Через полчаса до слуха донесся шум, от которого сердце у Найла радостно встрепенулось. Где-то неподалеку журчала вода. Раздвинув кусты, окаймляющие обочину дороги, путники обнаружили небольшой ручеек. По гладким белым камешкам бежала чистая, звонкая вода. Улф, Ингельд и Найл бросились в воду, упали на четвереньки и принялись жадно пить. Затем, сев в воде, стали отмываться. Спустя полчаса, когда отошли от ручья, гнилостный запах больше не донимал.
Пройдя несколько миль, они приблизились к усеянным валунами склонам белой каменистой осыпи. Дорога была вымощена плитами известняка. Отсюда открывался ясный вид на бликующую гладь соленого озера. Столько воды в одном месте! От одного лишь вида захватывало дух. Дорога постепенно спускалась в долину, умещенную меж отвесных каменных склонов. На одном из них, высоко, как на стене, виднелись исполинских размеров барельефы: люди в диковинных головных уборах и долгополых одеяниях, с угловатыми прямыми бородами.
— Кто это? — удивленно спросил Найл.
— Что-то не признаю, — ответил Улф неопределенно.
— А я знаю, — сказала вдруг Ингельд, окинув своих спутников презрительным взором. — Это все — мои предки.
Тут послышался звук, от которого, подпрыгнув, гулко заколотилось сердце: приглушенный расстоянием крик человека. Вынырнув из-за поворота примерно в полумиле, навстречу шли люди, размахивая руками.
— Видите, мои соплеменники вышли меня встречать! — напыщенно воскликнула Ингельд.
— Как они, интересно, догадались, что мы на подходе? — недоуменно спросил Найл.
Ингельд в ответ улыбнулась снисходительно, как недоумку:
— Они много чего знают. Такого, что выше вашего разумения.
Губы Улфа скривила усмешка, но он промолчал.
Через несколько минут людей можно было разглядеть уже отчетливо. Всего их было около десяти. Тот, что шел впереди, был высокого роста и облачен в какое-то замысловатое одеяние. Он поднял руку в приветственном жесте и, когда обе группы сблизились достаточно, громко воскликнул:
— Добро пожаловать на землю Диры!
Между склонами очнулось звонкое эхо. Уже от одного этого Найл опешил. Его с самого детства учили никогда не шуметь, разве что в исключительных случаях; от того, насколько ты незаметен и бесшумен, напрямую зависит твое выживание. Впечатление было такое, будто этому верзиле все равно, пусть хоть все хищники пустыни сбегутся на крик. И вот они с Улфом уже коснулись запястьями в знак приветствия.
— Мое имя Хамна, — представился рослый (он был значительно моложе отца), — сын Каззака. А это мои соплеменники. Мы посланы встретить вас и просить быть нашими гостями.
— А как вы узнали, что мы подходим? — с любопытством спросил Найл.
— Стефна, моя мать, получила от своей сестры известие, что вы вот-вот должны подойти.
Улф с холодной иронией поглядел на Ингельд.
— Получается, не настолько уж и выше нашего разумения. Сайрис тогда еще говорила, что попробует связаться со своей сестрой.
Ингельд уже не слушала. Сделав шаг вперед, она теперь обнимала Хамну:
— Я Ингельд, твоя двоюродная сестра, — и злорадно мелькнула глазами на Улфа. — Я так рада, что вернулась наконец к своим!
— Добро пожаловать, — сказал Хамна сдержанно.
— Мы тоже рады, что наконец доставили ее к своим, — сухо произнес Улф.
К счастью, никто не обратил внимания на язвительность в его тоне.
Встречающие начали поочередно представляться. Все они вызывали у Найла искреннее восхищение. Начать с того, что каждый из них был крупнее и дороднее, чем родственники Найла; видно было, что здесь лучше питаются. Одежда не из какой-то гусеничьей кожи или паучьего шелка, а из тонкой ткани. Что поражало более всего, так это что одежда разных цветов — Найл прежде никогда не слышал о красителях. Одинаковыми с виду были сандалии на толстой подошве.
Хамна и его спутники вышли в путь на рассвете, так что дорога все еще предстояла неблизкая. Но усталость отошла теперь на задний план; окруженный новыми попутчиками, Найл жил предвкушением чего-то приятного, забыв даже о жаре.
Самым младшим из спутников Хамны был парень по имени Массиг. Он, видимо, приходился сверстником Найлу, только ростом был по меньшей мере сантиметров на десять выше, с широкой и сильной грудью. Волосы — просто загляденье: такие опрятные, локон к локону; на лбу, чтобы не разлетались, марлевая повязка. Массиг, судя по всему, был общительным, добродушным юношей и все расспрашивал Найла о подробностях их путешествия. Найл не сразу понял (а поняв, несказанно удивился), что Массиг завидует ему, своему сверстнику, путешествующему в такой дали от дома. Не укрылось от Найла и то, что Массиг украдкой бросает мечтательные взгляды на Ингельд. Ему и в голову не приходило, что кто-то может считать ее привлекательной. Саму Ингельд окружение сильных мужчин, судя по всему, приводило в упоение — на щеках румянец, в глазах блеск. Найл никогда не видел ее такой счастливой. Единственно, что беспокоило по-настоящему, что отец при ходьбе сильно прихрамывает, и вообще у него совершенно измотанный вид: переход выжал из него все соки.
Найл спросил Массига, что за исполины высечены на скальных отвесах. Оказывается, Массиг сам толком не знал.
— Это сделали люди, которые сами уже давно сгинули. Так давно, что никто и не припомнит, когда они жили. Там в торцовой части есть еще гробницы, где хоронили древних.
— А ты туда поднимался?
— Нет. Там бродят духи.
— Духи? Еще и бродят?..
Массиг обмолвился о душах умерших, и у Найла заколотилось сердце: в его семье никогда не заговаривали о привидениях.
У встречающих имелись при себе еда и питье; ели прямо на ходу, под палящим полуденным солнцем. Пили воду, сдобренную соком плода, который Найлу еще ни разу не доводилось пробовать (позднее выяснилось, лимон). Резкий терпковатый привкус чудесно освежал. Сушеное мясо было примерно такое же, что они брали с собой в дорогу и затем вынуждены были выбросить, но было его гораздо больше, да и вкус получше. Угощались также плодами кактуса, хурмой и апельсинами (последнее Найл также пробовал впервые).
Пейзаж уже не был таким скудным, пальмы и невысокие цветущие деревца напоминали Найлу страну муравьев. Впереди серебром переливалась сияющая гладь озера, вдоль дорога бежал ручей. Найл ни с того ни с сего запечалился, что нет с ним матери и сестренок: сейчас бы увидели все это да порадовались вместе с ним, тогда бы это чудо воспринималось еще достовернее.
К удивлению Найла, впереди идущие вдруг повернули в сторону от озера и двинулись по тропе, ведущей в глубь пустыни. Постепенно дорога пошла вверх, пейзаж стал скудеть на глазах.
