Через несколько часов Мерседес спросила у Блэквелла:
— А чем ты занимаешься кроме продажи оружия? Блэквелл погладил Мерседес по голове, покоившейся на его плече. Они лежали в огромной двуспальной постели Мерседес. В спальне было темно, и лишь в гостиной горела неяркая настольная лампа. Часы показывали половину первого ночи. В окне темнели силуэты пальм.
— А ты умеешь хранить секреты?
— Конечно.
— У меня в Нью-Йорке школа каратэ.
— Еще раз рыпнешься, и я тебя урою, — сказал с телеэкрана Клинт Иствуд.
— Классная фраза, — сказал Фрамиджян. — Она мне всегда нравилась. «Я тебя урою». Круто сказано. Правда, крошка?
Сидевшая в кресле Розалия устало приоткрыла глаза.
— Отличная фраза, дорогой, но ты уже третий раз мне об этом говоришь.
— Ну и что? — удивился Фрамиджян. — А тебе, парень, нравится эта фраза?
Поляк сидел в кресле напротив, уронив голову на грудь. Стрелки часов показывали половину четвертого утра, и он уже забыл, когда спал в последний раз. Он медленно поднялся, зевнул и с хрустом потянулся.
— Да, неплохо сказано. Но с меня хватит фильмов.
— Может, поиграем еще в джин-рамми? Поляк отрицательно покачал головой:
— Я думаю, пора наконец поспать.
— Вот это замечательная мысль, — воскликнул Фрамиджян. — Если хочешь, можешь занять комнату для гостей. Там стоит кровать с японским водяным матрацем. Будешь спать как младенец. А мы с Розалией ляжем в своей спальне. Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что ты считаешь меня круглым идиотом, — ответил Поляк.
Фрамиджян протестующе поднял руки, насколько позволяла цепь.
— Эй, ты совсем не так меня понял. Я никогда не считаю идиотом человека, у которого в руках пистолет. Я отношусь к оружию с уважением. Я сам занимаюсь этим бизнесом.
— Он не хотел сказать ничего плохого, — добавила Розалия.
Ей ужасно хотелось спать, и она надеялась, что Фрамиджян не собирается сделать какую-нибудь глупость. Этот здоровяк, похоже, продумывал все на несколько ходов вперед. Розалии казалось, что он не станет их убивать, если они будут выполнять все, что он им прикажет. Хотя особой уверенности у нее на этот счет не было. Но все же это лучше, чем пытаться его обмануть. Интересно, что на уме у Фрамиджяна?
— Так что ты предлагаешь? — спросил Фрамиажян и зевнул во весь рот. Денек выдался довольно трудный.
— Вы будете спать здесь, на диване, чтобы я все время мог вас видеть, сказал Поляк. Он вытащил из кармана ключ от наручников. — А теперь замри. Мне придется сделать это одной рукой, потому что в другой у меня пистолет. Не дай Бог, мне покажется, что ты захочешь забрать его у меня.
Орудуя левой рукой, он открыл замок на наручниках. В правой руке он держал свой MAG-50. Указательный палец все время лежал на спусковом крючке. Фрамиджян сидел абсолютно неподвижно, пока Поляк приковывал его к Розалии.
— Удобно? — спросил он.
— Довольно уютно, — ответил Фрамиджян. — Правда, крошка?
— Мне бы хотелось поскорее лечь, — сказала Розалия.
— Прошу прощения, — сказал Поляк. — Это вряд ли получится. Осталась последняя деталь.
Он порылся в своей сумке и вытащил какое-то устройство, напоминающее будильник. Нажав несколько кнопок, он установил стрелки и положил устройство на диван рядом с Фрамиджяном.
— Что это? — поинтересовался тот.
— Небольшая противопехотная мина. Карманная модель. Отключается автоматически через двенадцать часов.
— А зачем она нужна тут на диване?
— Внутри у нее находится балансировочный механизм, — объяснил Поляк. Поэтому если ее задеть, она тут же взорвется. Это на тот случай, если ты решишь встать с дивана и пойти за пистолетом, который у тебя спрятан где-то в комнате.
— Нет у меня никакого пистолета! — возмутился Фрамиджян.
— Может, нет, а может, и есть. У меня нет времени проводить тут обыск. А эта штука заставит тебя сидеть спокойно.
Фрамиджян пытался протестовать, но Поляк уже принял решение и молча ушел в другой конец комнаты, где улегся на ковер. Заведя будильник на наручных часах, он положил пистолет под голову, закрыл глаза и мгновенно уснул.
— Ты думаешь, он блефует? — через некоторое время спросил Фрамиджян.
— Ты о чем?
— Ну о том, что это мина. Я никогда не видел мин такой странной формы. А уж я-то знаю в них толк.
— Ты думаешь, стоит рисковать жизнью, чтобы узнать, настоящая мина или нет?
— Я почти в этом уверен. Много бы я отдал за возможность опрокинуть на этого ублюдка пару столов.
— Не забывай, что я сижу рядом с тобой, — испуганно произнесла Розалия.
— Не беспокойся, я не стану подвергать тебя опасности.
Из противоположного угла донесся мерный храп Поляка.
— Этот сукин сын еще и храпит! — возмущенно сказал Фрамиджян. — В таких условиях мне ни за Что не удастся заснуть. Ты слышишь меня, Розалия?
Но в ответ он услышал лишь мерное посапывание. Розалия заснула.
— Черт! — в сердцах выругался Фрамиджян и осторожно переменил позу.
Он все еще продолжал думать о том, что никогда не заснет, когда его глаза закрылись и он крепко заснул.
Эмилио не знал, что думать об этом письме от представителей «Охоты», но он знал, что нужно делать. Он позвонил в юридическую фирму «Барнз Ассошиейтс», которая располагалась в федеральном здании на аллее Линкольна в Майами-Бич. Эта контора оказывала юридические услуга Гусману. Для них он был весьма ценным клиентом. На этот раз ему ответили, что они такими делами обычно не занимаются, но посмотрят, что можно сделать, и ответят утром.
Звонок прозвучал ровно в девять. Эмилио поговорил по телефону, после чего прошел к Гусману в кабинет.
— Ну, что ты узнал? — спросил Гусман.
— Юристы говорят, что есть такая игра — «Убийца», в которую играют в студенческих городках. Она описана в рассказе Роберта Шекли «Седьмая жертва». Есть еще фильм, снятый по мотивам этого рассказа, — называется «Десятая жертва».
— Я видел этот фильм, — сказал Гусман. — В программе для полуночников. Это идиотская история про то, как одна баба охотится за мужиком в Риме и в конце они влюбляются друг в друга. По-моему, так. Но ведь все это выдумка, Эмилио.
— Нет, — ответил Эмилио. — Это правда. Я имею в виду игру. По всей Америке студенты играют в нее. С водяными пистолетами и мешочками с мукой. Уже двадцать лет играют.
— Ну и что?
— Целое поколение выросло на игре «Убийца». Наверное, кто-то из них решил играть в нее по-настоящему.
