Оказавшись рядом с кабиной, я, повинуясь безотчетному импульсу, стукнул в липкое стекло костяшками пальцев. Белобрысый повернулся и с удивленным видом приоткрыл дверь:
— Чего надо?
Грубиян. И куда только смотрит незабвенная Гузель Валеевна?
— Извините, — вслух сказал я парню, — а вы давно здесь работаете?
Его белесые брови взметнулись еще выше: видимо, не ожидал такого вопроса. Небось ждал, что я спрошу его, как куда-нибудь проехать — обычно пассажиры принимают дежурных у эскалатора за бесплатное справочное бюро.
— А что? — ответил он вопросом на вопрос.
— Случайно, не помните парня, который тут до вас работал? Его фамилия — Ардалин...
Белобрысый покрутил головой:
— Нет, не помню. А что?
Надоел ты мне своим ачтоканием, дружок. Лучше бы вызвал ремонтную бригаду, чтобы проверили ведущие шестерни — разве не слышишь, как они попискивают?
— А Линючка... то есть Линючева у вас работает?
— Да, работает, — недоуменно подтвердил парень. — Только сегодня не ее смена. А...
Нет уж, еще раз задать твой излюбленный вопрос я не дам.
— Передавайте ей привет, — сказал я. — От Алика Ардалина.
И шагнул на эскалатор, оставив парня в полной растерянности.
Вот так. И что я выяснил? Ничего существенного. Только то, что и в этой реальности существует Гузель Валеевна и что работает она на той же станции метрополитена. Если парень пришел после моего увольнения, то он мог и не знать о том, что работал тут до него один придурок, который в один прекрасный день ушел прямо с работы и больше не вернулся. Наверное, надежнее всего было бы зайти в отдел кадров, но тогда надо тащиться на конечную станцию, а где гарантия, что меня там встретят с распростертыми объятиями?
Эскалатор закончился, и я сошел с него и двинулся по переходу на соседнюю станцию, с любопытством вглядываясь в лица женщин, торгующих газетами, очками, косметикой и прочими жизненно необходимыми товарами. Никого из старых знакомых я не обнаружил, но и это был не показатель: мало ли что могло приключиться за те два года, что я отсутствовал? Наверное, те, кого я знал, поувольнялись, а на их место пришли другие...
И тут я остановился, как вкопанный.
Вальяжно помахивая дубинкой-шокером, навстречу мне вразвалочку шествовал сержант Миша. Все такой же, каким я его знал, только заметно располнел да взгляд его стал ещё суровее и бдительнее. Фуражка небрежно сдвинута на затылок, пухлощекое лицо светится служебным рвением.
Bот и проверим, узнает ли он меня.
Однако Миша лишь скользнул по мне беглым взглядом и, видимо, не найдя ничего подозрительного в человеке, одетом вполне прилично и даже при галстуке, отвернулся.
— Привет, Миш, — сами собой произнесли мои губы, когда сержант поравнялся со мной. — Ну, как служится?
Миша развернулся всем корпусом ко мне и оглядел меня с головы до ног.
— Не понял, — протянул он. — Это вы мне, гражданин?
— Тебе, тебе, — подтвердил я. — Не узнаешь, что ли? Алька Ардалин я, когда-то дежурил у эскалатора нижней станции...
Миша нахмурил белесые брови.
— Извините, — пожал он плечами, — не припоминаю. Вы меня, наверное, с кем-то путаете.
Рассказать ему, что ли, как зовут его жену, где он живёт и прочие подробности его личной жизни, чтобы доказать, что я не ошибаюсь? А зачем? И так ясно, что он меня никогда раньше не видел.
— Возможно, — согласился я. — Во всяком случае, вы очень похожи на одного моего знакомого милиционера...
И пошел дальше.
Спиной я чувствовал на себе прожигающий до костей взгляд своего бывшего знакомого. Еще, чего доброго, попросит документики предъявить — наверное, я ему показался очень подозрительным типом.
Но Миша меня не окликнул.
Выйдя из автобуса, я спустился в подземный переход, чтобы перейти улицу, — и тут меня ждал еще один сюрприз.
Стоя возле стены со своим неизменным магнитофончиком, слепой старик пел про горную лаванду, и стояла перед ним все та же кепка с россыпью сердобольной мелочи.
Вот тебе наглядное подтверждение того, что мир тут все-таки чуточку изменился. Только как определить, до какой степени? Если допустить, что изменения эти связаны только с тобой, то при чем тут он, этот слепой певец, не имевший в твоей прошлой жизни к тебе никакого отношения? Неужели твоя и его судьбы связаны каким-то мистическим образом, и выходит, что в его смерти в том мире виновен ты? Нет, косвенно ты, конечно, виновен, потому что не остановил вовремя подонков с ножом, не вспугнул их, не заорал, не затеял драку. Но ведь не ты же воткнул старику нож под ребро!..
Черт знает, что отсюда следует. По этой версии получается, что я-прошлый влиял на все, что меня окружало, и теперь, когда я стал другим, то и люди, с которыми я когда-то соприкасался, тоже стали другими?
Я покрутил недоверчиво головой, но, проходя мимо старика, не удержался и бросил ему в кепку-дароносицу крупную купюру. Словно тем самым пытался замолить свою вину перед ним, выпросить прощение за то, что не заступился перед ним в другой своей жизни.
На другой стороне улицы, рядом с автобусной остановкой, имелись прозрачные пузыри телефонов-автоматов, и я нашарил в кармане телефонную карту, приобретенную загодя в метро.
Раз пошла такая пьянка, то почему бы не позвонить по тем номерам, которые сохранились в памяти из прежнего круга бытия?
Первой в этой очереди была, разумеется, моя сестра Алка.
В трубке долго слышались гудки вызова, потом ответил старушечий голос:
— Алло?
— Извините, — несколько обалдело сказал я. — А Алла дома?
— Какая еще Алла? — раздраженно прошамкала трубка. — нет здесь никакой Аллы и никогда не было!
— A это номер 340-79-80?[3] — уточнил я.
— Да, но Аллы здесь нет, — сердито отрезала трубка. — Советую вам обратиться в справочную, молодой человек! Или позвонить на телевидение!
— Зачем? — слегка офигел я.
— Там вам скажут номер Аллы Пугачевой! — послышалось в трубке, и сразу пошли гудки отбоя.
Оказывается, бабульки тоже способны на приколы.
Зачем я позвонил в компьютерную фирму, где директором был Лелик.
Ответил мне приятный женский голос:
— Здравствуйте, фирма Пэ-Тэ-Эс, служба технической поддержки.
— Извините, а Ксюшу можно?
— Одну минуточку, сейчас я вас переключу.
Мелодичная заставка, потом — знакомый голосок:
— Алло?
— Ксюша, привет, — сказал я. — Это я, Алька Ардалин.
— Простите, кто? — вежливо удивились в трубке.
Все было ясно, и можно было бы не продолжать разговор, но я вспомнил, как тот же милый голосок говорил когда-то: «Он и раньше отличался нечестностью, но такой подлости от него я никак не ожидала».
