— Нормально. — Он оттолкнул мою руку. — За Мией лучше посмотри.
Миа оказалась вся в синяках. И это только то, что было видно на ногах и руках, не прикрытых полностью платьем. Что было под платьем, оставалось только догадываться.
— Сейчас отойду, — произнесла она, — он меня просто парализовал, когда услышал, что идёте вы.
— Это как ты меня, что ли? Слухом, я так понимаю, он тоже не обделён.
— Я тебя безбольно, а он, гад, так, чтобы я ещё пострадала, отчего и стоны издавала. Рассчитал всё так, чтобы вас привлечь и внимание по максимуму отвлечь.
— Что будем с этим чубриком делать? — Отвлёк нас голос Антоновича.
Я обернулся. Пятница по-прежнему стоял с вытянутой в руках катаной.
— Будем знакомиться! — уверенно заявил я и начал поочерёдно указывать на всех пальцами, произнося при этом их имена. Включая самого Пятницу.
— Са Пятицца! — Сказал на это подросток и ткнул себя пальцем в грудь. Потом как-то заливисто произнёс — Пикаи!
— Наверное настоящее его имя — Пикаи. — Предположил Антонович.
— Са Пикаи, — возразил Пятница, — Пикаи-и-и.
— Короче, говорить так переливчато мы не умеем, так что будешь Пятницей. — Заключил я.
— Са Пиетя, — подросток указал на меня. — Качгар!
— Может 'качгар' на их языке — это некое название народности, таких как ты. — Миа уже без особого труда поднялась на ноги и направилась к нам.
— Не знаю, — почесал затылок Антонович и указал мне на мою кочергу, которую я до сих пор сжимал в руках, — но мне кажется, что это слово напоминает мне слово 'кочегар'.
— Ма! — Закричал довольно подросток, будто что-то вспомнил. — Кочегар! Кочегар!
Я нахмурился и спросил, указав пальцем на соседа:
— Кочегар?
Подросток помотал головой:
— Антоновесч.
Я показал на Миу. Теперь нахмурился подросток. Наконец, ломая язык и что-то вспоминая, он сказал:
— Серебранае птицо.
И улыбнулся во всю широту своей белоснежной улыбки.
— И как всё это объяснить? — Удивился я. — Неужели это совпадения в языке?
— Может быть, — Антонович что-то обдумывал, — а может вам двоим давно уже дали клички люди, знающие русский язык. Мие за платье, тебе за кочергу.
— И где же эти люди? Почему мы их не видели?
— А кто тебе не сказал, что эти люди не располагали хорошим биноклем, который нам ещё предстоит найти в дерьме? Они могли наблюдать за жизнью атолла далеко с моря.
— Матака! — Опять сказал Пятница, протягивая мне катану.
— Ей вон отдай. — Махнул я на Мию. — Небось пользоваться ей умеет. У меня кочерга.
Пятница подскочил к девушке и протянул оружие ей:
— Матака! Серебранае птицо!
— Бери, 'Птицо', не стесняйся. — Съязвил я. — Что будем с твоим самураем делать?
— Закопать надо, чтобы вони поменьше на острове было, — Миа благоговейно приняла из рук туземца катану, — а вот маечку с трусами я тебе советую.
— Не мой вкус. — Скривился я глядя на лощёную зелёную облегающую ткань.
— А мы здесь не на подиуме. Одёжка не снашивается, не выгорает. Цвет её ярко зелёный — в кустах маскироваться самый раз. Плюс она неплохо спасает от жары.
Я скривился от брезгливости, но принялся стягивать с самурая что-то среднее между семейными трусами и шортами. Потом последовала очередь майки, но прежде из тела пришлось достать копьё Пятницы, точнее обожженную заострённую палку. Удивительно, но и трусы и майка съёжились, будто были резиновые, а две дырки в майке, оставшиеся в результате её взаимодействия с копьём исчезли.
— Ткань самовосстанавливающаяся. — Заметив мой изумлённый взгляд объяснила Миа.
— И на сколько э… циклов её хватит?
— Теоретически на бесчисленное количество.
— Шьют же в вашей деревне! — Восхитился Антонович.
Тело мы с Антоновичем закопали довольно быстро. Учитывая мягкость здешнего песка, ума для этого много не надо было. Новоприобретённые шмотки надевать я пока не собирался. Вначале решил хорошо выстирать. Но для этого надо доплестись до лагеря и хорошенько отдохнуть. Миа в упор отказывалась, чтобы я помогал ей идти. Да, ради бога! Пятница сам вон идёт и не жалуется. Как и Антонович. Как только мы дошли до берега Большого озера, Пятница туда кинулся и пошарил копьём в воде. Вскоре он извлёк оттуда довольно большую конусообразную корзину. С рыбой внутри. Что-что, а плести из веток ловушки для рыбы мы с Антоновичем не додумались. Век живи, что называется, век учись. Интересно, протянем мы здесь хотя бы месяц, не говоря уже про век.
В лагере решили, что работать сегодня не будем. Надо пережить перенесённый шок. Антонович предложил даже выпить. До следующего переноса, как уверил нас он, новую порцию самогона выгнать он обязательно успеет. Миа всё это время с туземцем активно общалась. И было похоже, что не русскому она его учит, а, наоборот, пытается освоить его диалект.
— Миа, — удивился я, насаживая рыбину на прутик, — зачем ты его язык учишь? Ты что, надеешься, что все мы потом будем разговаривать по-африкански?
— А откуда ты думаешь я так досконально знаю русский? — Миа, похоже, уже совсем не скрывала того, что она не с Земли. — Я запоминаю слова с первого раза. То есть больше одного раза мне повторять не надо будет. Поверь мне — завтра к вечеру я буду знать дословный перевод каждого его слова, а через неделю смогу свободно болтать на его языке.
— Миа, — взмолился я, — так скажи, откуда этот самурай взялся?
— С моего мира, — нехотя произнесла она.
— Это я уже понял. Что за мир? Почему он за тобой охотился?
— Это долгая история, — отрезала Миа, — оставим её напотом.
— Хорошо, — смирился я, — если ваш мир настолько технологичен, то почему он взял с собой холодное оружие. Ведь трусы и майка его слишком отличаются от моего 'трикотажопторга'?
— Да, наш мир высокотехнологичен. Может быть на уровне вашего, а может и нет. Науки совершенно по разному развивались — тебе это покажется бредом, но в нашем мире действуют те же законы физике, что и в вашем. Ну у нас нет огнестрельного оружия, нет автомобилей, работающих на двигателях внутреннего сгорания, мы летаем в космос не на ракетах, у нас нет телевидения, Интернета. Точнее все такие вещи работают на совершенно других принципах. Где-то при зарождении наших цивилизаций науки наших миров начали развиваться в совершенно разных направлениях. К примеру, в посёлке мне говорили, что на Земле нет технологии, способной так идеально разрезать и подогнать базальтовые плиты, уложенные здесь. А у нас есть. Простая, казалась бы технология. Но как я не пыталась её объяснить жителям посёлка — никто ничего не понял. Наши научные технологии настолько разошлись, что мы просто не поймём друг друга. Надо начинать с первого класса физики, хотя у нас нет такого предмета. Я к тому, что переломить твои стереотипы, чтобы ты понял суть наших технологий, мне не удастся. Поэтому я не догадалась о многих вещах для выживания, когда осталась одна, о которых догадался ты. Тем не менее, я не тупа и глупа. Если представить войну между нами мирами, то я затрудняюсь сказать, кто бы выиграл. Наши цивилизации очень разные, но по силе примерно равны.
