Лейтенант Цуйя приложил руку к козырьку фуражки.
— Курсант Дэнторп, — обратился он к Харли, — проводите отца Тайдсли к его батискафу. До свидания, святой отец!
— До свидания, — тихо отозвался отец Прилив. Он пожал руку лейтенанту, потом мне. На прощанье он сказал мне всего два слова, но для него они очень много значили. Это был своего рода девиз, установка на все случаи жизни. «Храни веру», — сказал он мне.
Позднее в разных ситуациях эти слова приобретали для меня свой особый смысл. Я всегда старался хранить веру и никогда не забывал напутствия святого отца.
Когда мы оказались на территории военно-морской базы, лейтенант Цуйя схватил меня за плечо.
— Вот, смотри!
Мы проходили мимо доков, в которые обычно заходили корабли флота. Через огромные иллюминаторы я увидел…
Возле купола, заходя в шлюз, маневрировали боевые субмарины. Как бы ни проголосовали на своем заседании члены городского совета, флот принимал решения самостоятельно и четко обеспечивал их выполнение. К Кракатау-Доум, свернув со своего курса, устремились десятки боевых кораблей. Конечно, для полной эвакуации этого все равно было мало. Слишком мало! Я вспомнил приблизительный расчет: несмотря на все усилия по эвакуации, в момент рокового толчка под куполом оказалось бы в ловушке не менее полумиллиона жителей!
И все-таки это было замечательное, грандиозное зрелище! Мерцая длинными обтекаемыми корпусами, мощные подводные суда одно за другим подходили к куполу…
Со странным, смешанным чувством мы вернулись на станцию и вновь сели за расшифровку данных и составление очередного прогноза.
По внутренней трансляционной сети Кракатау-Доума гоняли танцевальную музыку вперемежку с успокоительными заявлениями городского совета. Лейтенант Цуйя, поморщившись, отключил динамик.
Мы подготовили свежий вариант прогноза — он почти не отличался от предыдущих. Нас по-прежнему ожидало мощное разрушительное землетрясение.
Толчки, которые совсем недавно сотрясали станцию, причинили серьезный ущерб нашим приборам. Приборы были предназначены для регистрирования малейших колебаний скальной платформы, а четырехбалльное землетрясение, разразившееся поблизости от станции, привело их в полную негодность. Пока мы составляли новый прогноз, старшина Харрис вместе с парой техников с базы занимался ремонтом и настройкой.
— Ну, как дела, Харрис? — поинтересовался лейтенант Цуйя, когда прогноз был закончен. — Вам удалось все наладить?
— Мне кажется, не совсем… — Старый моряк почесал затылок. — Я все как следует проверил, но… Да вы посмотрите сами!
Лейтенант подошел к сейсмографу и стал внимательно следить за самописцем.
— Ерунда какая-то! — недовольно сказал он. — Прибор явно барахлит. Такая линия…
Он замолчал и, нахмурившись, снова стал следить за шкалой.
— Маккероу, Иден! — позвал он нас через некоторое время. — Ну-ка, что вы скажете об этом?
Мы подошли к сейсмографу.
И характер кривой, и ее амплитуда выглядели совершенно неправдоподобно. Она свидетельствовала о незначительных, но постоянных и совсем близких колебаниях — слишком частых и регулярных для того, чтобы быть естественными колебаниями скальной породы, но слишком мощных для вибрации какого-либо механизма. Это казалось абсурдом — источника такой вибрации попросту не существовало в природе! Еще более странным представлялось его местонахождение. Странная вибрация исходила не снизу, из раскаленной магмы или поплывшей скальной породы, а сверху, выше уровня станции!
— Прибор валяет дурака! — спокойно сказал Маккероу. — Вам надо еще поработать с ним, Харрис!
— Да нет, постойте, — возразил Цуйя. — Обратите внимание на направление колебаний. Оно непостоянно. Всего несколько секунд назад оно было другим.
Мы стали наблюдать.
Лейтенант Цуйя оказался прав. Каким бы ни был источник этой несильной постоянной вибрации, он менял свое местонахождение. Вибрация двигалась медленно, но неуклонно. Характер кривой менялся у нас на глазах. Пока мы наблюдали за прибором, источник продвинулся на три или четыре градуса по азимуту и на столько же по углу возвышения. Колебания уходили вниз до тех пор, пока не опустились немного ниже уровня станции. После этого кривая расстояния и амплитуды стала указывать на то, что объект подходит к нам ближе и ближе.
— Что за бред! — пробурчал Маккероу. — Цуйя, у вас что, появилось ручное землетрясение, которое ходит за вами по пятам?
Лейтенант Цуйя задумчиво покачал головой.
— Может быть, я сошел с ума, но я знаю, что это такое, — с мрачной торжественностью заявил он. — Это «подводный крот»! Он возвращается из глубин земной коры и идет прямо на нас!
Мы еще несколько минут не могли оторваться от сейсмографа — это казалось невероятным! Несмотря на опыт работы на станции, я все еще с трудом мог представить себе, что созданный человеком аппарат умеет продвигаться сквозь твердую скальную породу. Я знал, что наши геозонды проникают через многокилометровую толщу базальта. Я своими глазами видел уникальный корабль в сточном резервуаре. И все-таки я не мог поверить в происходящее. Несмотря на самые веские доказательства и личные впечатления, предположение лейтенанта казалось слишком… несерьезным, чтобы в него верить.
И все же это было так. Никакой другой объект не мог быть источником такой вибрации. В скальной платформе под нами двигалось судно, на борту которого, вероятно, находились мой дядя и Боб Эсков, а может быть, и кто-то еще. И двигалось оно с такой легкостью, с какой двигается плавающая в лагуне рыба.
Дверь, ведущая в ствол шахты, открылась, и в бункер вошел Харли Дэнторп. Он был бледен и тревожно озирался по сторонам. Не говоря ни слова, Харли направился прямо к лейтенанту Цуйе.
— Курсант Дэнторп прибыл, сэр! — слегка дрожащим голосом доложил он.
— Вольно, курсант Дэнторп, — скомандовал лейтенант и нахмурил брови. — Объясните, что с вами случилось?
Дэнторп повернулся к стене и показал на нее пальцем.
— Скала! — сдавленным от ужаса голосом произнес он.
Мы посмотрели туда, куда он показывал. Самописец стоявшего рядом со мной сейсмографа начал лихорадочно метаться по бумажной ленте, пытаясь зафиксировать невиданные доселе колебания.
Послышался нарастающий треск, и в базальтовой стене образовался пролом. Брызнула струя воды.
Землетрясение?
Нет, это не было следствием подземного толчка, на наших глазах происходило нечто гораздо более странное. Из пролома все громче доносился завывающий рев неведомого бурового агрегата, сверлящего, дробящего, размалывающего твердую породу. Вскоре к нему прибавилось басовитое гудение мощного двигателя.
