Ознакомительная версия.
— Все понятно, — сказал Левин. — Кроме одного — почему вы излагаете это таким трагическим тоном? Ведь это же здорово! Ведь проблема в принципе решена!..
— В принципе да, — согласился Рахметов. — Но технические трудности непреодолимы. Я упоминал, что для посадки контртуш необходима специальная посадочная, площадка. Успех зависит от того, насколько точно посадочное зеркало отражает луч к садящемуся катеру. На лунных фотодромах выигрыш получается до ста и больше, в зависимости от квалификации пилота.
— Сто нам не нужно, — сказал Левин. — Нам достаточно двух.
— Все равно. Где вы возьмете посадочное зеркало?
— Зеркало — это пустяки, — сказал Левин. — Например, мы можем использовать их отражатель.
— Он разбит вдребезги, — устало сказал Рахметов. — Я уже думал об этом, но не стал ничего говорить, потому что на Элл нет зеркала, а без зеркала контртуш невозможен.
— Зеркало — это пустяки, — упрямо повторил Левин. — Зеркало можно сделать.
— Предложите способ.
— Есть тысяча способов, — сказал Левин. — Например, вы можете выплавить его из камня лучом своего двигателя. На Луне так делают радиотелескопы. Вам нужно просто по-другому сфокусировать луч и идти на специальном режиме.
Рахметова наконец прорвало.
— Вы что, смеетесь? У меня не хватает топлива на обыкновенную посадку, а он предлагает мне идти контртуш на каменное зеркало! На зеркало, которое я сам должен при этом выжигать! Разве вы не понимаете, что это… это…
— Стоп, — сказал Скворцов. — А мой реактор?..
Магнитная катапульта бросила катер в распахнувшееся звездное небо. «Петр I» быстро уменьшался над резким горизонтом Элл, уходя на очередной виток. Мягкая сила планеты подхватила почти остановившийся катер, начиналось падение.
Ладони Рахметова легли на клавиатуру. Катер встал по отвесу, нацелившись кормой вниз, в невидимое отсюда вогнутое километровое зеркало, несколько часов назад выжженное в базальте могучим отражателем звездолета. По катеру прошла вибрация, двигатель заработал, изрыгая фотонный луч.
Контртуш — когда фотоны давят на зеркало и уходят, чтобы вернуться, когда это повторяется снова и снова, когда частота увеличивается и тяга тоже, когда растут перегрузки, а свет, как пружина, вбирает импульс, становясь голубым, фиолетовым, невидимым. Контртуш.
Есть гипотеза, что в антимире — если он существует — время течет вспять. Поэтому предлагаемая миниатюра, посвященная полету космонавтов в такую область Вселенной, написана палиндромом — она одинаково читается как с начала, так и с конца. Всякое литературное произведение — это поток информации, время и информация связаны, и когда время меняет знак, текст зеркально отображается, причем центр симметрии (слова: «Удар. Еще удар») соответствуют моменту вторжения в антимир. Но жизнь продолжается, и вторая половина рассказа — это не просто перевернутое повторение первой, а некоторое развитие сюжета.
Звездолет пожирает пространство. Ускоряется. Ускоряется. Ускоряется все время. Темнота. Кругом звезды Галактики. Земля далеко позади.
Капитан говорит негромко:
— Приехали.
Звездолет окружают тени без формы. Впереди созвездия заслоняет пелена, черная, как непроницаемый мрак. Штурман не отвечает.
— Но тут они. Все десять кораблей погибли или потерялись здесь, — шепотом говорит капитан.
Ночь. Впереди звездолета — окно в антимир. Просачивается откуда-то, ползет сияние, тусклое свечение, блеск и безмолвие датчиков и анализаторов. Молчание длится долго.
— Конец, — это говорит штурман. — Горят все индикаторы антиматерии.
Густой комок пустоты — вакуум. Звезды не мерцают — тихо чернеют и гаснут. Слепы экраны. Темнота.
— Раньше думали, что вот границу преодолеть невозможно, — утвердительно говорит капитан. Штурман отвечает:
— Иное предполагают теоретики. Некоторые доказали это. Представьте: мы проходим барьер. Будет так. Темноту озарит взрыв большой силы. Магнитные и гравитационные поля разорвутся и искривятся. Случится это скоро, не очень долго этого ждать. Антивещество, уничтожив время, сделает его знак другим.
— Послать радиозонд?
— Беспилотный зонд? Зачем? Людям опасен не переход. — Штурман размышляет вслух: — Смерть — это остановка. Движение — это жизнь. Нет жизни без смерти, и движения без остановки нет. Дальше летят смелые. Пусть нас ждут холод, и мрак, и тьма кромешная, и ничто.
Впереди — барьер антивремени, зеркало антимира, граница Вселенной, Галактики. Позади — темнота.
— Автоматическую ракету бы пустить. Зачем полетели сами? — произносит потом капитан. Помолчав, признается: — Страшно боюсь отражения.
— Мы не успеем теперь затормозить, — жестко говорит штурман. — Вперед!
И вперед, все дальше мчится корабль. Но отважных поджидает непонятное и таинственное пространство, где вспять движется время.
Часы, минуты, секунды уходят. Лица покрыты потом. Светом залиты пульты. Все замедляется. Тянется еще минута. Долгая дрожь. Удар. Еще удар.
Дрожь.
Долгая минута еще тянется. Замедляется. Все пульты залиты светом. Потом покрыты лица. Уходят секунды, минуты, часы…
Время движется вспять. Где пространство? Таинственное и непонятное поджидает отважных. Но корабль мчится дальше — все вперед и вперед.
Штурман говорит жестко:
— Затормозить? Теперь успеем.
— Не мы — отражения. Боюсь. Страшно, — признается, помолчав, капитан. Потом произносит: — Сами полетели. Зачем? Пустить бы ракету, автоматическую.
Темнота. Позади — галактики Вселенной, граница антимира, зеркало антивремени, барьер. Впереди — ничто и кромешная тьма.
— И мрак и холод ждут нас. Пусть. Смелые летят дальше. Нет остановки без движения, и смерти без жизни нет. Жизнь — это движение. Остановка — это смерть, — вслух размышляет штурман. — Переход неопасен людям. Зачем зонд?
— Беспилотный радиозонд? Послать другим знак.
— Его сделает время, уничтожив антивещество. Ждать этого долго — очень не скоро это случится. Искривятся и разорвутся поля, гравитационные и магнитные силы. Большой Взрыв озарит темноту. Так будет. Барьер проходим. Мы, представьте, это доказали. Некоторые теоретики предполагают иное, — отвечает штурман.
Капитан говорит утвердительно:
— Невозможно преодолеть границу — вот что думали раньше.
Темнота. Экраны слепы — гаснут и чернеют. Тихо. Мерцают не звезды — вакуум пустоты, комок густой антиматерии. Индикаторы все горят.
Штурман говорит:
Ознакомительная версия.
