— Богу. Он создаёт их и запускает в развитие.
Молодые люди переглянулись.
— Да, с ним мы соревноваться в своих творениях не можем, — согласился Валерий.
А Павел глубокомысленно изрёк:
— Вот так от безверия через углублённое познание приходишь снова к Вере.
— Но почему же всё-таки нельзя воспроизвести подобную душу? В чём загвоздка? — поинтересовался Валерий.
— Душа развивается тысячи и миллионы лет. В ней за это время происходят наисложнейшие построения. Их воспроизвести невозможно за один миг. Миллионы лет и один миг — несоразмерны по своим возможностям. Время в развитии играет тоже большую роль. Поэтому ты хоть сто Пушкиных воспроизведи, они будут все разными по душам людьми.
— А откуда тогда появились души в телах, воспроизведённые «Син-ген»?
— Раз ты ведёшь эксперимент, за тобой обязательно наблюдают Высшие Учителя. Я знаком с ними и позаимствовал с их согласия души в хранилище Душ. Поэтому могу сказать, что в форме Клеопатры — душа обычной девушки из кабаре. В трёх твоих Пушкиных отсутствует душа истинного поэта, и это видно по их поведению и манерам.
— Но в Чапаеве-то настоящий исторический герой? У него же сохранились замашки вояки.
— Нет, разочарую вас. Это душа обычного командира эскадрона, погибшего в первой мировой войне. Так что все они не могут вспомнить то, что вы бы хотели. У них было другое прошлое и в предшествующей жизни, и в более ранних.
— Значит, воскрешение не состоялось, — разочарованно протянул учёный.
А вы тоже не способны создать душу? — обратился Валерий к Гейпуру.
— Это прерогатива Бога.
— А как же Константин? Откуда появилась душа в моём кактусе? — заинтересовался Павел.
— В кактус я «пересадил» душу умирающего старика. То есть после приземления я стал изучать жизнь людей и, спустившись в ближайшее селение, случайно стал свидетелем смерти одного старика. Мне было жалко, что у вас, людей, такая короткая жизнь, поэтому, когда его душа вылетела из тела, я поймал её и заключил в энергоскафандр, а затем перенёс к тебе в квартиру. А так как кроме кактуса другого тела не было, то пришлось использовать его форму.
— Значит, в кактусе душа старика? — усмехнулся Павел: — то-то я смотрю, характер у него ворчливый. Думаю — с чего бы это?
— У кактуса проявились старческие привычки, так как Душа продолжает их сохранять по старой программе жизни. Таким способом я продлил старику жизнь, но она продолжилась уже в другом теле. Правда, память прошлого я у него отключил, иначе он не смог бы жить в новой форме, а вот качества характера оставил. Но, надо заметить, что по поводу данной души мне пришлось делать определённые согласования с вашими Небесными Учителями. Без их разрешения мне этот опыт тоже бы не удался. Что поделаешь, все свои действия всегда приходится с кем-то согласовывать, потому что мы находимся не в пустыне.
— Понятно, — кивнул Павел.
— Пройдёмте ко мне в кабинет, — пригласил учёный, — там будет удобней беседовать.
С того момента, как Гейпур появился в обществе учёного и журналиста, прошло несколько дней. В присутствии пришельца они перестали замечать течение времени, настолько гость занял их сознание. Однако они не забыли и о пропавших душах, и периодически осведомлялись о них в милиции. Но поиски результата не давали. Приходилось ждать.
Гейпур по ночам переносился к месту стоянки своего корабля и занимался его восстановлением, одновременно синтезируя в особые сборники энергию, необходимую для работы двигателя. Днём он возвращался в дом учёного и подолгу рассказывал об иной форме жизни, таинственной и непонятной, но ещё больше скрывал, повторяя, что в силу неразвитости сознания и чувств многое недоступно для понимания землян, показывал то, на что способен каждый житель его планеты, и что, естественно, жителями Земли воспринималось как чудо.
Валерий и Павел предпочитали слушать, так как его слова казались им понятнее, чем действия.
Однажды, когда Гейпур увлечённо рассказывал о своём путешествии в созвездие Лебедя, в самый неподходящий момент, когда внимание присутствующих было сосредоточено на познании глобальных проблем космоса, раздался наивный голос Константина:
— Паш, ты теперь меня вместо собаки выгуливать будешь? — он сидел на диване, вытянув вперёд свои зелёные ножки и весь окутанный ореолом задумчивости.
— Ты всё о своём да о своём, — недовольно проворчал Павел. — Мы с тобой потом поговорим.
— Нет, — заупрямился кактус. — Я должен теперь дышать свежим воздухом. Я хочу видеть мир не через рамки окна. Пойми, я сделал всё, чтобы быть твоим лучшим компаньоном везде и всюду.
Видя, что пока он не согласится на все требования кактуса, тот от него не отстанет, он погладил его по голове и пообещал:
— Хорошо, считай — мы договорились. А пока отдохни, иначе мы не узнаем много полезного для себя.
Беседа продолжилась, но уже на другую тему.
— Вы как-то обмолвились, что наш интеллект и органы восприятия недостаточно развиты по сравнению с вашими, — вспомнил Валерий. — В отношении ума ясно, но в отношении чувств непонятно. Хотелось бы поконкретнее узнать — почему ваши более высоко развиты, совершеннее и в чём это проявляется? Мне кажется — у меня прекрасные зрение и слух. Я в тире из десяти очков выбиваю девять. А слух у меня такой, что я слышу, как за стеной шепчутся соседи и, с другой стороны, определяю любое музыкальное произведение по слуху.
— Это далеко не конечные возможности вашего зрения и слуха. А вы видите, допустим, что делается в Лондоне или слышите, как шумит волна в Индийском океане?
— Неужели такое возможно? — удивился Павел.
— Да. Помните раздвоение сознания, когда вы сидели на диване и видели, что делается в других помещениях? — напомнил Гейпур. — Наше зрение избирательно и развито настолько, что я вижу без микроскопа, какова структура яблока и какие микробы ползают по кожуре. Одновременно, переключившись на дальнее, я могу сказать, что в данный момент в Париже на главной площади собралась толпа демонстрантов с лозунгами «Работу всем», «Остановить рост цен», а в Лондоне лорд Бэкли ест в данную минуту овсяную кашу. Рядом на тарелке лежат два чернослива со сливками и в стакане — сок манго.
— И вы это видите в самом деле? — у Павла от изумления округлились глаза. — Трудно поверить. Как такое возможно?
— Но вы же тоже способны переключать своё зрение с ближнего плана на дальний, только в гораздо меньших масштабах, но не обращаете на это внимание. Хрусталик вашего глаза незаметно для вас то сокращается, то расслабляется. Посмотрите на буквы в книге, а теперь в окно на дольний пейзаж города. Вы прекрасно видите близко и далеко. Аналогично и у нас, только в масштабах, превышающих ваши в тысячи и миллионы раз…
