - продолжал Генрих Дитрихович, мусоля в руках свои увесистые папки. - Мы помахали им, и полицейские приземлились к нам, на выступ. Они отвезли Алекса на вершину скалы за его вертолётом, а он потом забрал нас. Меня отпустили, а что стало с Алексом и Риттенхоффером я не знаю...
***
...Голодный желудок возвещал о том, что давно уже пропущен обед, и пропущен ужин - выл, как настоящий волк и совсем не давал думать, мучительно подкатываясь к самому подбородку. Генриха Дитриховича уже начинало подташнивать от голода, и ноги потихоньку слабели, да и холодно становилось на вершине голой скалы без тёплой куртки и с пустотой внутри. Иванков стоял и глупо таращился на печальное бесполезное солнце, как оно медленно ползёт к горизонту и уже собирается закатиться за него. Пилот Алекс сидел на редкой траве и сердито проклинал Риттенхоффера, а графский наследник, в свою очередь, сидел спиной к пилоту и начищал идиотскую чашу рукавом своей куртки. Алексу больше всего жаль вертолёт - без последнего накроется весь его лётный бизнес... А Риттенхофферу, кажется, вообще ничего не жалко - вперился в свою чашу и всё ему до лампочки... Ни один, ни второй не думают, как им спуститься вниз со скалы... только Иванков один ломает голову...
Внезапно уши Генриха Дитриховича уловили шум - странный такой, будто бы треск, или гром... или что-то такое, рокот какой-то в отдалении. Что это? Голодные галлюцинации? Да, такие случаются, когда весь день лазаешь по страшным замкам с топорами, а потом сидишь на вершине скалы и ничего не ешь... Генрих Дитрихович потряс головой - иногда это помогает избавить больные мозги от ненужного... Но только не в этот раз - странный звук никуда не исчез - наоборот, стал громче, чётче, словно бы приближался к ним по небу! Генрих Дитрихович инстинктивно поднял голову, посмотрел в облака и сразу увидел, что к их отвесной скале, которая едва не стала могилой, движется тёмная точка, становясь всё больше. Эй, да это же не просто точка! К ним подлетает вертолёт! Они спасены!
- Спасите!!! Помогите!!! - что было сил завопил Генрих Дитрихович и запрыгал, размахивая руками. - Давайте же, не сидите! - подогнал он своих товарищей по несчастью, опасаясь, как бы пилот вертолёта не проворонил их и не улетел прочь.
- Я простыл, я не буду орать! - капризно отказался Риттенхоффер, кутаясь в свою давешнюю курточку - больше для того, чтобы не выронить дурацкую чашу, чем от настоящего холода.
Вертолёт спустился чуть ниже, в его кабине, отгороженной закалённым стеклом, завозились...
- Внимание, говорит полиция, шеф Маттиас Вальтер! - згрохотали из кабины в хрипатый мегафон. - Да сколько можно их снимать отсюда, доннерветтер ! - прибавили в мегафон, только потише.
- Шеф, вы чертыхнулись в мегафон... - негромко подсказал шефу помощник.
- Тойфель ... - прогудел шеф полиции, так и не убрав мегафон.
- Ура! Мы спасены! - подскочил Иоганн Риттенхоффер, размахивая своими кургузыми ручками.
- Да сядь ты! - рыкнул Алекс Бурундуков, нутром чуя, что полиция не спасёт их, а просто арестует за кражу проклятой чаши. Да и своего вертолёта он, кажется, больше не увидит...
Генрих Дитрихович Иванков с места не вставал: что толку суетиться, если полиция всё равно приземлит свой вертолёт - вон там, на нешироком плато, поодаль от них - и тогда они смогут забраться в его кабину и убраться от дурацкого замка подальше.
Иванков оказался прав: красно-синий вертолёт начал снижаться и вскоре опустился на то самое плато, создавая пропеллером ураганный ветер. Крышка люка, на котрой жёлтой краской изобразили полицейский значок, откинулась, из-за неё выглянул человек в шлеме и громко крикнул в тот же мегафон:
- Садитесь!
Благодаря всех богов котрых знал, Генрих Дитрихович Иванков со всех своих замёрзших ног поскакал к этому спасительному люку, и с помощью полицейского вскарабкался внутрь. Устроившись в кресле, показавшимся набитым лебяжьим пухом после колючих твёрдых камней, Иванков глянул в иллюминатор и увидел, как к вертолёту угрюмо подходит пилот Алекс, подаёт руку тому же полицейскому... Алекс тяжело плюхнулся около Иванкова и прогудел мрачным голосом:
- Ну, всё, отлетался ясный сокол, чёрт!
- Риттенхоффер! - угрюмо буркнул шеф полиции, видя, что за пассажир последним неуклюже карабкается к нему в кабину. - Что, надоело отбрасывать письма для Санта-Клауса?
- М-мы... заблудились... - пискнул Риттенхоффер, закутавшись в свою курточку поплотнее - чтобы шеф полиции не заметил украденную чашу.
