Дик смотрит, как мальчишка мчится исполнять приказание и думает, что король, он и есть король. Коварный и предусмотрительный, хоть, вроде, и у собственного графа в подчинении. Сейчас вот группу детей выводит из-под удара. Если сомнут их зеленокожие, да всех перережут, останется команда подростков, способных позаботиться о себе, вырасти и продолжить род человеческий. В открытом бою от них проку немного, а если задача прятаться — вот тут нет им равных.
А потом ловит на себе взгляд. Хм. Чего это? Дик — взрослый. Ну да, лет ему всего четырнадцать, масса тела могла быть и побольше, но он — точно не ребёнок.
Встретились глазами. Улыбнулись молча. Как раз вдали наметилось шевеление, все принялись нахлобучивать шлемы, проверять крепления панцирей и то, как выходят из ножен клинки. Из-за спин они перевешены на уровень пояса на тех же перевязях. Справа на стене бойцы неведомо какого пола откидывают клапаны сумочек с арбалетными болтами, проверяют, на месте ли запасные тетивы. Лучники занимают позиции — площадки для них устроены иначе, с вертикальной щелью между щитами. Лук, хоть и не так хлестко бьет, и выучки требует изрядной, позволяет стрелять чаще. Опять же самострелов на всех пока не наготовили.
А заборчик, нагороженный по верху стены, Дику теперь нравится. Ни одна голова поверх него не торчит. Амбразуры невелики — только стрельнуть. Отличное прикрытие. Забавно, однако, его вообще, когда успели возвести? Тут ведь работы по каменной кладке ведутся. Это, выходит, заранее предусмотрели и всё приготовили, чтобы только поставить оставалось, когда возникнет угроза? Не забыть бы разобраться с фортификатром, откуда такой продвинутый?
А поле впереди ровнёхонькое. На километр с лишним убраны все камни, срыты бугры, засыпаны ямки. Только ров перед стеной нарушает горизонтальность площадки пологим внешним откосом, и немного более крутым внутренним. Сухой, ровный, умеренно глубокий. Похож на жёлоб для катания шаров, только большой. Интересно, что за подлянку здесь приготовили? Дно плотное, как по линеечке… или шнурочку… и с применением уровня. Неспроста это.
***
Массированная атака последовала незамедлительно. Ящеры не теряли ни мгновения. Сразу с лестницами наперевес хлынули по всему фронту по обе стороны реки. Метрах в трехстах от стены в движении этой волны, вернее в её передовой части, начали происходить заминки, но задние напирали, и, хотя и случались падения отдельных особей, в целом движение продолжилось, хотя темп ого ощутимо замедлился.
— Колышки у нас там, на манер бороны. Они в травке прячутся, зелёным выкрашены. Соком акон-травы. Мы то их щипчиками ухватываем, а твари эти обуви не носят, — поясняет мужик, что докладывал о готовности полянки. А юноша понимает, насколько не любят ящеров эти люди. Про это растение молва идёт недобрая, очень уж ядовито.
— А как сообразят, да повыдергают? — вопрос сам слетает с губ Дика.
— Из станковых арбалетов, как раз дотуда хорошо достреливают, — "успокаивает" его Ронан. А ведь самих этих арбалетов на стенах нет. Вон они позади стены стоят, ждут своего часа. Понятно, во время штурма толку он них никакого нет.
Среди атакующих многие прихрамывают. Кое-кто упал. Тенькают арбалеты на стенах. Стрелки тщательно выцеливают и нечасто промахиваются, так что машина смерти заработала. Недлинные лестницы уже устанавливаются, но ручные гранаты взрываются среди атакующих и сильно им мешают. Вот хлопнул тростниковый огнестрел, это снесли ящера, вскарабкавшегося наверх, и, явно сгоряча, там же были брошены в толпу под стеной сразу две гранаты. А зеленокожие продолжают сплошным потоком накатываться.
Кажется, встав на плечи друг друга, они сейчас перехлестнут невысокую постройку, воздвигнутую людьми. Рокочут картечницы, рвутся гранаты, хлопают выстрелы. Самострелы почти повсеместно вышли из употребления — в ход пущены копья, а кое-где звенят клинки.
Снова рявкают картечницы — орудийная прислуга сменила стволы. В дыму не всё видно, но людей со стены ящеры нигде не сбили. Опять гранаты, и снова, и ещё, и картечь. Щебень, конечно. И гранаты. Сколько же их наделали!
Слева от башни ящеры пытаются прорваться по реке. Плавают они отлично, хвост превращает их в весьма подвижные цели. Им приходится проплывать под широким мостом, настил которого в считанных сантиметрах от поверхности воды, а решётка, опущенная в воду в дальней от атакующих части, с внешней стороны укрепления невидна. Парни с копьями не зевают. Колют сверху вниз каждый силуэт через часто оставленные небольшие отверстия. А от фортов, что расположены на крутых откосах устья навстречу друг другу в направлении реки, бодро катятся тяжеленные каменные шары, на глаз метров полутора в диаметре.
Тела на дне рва им заметно мешают, но совсем не останавливают. Те из нападающих, кто способен двигаться, отскакивают, однако, напор атаки ослабевает, и снова картечь. А вот и добрый знак, арбалеты защелкали. Или не добрый? Неужели закончились гранаты? Нет, разрывы продолжаются. А с лесов сносят раненых, и, кажется, убитых. Из-за забора второй линии выходят бойцы подкрепления, тащат гранаты. Что-то типа паузы наметилось.
Нет, это не конец битвы, рептилии продолжают штурм. Они никогда не отступают и бьются до последнего, просто накатывающийся поток менее плотен. Натиск ослаб в том смысле, что чисто арифметически плотность атакующих уменьшилась. То есть, если передовые колонны подошли одновременно, то остальные силы бросаются в бой по мере поступления. И орнамент боя уже нарисовался.
Стрелки выбивают из рядов ящеров лучников. Стреляя из узких амбразур они проделывают это безнаказанно. А вот штурмовые группы с лестницами до стен добираются без потерь, чтобы получить гранату, и ещё, и ещё. Копейщики сбивают тех, кто, несмотря ни на что, сумел-таки вылезти наверх. Подносятся гранаты и арбалетные болты, подтаскиваются снаряженные пушечные стволы и колчаны со стрелами, убитые и раненые сносятся вниз и эвакуируются, убыль бойцов восполняется. Работает бойня.
А ящеры действуют однообразно, уповая только на упорство, как будто намерены завалить своими телами и ров, и стену, и защитников. С полным презрением к смерти. Словно дебилы. Или олигофрены. А солнце, между тем, клонится к закату. Бой длится уже несколько часов. Штурм не сможет продолжаться бесконечно. Ночная прохлада здесь в предгорьях заметна даже для людей, а уж холоднокровным точно придётся разводить костры и обогреваться. Кажется, они уже не так шустры, как в жаркие послеполуденные часы.
Дик осматривает пространство перед стеной. Ров, и пространство между ним и стеной покрыто поверженными телами сплошь. И не в один слой. Оба шара увязли, далеко не докатившись до реки. И справа, и слева. За рвом убитых тоже немало, но чем дальше, тем реже лежат тела. Кстати, мертвы далеко не все. Раненых рептилии пытаются выносить, но стрелки на стенах выражают своё несогласие с такими действиями. Жестоко, конечно, но выздоравливать эти создания должны быстро, по крайней мере, так полагает биологическая наука. Возможно, у них в организмах имеются даже механизмы регенерации. Не в смысле, технические устройства, а биологическая возможность отрастить утерянный орган.
