Лейтенант Цуйя утвердительно покачал головой. То же самое сделал и лейтенант Маккероу.
— Похоже, что так, — искоса взглянув на меня, пробормотал Харли Дэнторп.
А я… я не знал, что сказать.
Судьба ответила на этот вопрос по-своему. Буквально в эту же секунду мы ощутили новый подземный толчок.
Возможно, он был даже слабее предыдущего. Приборы зафиксировали четыре балла, но скорее всего просто потому, что мы находились ближе к центру землетрясения. Искусственные конструкции внутри купола сокращали амплитуду колебаний, сейсмологическая же станция находилась в толще подстилающей породы. Но, так или иначе, отдаленный грохот и вибрация пола лишь на секунду напомнили мне о страшной стихии, а потом все закончилось. Мы без труда удержались на ногах.
Правда, лейтенант Цуйя все же вышел из равновесия — морально.
— Вот вам еще одно доказательство! — с яростью воскликнул он. — Эти маньяки хотят любой ценой опрокинуть купол! Отец Тайдсли, я иду в мэрию и требую немедленной эвакуации. Вы не хотите присоединиться ко мне?
— Да, но приберегите меня на самый крайний случай, — спокойно заметил священник.
Мы опять оставили угрюмого Маккероу в одиночестве. И поспешили к мэрии. Теперь улицы Кракатау-Доум представляли собой печальное зрелище. Материальный ущерб был невелик, зато заметно пострадал моральный дух населения. Мы не один раз были вынуждены поворачивать назад, обходя запруженные народом радиальные улицы и центральную площадь. Повсюду вспыхивали стихийные митинги.
И все-таки мы добрались до мэрии.
На заседание совета явилось меньше половины его членов. Как видно, несмотря на категорические заявления о недопустимости эвакуации, многие из отцов города были уже далеко от Кракатау. Те же, которые остались, тотчас затеяли шумный спор, который гораздо больше напоминал кошачью свару, чем парламентские дебаты. Все старались перекричать друг друга и не стеснялись в выражениях.
Бен Дэнторп, не выдержав, подошел к мэру.
— Ты же здесь главная фигура, Билл! Заткни этим болванам глотку, и мы послушаем, с чем пришли сейсмологи!
— Джентльмены… Джентльмены! — запричитал розоволицый, вспотевший от волнения мэр. — Мы в кризисной ситуации. Давайте успокоимся…
На него не обращали внимания.
Отец Тайдсли осмотрелся по сторонам и, как Даниил, брошенный в ров с львами, бесстрашно взошел на подиум. Подняв со стола председательский молоток, он вежливо поклонился мэру и резко ударил по столу.
— Порядок в зале! — негромко и четко произнес он. Удивительно, но в зале наступила мертвая тишина. Все обратили взгляды на священника.
— Лейтенант Цуйя хочет сообщить вам нечто важное, — все так же спокойно продолжил отец Прилив. — Просьба сохранять тишину до конца его выступления.
Лейтенанта не надо было долго упрашивать. Он вышел на подиум и в нескольких словах обрисовал ситуацию.
— Мы не знаем, сколько еще искусственных землетрясений устроят злоумышленники, — сказал он в заключение. — Их может быть пять, шесть или даже больше. Но одно мы знаем наверняка: самое мощное — естественное — землетрясение по-прежнему угрожает городу. И оно будет концом Кракатау-Доум.
— Благодарю вас, лейтенант, — кивнул отец Тайдсли. — А сейчас, джентльмены, нам, по-видимому, остается только одно. Если вы не возражаете, ваша честь… — священник посмотрел на жалкое и растерянное лицо мэра, — то я предлагаю всем проголосовать. На голосование выносится вопрос о полной и немедленной эвакуации населения Кракатау. Кто за это решение, прошу поднять руку!
Словно загипнотизированные, члены совета начали медленно, один за другим, поднимать руки. Поднял руку и мэр — и даже мы с Харли Дэнторпом, хотя мы, конечно, не имели права участвовать в голосовании.
Но вдруг церемонию голосования прервал громкий грубый голос:
— Постойте! — Вперед вышел Бен-водяной. — Вы нарушаете порядок, отец Тайдсли! Вы не имеете права вести заседание совета!
— Прошу прощения, — вежливо возразил священник. — Но нам, так или иначе, придется проголосовать.
— Проголосовать? — презрительно ухмыльнулся Бен. — О да, конечно! Голосуйте за эвакуацию! Но предупреждаю вас, что потом, в ближайшие пятьдесят лет, любая недвижимость в Кракатау не будет стоить и цента. Вы не найдете такого инвестора, который осмелится вложить сюда, деньги. «Это тот город, из которого однажды вывозили все население?» — спросит он и предпочтет вкладывать деньги в более надежный объект. Нет, отец Тайдсли. Кто бы вы ни были, но вам не удастся обесценить мои капиталовложения в Кракатау-Доум! А вы, бестолковые трусы, можете голосовать! Но помните, что каждый, кто проголосует за эвакуацию, будет иметь дело со мной!
Наступила тишина. Выждав секунду, отец Тайдсли повторно предложил членам совета проголосовать.
Медленно поднялись две руки, потом еще одна, но тут же опустилась. Две первые тут же последовали ее примеру.
За эвакуацию не было подано ни одного голоса.
Отец Тайдсли тяжело вздохнул и осторожно положил молоток председателя на стол мэра.
— Да проявит Господь милосердие к вашим душам! — тихо сказал он.
Третье землетрясение началось тогда, когда мы почти вернулись на базу.
— Четыре балла! — прошептал отец Тайдсли и, крепко вцепившись в поручень эскалатора, другой рукой обхватил за плечо лейтенанта.
Лейтенант твердо держался на ногах, но в его взгляде ; сквозило отчаяние.
— Да! — воскликнул он. — Опять четыре балла. Всегда; четыре! Почему они не хотят покончить с нами одним, ударом?
Его голос дрожал. Чувствовалось, что Цуйя на грани нервного срыва.
— Успокойтесь, сын мой, — сказал отец Тайдсли, а потом, прислушавшись к окружающим звукам, отпустил поручень. — Худшее позади. Так что позвольте мне покинуть вас.
— Покинуть? — переспросил лейтенант.
— Боюсь, что здесь, в Кракатау-Доум, мы сделали все, что было в наших силах. Для меня настало время вернуться на свой подводный корабль и выйти в океан. Эпицентр землетрясения находится не здесь — вы видите это по своим картам. Я хочу как можно ближе подойти к нему и произвести измерения…
Он сделал паузу, а потом продолжил:
— Конечно, я хотел бы сделать и кое-что кроме этих измерений. — Тайдсли задумчиво провел рукой по лбу. — Естественно, я возьму на борт столько беженцев, сколько уместится в моем небольшом батискафе. Но я боюсь, что наше плавание до безопасной гавани будет достаточно долгим.
Лейтенант Цуйя приложил руку к козырьку фуражки.
— Курсант Дэнторп, — обратился он к Харли, — проводите отца Тайдсли к его батискафу. До свидания, святой отец!
— До свидания, — тихо отозвался отец Прилив. Он пожал руку лейтенанту, потом мне. На прощанье он сказал мне всего два слова, но для него они очень много значили. Это был своего рода девиз, установка на все случаи жизни. «Храни веру», — сказал он мне.
