- Чего им от меня надо?
- Чтобы ты их вывел в Каф. Бульдог расхохотался:
- То есть вывести их прямо в гроб?
- Они платят амулетами, - по секрету шепнула Тиви. - Вот почему я думаю, что они правду говорят про себя.
- Не нужны мне амулеты. Особенно если придут змеедемоны.
Тиви пожала плечами:
- Ты же все равно будешь в парке Миражей? Бульдог, что случилось с твоим благородным сердцем? Возьми их с собой. Из парка недалеко до границ города и до Кафа. Сделай это для меня и отдай мне амулеты. Я тебя раньше ни о чем всерьез не просила, а ты у меня в долгу.
- В долгу, - признал Бульдог, склонив мощную башку. - Из всех бродяг, что были у меня наводчиками, ты лучшая. Когда ты стояла на стреме, меня ни разу не засекли. Ни разу. Так что для тебя, девочка, я это сделаю. Тащи сюда этих деток в смешных штанишках. Я уже отправляюсь.
Тиви поманила брата с сестрой.
- Бульдог. А это - Джиоти и Поч.
Бульдог внимательно осмотрел их сверху донизу, оценив стоимость амулетов. Потом протянул руку и сорвал с нагрудников несколько наговорных камней.
- Плата вперед, - объявил он и протянул камешки Тиви. - Потрать сейчас, пока они еще чего-то стоят.
- Уже потрачены, - сообщила ему Тиви. - Я завтра ухожу с армией Хазара. За эти побрякушки можно купить место в охраняемом караване. Я ухожу.
Тиви кивнула пэрам, быстренько поблагодарила Бульдога и ускакала по узкому переулку.
- И у солдат не воруй! - крикнул Бульдог ей вслед.
- Я никогда не ворую, Пес! - донесся ее голос. - Я и без того не пропаду.
Бульдог посмотрел ей вслед обеспокоенно, потом повернулся всей тушей к своим новым подопечным. Его твердый взгляд оценивал их.
- Значит, вы пэры, - произнес он холодно, наблюдая за игрой эмоций на их лицах.
Мальчишку парализовал страх, а молодая женщина смотрела на него пристально, чуть переместив свою тяжесть, будто и в самом деле готовая на него броситься.
Робость и храбрость, понял вор, и сменил враждебную позу на нейтральную, чувствуя, что теперь лучше знает тех, кого будет эскортировать.
Он мотнул головой, приглашая их следовать за собой.
- Тяжелые для вас времена, - сказал он, пропуская детей вперед в стальном желобе, усыпанном сломанными контейнерами и металлической стружкой.
- Для всех тяжелые, - согласилась Джиоти и потянула за рукав упирающегося брата, со страхом глядящего на человека со звериными метками.
Они вышли за складами, где шайка бесчармовых устроилась возле огня в стальной бочке и поджаривала освежеванного кота. От жадных взглядов, направленных на его связки амулетов, Поч вздрогнул, как от холодного ветра, и теснее прижался к Бульдогу.
- Этих не бойся, парнишка, - шепнул крепко сбитый вор. - Это бесчармовые. С твоими амулетами тебе их должно быть только жалко.
Поч и Джиоти шли за ним молча, устало вглядываясь в навесы между фабриками и мастерскими, отовсюду видя угрозу: бродячие собаки, бездомные люди, охраняющие с дубинами в руках свои углы в сточных канавах, блуждающие банды бесчармовых, дерущиеся над баками с мусором и глядящие хищным взглядом вслед, но настолько боящиеся Бульдога, что не только подойти даже окликнуть не решались.
По дороге вор приобщал своих подопечных к собственной философии.
- Речь есть свет. Она делает нас людьми. Слова, слова и еще слова. Те частицы, из которых строится кровь наших душ! Вот почему я всегда намеренно разговариваю сам с собой. Всегда. Это лучший способ узнать свой разум и излить свое сердце. Иначе как увидеть это важное, а часто и ключевое различие между тем, что истинно, и тем, что всего лишь полезно? А без этого можно просто заблудиться в самом себе. У пэров это тоже так? Как же огромно сердце человека!
Они миновали ржавый пролет над плещущим каскадом водяных колес, и словоохотливый вор повернулся, чтобы помочь Почу сойти. Тут он увидел, что дети отвлеклись. Они рассматривали мир, которого никогда не видели, архитектуру лебедок, пролетов и эстакад, громоздившихся на башнях утесов.
- Кровь дракона! - обругал себя вор и улыбнулся. - Слишком много говорю. Особенно с незнакомыми, когда можно говорить свободно, не боясь, что уже это рассказывал. Понимаешь, слова в моей жизни одновременно и яд, и лекарство. Философ полез по винтовой лестнице к современным каменным домам, омытым светом дня и восставшим из дымящихся туманов как барьер к более высокому миру, забытому обитателями низа.
- Опасная это сила - слова, - бормотал Бульдог. - Понимаете, слова, хоть они символичны и нереальны, требуют истинной любви к действительности. Они хотят стать реальностью. Они хотят войти в круг необходимого, что определяет нашу жизнь. Они рвутся, даже против нашей воли, войти в наши мечты и слиться с ними, с видениями, что расцветают на почве нашей Иртовой плоти. Жить со словами - как должны жить мы все - это требует постоянно уравновешивать энергии тел и искусства действия. Вы меня понимаете?
Джиоти и Поч энергично закивали, хотя ни один из них не слушал. Когда они выбрались из района фабрик на террасу городских домов и лавок, перед ними открылся городской ландшафт. Внизу пелена дымов закрывала угольную черноту провалов, откуда они только что поднялись. Огни кузниц вспыхивали в дымящихся гротах, багровые и внезапные, как инфернальное подобие молний небесных.
Бульдог повел их прочь от площадки на залитый дневным светом бульвар. На остановке на углу они сели в трамвай и проехали остаток пути до парка Миражей и его мозаичных деревьев.
- По парку идите только по дорожке, - показал вор мощной рукой. Между лиловатыми и желтыми деревьями вилась тропинка. - Она здесь начинается, очень узкая, вьется по этой ложбине и сразу выходит в пустыню. Доброй удачи вам обоим в этих заклятых просторах. Вода у вас, конечно, есть.
Джиоти показала фляги.
- У нас есть вода и водоискатель. И амулеты полностью заряжены. - Это она сказала уверенным тоном, чтобы подбодрить Поча. - И от полета у нас еще осталась еда. Все будет хорошо. Доброй удачи тебе, Бульдог, за то, что довел нас сюда.
- Вы хорошо заплатили Тиви, - ответил он, улыбнувшись. - Доброй удачи всем!
Когда Бульдог наконец ушел, они испытали облегчение.
- Ну и трепач! - буркнул про себя Поч.
- Но очень полезный трепач, - возразила Джиоти. - Без него нас бы точно ограбили. Если бы мы появились в городе в ранние часы, когда народ еще не завалился спать, нас бы точно обобрали раньше, чем мы нашли эту Тиви. У меня с собой только перочинный ножик.
- Чего я не могу понять, так кто мог повесить на Тиви этот Глаз, если не Кавал?
Джиоти ткнула пальцем через плечо назад, где резаной раной чернел в скале город Заксар.
- Это город чармоделов, Поч. В нем то и дело появляются мастера-чародеи. Это мог быть кто угодно из них.
