Поскольку Флетчер ничего на это не сказал, Росс не стал развивать эту тему дальше.
– Мне так хочется, чтобы Анита поняла, что я больше не похож на прежнего ублюдка Яна Росса.
– Она это понимает.
– Но все равно и на пушечный выстрел не подпускает меня к себе.
– С твоей стороны вряд ли было бы правильно винить ее в этом.
– Флетчер, я должен заполучить эту девушку!
– Возможно, – заметил Флетчер, затосковав от собственной бесконечной мудрости, – когда ты перестанешь думать о ней, как о чем-то, что ты непременно должен заполучить, у тебя появятся шансы на успех.
Только после того, как Росс ушел, Бодейкер вдруг неожиданно и твердо заявил:
– Мы должны узнать про твое прошлое.
– Должны?
– Вот именно. Потому что в том, что ты существуешь на свете, есть какая-то определенная цель. Я считаю, что ты не просто так стал сначала Джуди, потом Россом, а затем мной.
– Ведь то, что я умер, тоже не было случайностью.
– Значит, ты согласен?
– Я категорически отказываюсь от того, чтобы ты проводил эксперименты над тем, что от меня осталось.
– Я не собираюсь этого делать.
– А что, в таком случае?
– Я хочу отправиться в Эдинбург.
Флетчер был по-настоящему удивлен.
– А это еще зачем?
– Чтобы понять, откуда ты. Ты же ничего о себе не знаешь, не знаешь о своем происхождении.
– Я почти все помню про свое детство. Университет, перед этим школы, а перед ними разные детские Дома…
– А до них – ничего. Тебе ничего не известно о твоих родителях. Ничего о твоей жизни примерно до четырех лет.
Это же очень странно. Я старше тебя, но я помню многое из того, что со мной происходило до того, как мне исполнилось четыре года.
– Я же уже рассказал тебе про это. Каким бы ни был механизм моего перехода в чужое сознание, мне не позволено брать с собой все воспоминания Джона Флетчера.
То, что я помню, похоже на фотографию, сделанную с другой фотографии, которая, в свою очередь, тоже была сделана с фотографии.
– Я думаю, что даже, когда ты был Джоном Флетчером, – твердо заявил Бодейкер, – ты мало или почти ничего не знал про годы своего раннего детства. Так что теперь мы постараемся хоть что-нибудь про них разузнать.
– Ты принял это решение за нас обоих? – сухо поинтересовался Флетчер.
– Ты же не станешь возражать против того, чтобы поехать в Эдинбург. Ты не хочешь, чтобы над тобой ставили эксперименты. Отказываешься от тестов. А на это ты согласишься.
Флетчер понял, что Бодейкер прав, и подивился его проницательности. Он был готов скорее согласиться заняться обычным расследованием происхождения Джона Флетчера, который вряд ли существовал на свете, но с другой стороны никак не мог умереть, чем подвергнуться бесконечным тестам.
Бодейкеру ничего не стоило получить недельный отпуск. На самом деле, отпуск был организован практически за него. Сэм Коннор довольно сердито заявил ему, что если Бодейкер в ближайшее время не возьмет полагающуюся ему весеннюю неделю, она может совпасть с летними каникулами, и тогда у него могут возникнуть проблемы. Бодейкер тут же сказал:
– Хорошо, я возьму следующую неделю.
На мгновение Бодейкеру показалось, что Коннор, который вел себя не очень-то дружелюбно последнее время, собирается возразить, заявив, что это не совсем удобно, но потом он, вероятно, вовремя сообразил, что будет выглядеть смешно.
– Какое удивительное совпадение, – позднее сказал Бодейкер.
– Ты так думаешь, разве ты не знаешь, что странные совпадения роятся вокруг меня, как мухи?
– Нет, ты никогда не говорил мне об этом.
– За день до моей смерти я случайно столкнулся с Джерри и Шейлой. Тогда это не было совпадением – ведь я не был с ними знаком. Но как раз в тот момент я позвонил тебе, а вечером, когда я подходил к зданию факультета психологии, я снова встретил Джерри. Совпадение? Это еще ерунда. На следующий день я попытался встать на то место, куда должен был упасть обломок стены. А некоторое время спустя, облокотился на ворота, которые впервые оказались открытыми. Совпадение? Когда Росс хотел поговорить с Анитой в таком месте, где бы им никто не мешал, он отвел ее в теннисную раздевалку, и в здании, где было полным полно студентов обоего пола, они оказались в полном одиночестве. Совпадение? Да так, мелочь.
– Ты хочешь сказать, что можешь в какой-то степени контролировать окружающий тебя мир?
– О, нет. Опять ты начинаешь считать, что я супермен.
Нет, просто иногда я что-то чувствую. Так или иначе, но я должен был еще раз столкнуться с тобой: и я направился туда, где находился твой сын. Потом у меня возникло желание покончить с собой: и я попытался встать там, где моя смерть произошла бы мгновенно, и с третий попытки мне это удалось. Я хотел поговорить с Анитой: и отвел ее туда, где никого не было. Совсем маленькие чудеса, их и упоминать-то не стоило.
– Но от этого они не перестают быть чудесами. Как, например тот факт, что Коннор предложил мне взять неделю отпуска как раз в тот момент, когда я этого хотел. Если бы все происходило обычным образом, то он сделал бы все, чтобы отказать мне. Значит, ты по-прежнему обладаешь своими талантами, даже когда находишься в другом разуме?
– Очевидно это так, иначе чудеса уже прекратились бы. Если бы все дело заключалось в особом строении мозга Флетчера, я бы сумел переселиться в разум Джуди, но на том все бы и закончилось.
– Верно, я как-то об этом не подумал.
Несколько неожиданно было то, что Бодейкер гораздо меньше, чем Флетчер, беспокоился, оставив Джерри одного дома.
Возможно, это произошло потому, что он более оптимистично оценивал своего сына. Как только у Бодейкера появился малейший повод поверить, что с Джерри все в порядке, он, как утопающий за соломинку, ухватился за эту надежду.
– Если бы это зависело от меня, – сказал Флетчер, – я бы не стал оставлять Джерри одного.
– Ну, что он такого может сделать? Он, как и прежде, встречается с Шейлой. Ну, так он будет видеться с ней каждый день, а что может ему помешать делать это, когда я дома?
– Сейчас Джерри, как мне кажется, переживает кризис.
Уж слишком пассивно он ведет себя в последнее время. Что-то должно произойти.
– Ты чувствуешь?
– Я знаю.
– Ты знаешь, что это должно произойти на следующей неделе?
– Нет, я не чувствую, что это случится так скоро, но я же ясновидец. Иногда я знаю, что происходит в данный момент, но будущее – это тайна.
– Ладно, значит сейчас нам не о чем беспокоиться.
Бодейкер должен был еще отработать субботнее утро. Любой другой перед отпускной неделей заканчивал работу в пятницу вечером, или даже в пятницу днем, но Коннор решил устроить себе выходной в субботу утром, чтобы Бодейкер не смог уехать еще в пятницу. Бодейкеру это было в принципе все равно: в любом случае они с Флетчером могли начать настоящее расследование в Эдинбурге только в понедельник утром.
