— Он не заряжен, — повторил Белснор.
Сет выглядел сокрушенным — плечи поникли, на бледном лице прорезались морщины. Как будто он винил себя (да, наверное, так оно и было) за то, что позволил Тагу завладеть оружием.
— Я знаю, что делать! — Мэгги достала из кармана Книгу Спектовски.
Ей казалось, она нашла способ отобрать пистолет у Тага. Наугад раскрыв Книгу и декламируя, она медленно двинулась к нему.
— Следовательно, можно сказать, что Божество–в-Истории проявляет себя в нескольких фазах. Первая: период Непорочности до начала деятельности Разрушителя Формы. Вторая: период Проклятия, когда Божество обладает наименьшей, а Разрушитель — наибольшей властью. Это объясняется тем, что изначально Божество не ожидало встретить Разрушителя Формы и оказалось застигнуто врасплох. Третья: рождение Божества–на–Земле, знаменующее конец периода Абсолютного Проклятия и Отдаления от Господа. Четвертая: период… — Мэгги подошла к Тагу почти вплотную. Он не двигался, пальцы побелели на рукоятке пистолета. Мэгги снова стала монотонно читать Священное Писание. — Четвертый период, когда Божество вступает в мир, дабы спасти страждущих и защитить все живое в Проявлении Заступника, который…
— Назад! — прохрипел Таг. — Не то убью!
— …который, несомненно, существует, но не в этом круге. Пять. Следующий и последний период…
Ужасающий грохот сотряс ее барабанные перепонки. Мэгги шагнула назад и ощутила острую боль в груди; ощутила, как легкие онемели от тяжелого удара. Вокруг нее все меркло, разливалась тьма.
«Сет Морли…» — подумала она и хотела произнести его имя вслух, но не смогла. И тут же услышала шум. Где‑то вдали, во тьме, неистово пыхтело что‑то огромное.
Мэгги осталась одна.
Пых–пых…
Теперь она видела цвета радуги, слитые в сияние, текущее, как жидкость. От него отделялись и катились к Мэгги справа и слева диски ог циркулярных пил и зубчатые колеса. Прямо перед ней угрожающе пульсировала гигантская тварь. Мэгги слышала ее властный, гневный голос. Решительность чудовища пугала: оно не просило, оно требовало. Мэгги поняла, что означает это пыхтение: тварь пытается ей что‑то сказать. Пых–пых–пых… Превозмогая боль, женщина в страхе воззвала:
— Libera me, Domine, de morte aeterna, in die ilia tremenda…[11]
Пульсация не прекращалась, а беспомощная Мэгги медленно приближалась к Твари. Периферийным зрением она уловила нечто фантастическое: огромный арбалет со взведенной тетивой, а на нем — как стрела — Заступник. Внезапно Заступник понесся вверх, в самый маленький из концентрических кругов.
— Agnus Dei, — сказала Мэгги. — Qui tollis peccata mundi[12].
Ей пришлось оторвать взгляд от пульсирующего водоворота и поглядеть под ноги. Далеко внизу — белая пустыня, яростный ветер, стремящийся похоронить скалы под снегом. Новый период оледенения… Мэгги даже думать было трудно, не то что говорить.
— Lacrymosa dies ilia, — прошептала она и захрипела; казалось, грудь превратилась в сосуд, наполненный болью. — Qua resuiget ex favilla, judicandus homo reus!..[13]
От этих слов бсшь как будто поутихла — значит, надо говорить на латыни (хоть она и не знала этого языка, даже не подозревала о его существовании).
— Huic ergo рагсе, Deus! Pie Jesu Domine, dona eis reuieem[14].
Пыхтение не умолкало.
Мэгги сорвалась в бездну. Навстречу несся ужасающий ландшафт преисподней.
— Libera me, Domine, de morte aeterna! — снова вскричала она.
Но это не помогло. Лететь до дна пропасти оставалось считаные мгновения.
Зверь с широкими крыльями и шипами на голове и хребте, похожий на колоссального металлического дракона, взмыл навстречу и пронесся мимо, окатив Мэгги волной теплого воздуха.
— S^lve me, fons pietatis[15], — воззвала она к нему, без удивления узнав в нем Заступника, который вырвался из врат Преисподней к наименьшим, внутренним, кругам.
Вокруг нее расцветали красочные огни. Краем глаза заметив неподалеку алые сполохи и дым, она повернулась к ним и опешила: не тот цвет.
«Я должна искать чистое белое сияние ожидающего лона, в котором мне предстоит переродиться».
Теплый ветер Заступника повлек ее вверх. Цвета дыма и пламени остались позади, а справа она увидела яркий желтый свет. Как могла, Мэгги устремилась к нему.
Боль в груди улеглась, по телу растекалась приятная немота…
«Ты избавил меня от страданий, — мысленно обратилась она к Заступнику, — позволь же возблагодарить Тебя».
«Я видела Его, — подумала она. — Я видела Заступника, а значит, получила шанс спастись. Веди меня! Наставь на путь к Возрождению!»
Наконец появился истинный — белый — свет. Мэгги рванулась к нему, что‑то подтолкнуло ее вперед.
«А ты все злишься на меня?» — подумала она о пульсирующей громадине.
Пыхтение еще слышалось, но Мэгги больше не придавала ему значения.
«Это может длиться вечно, ибо Тварь — за временем, вне времени, никогда не бывала во времени. Пространства в этом мире тоже не существует. Все выглядит двухмерным, предметы лепятся друг к Другу, как большие грубые рисунки ребенка или первобытного охотника».
— Mors stupebit et natura, cum resuiget creatura, judicanti responsura[16], — сказала Мэгги вслух.
Тварь снова притихла.
«Забыла обо мне, — подумала Мэгги. — Позволяет Заступнику унести меня в истинный свет».
Она плыла навстречу ясному белому сиянию, время от времени произнося религиозные латинские формулы. Боль в груди совсем угасла, тело стало невесомым, неподвластным времени и пространству.
«Ух ты! — мысленно воскликнула она. — Как здорово!»
Для Мэгги наступил День Последнего Испытания. Наступил — и минул. Она не осуждена. В ее душе разливалась необыкновенная, вселенская радость. Как космический мотылек среди сверхновых, летела она на истинный свет.
Пых–пых, — зазвучало снова, но Мэгги это уже не касалось. Теперь тварь пыхтела не для нее.
— Я не хотел стрелять, — прохрипел Таг, глядя на труп Мэгги у своих ног. — Не знал, что ей нужно. Все шла и шла. Я подумал, хочет отобрать пистолет. — Он дернул плечом в сторону Белснора. — А он сказал, что пистолет разряжен.
— Ты прав, — сказал Рассел, — она шла за пистолетом.
— Значит, я не сделал ничего плохого.
Наступила тишина.
— Я не отдам оружие! — заявил Таг.
— Ну конечно, — кивнул Бабл. — Пусть оно останется у тебя, чтобы мы выяснили, сколько еще невинных людей ты хочешь убить.
— Я не хотел ее убивать! — Таг направил пистолет на Бабла. — Я никогда никого не убивал! Ну, кому еще нужен пистолет? — Он обвел всех диким взором. — Я сделал то же, что и Белснор, ни больше ни меньше. Мы с ним одинаковы! Поэтому я ни за что не отдам ему оружие! — Его грудь вздымалась, в горле клокотало, выпученные глаза бегали.
