В Хадрамауте практически все искренне считали, что если заморские товары покупать у тех, кто не платит пошлину за ввоз, то от понтифика не убудет, а горожанам прибудет. Так что господина Цоциху скорее почитали спасителем отечества, а не злобным разбойником. Именно к нему и обратился по старой памяти капитан Лоой. Именно ему предстояло говорить с верховным магом Корс Торуном о требовании властей немедленно выдать им принцессу Коттравей, буде таковая попросит помощи у братства контрабандистов.
Господин Цоциха Корс Торуна не переваривал, как иные не могут переварить неспелые груши или тухлое мясо. Однако с человеком такого могущества и такой репутации не спорят даже вяло-вяло. И не сопротивляются. А только кивают, соглашаются и кланяются. Низко. Очень низко. Что, впрочем, не означает ни смирения, ни готовности предать.
Не в первый раз господин Цоциха приносил клятву верности понтифику и обещал за здорово живешь продать беглых преступников, как только те попадутся на глаза ему или его людям. И не в первый раз он эту клятву нет, не нарушал, а обходил десятой дорогой, оставляя ее стоять в стороне столбом. Получив от Корс Торуна мешок угроз и мешочек с золотыми монетами, господин Цоциха со всех ног помчался на встречу с капитаном Лооем. Он едва-едва успевал оторваться от слежки. Благо что слуги мага были хоть и чародеями, но законченными дураками. Им ли догнать и обхитрить того, кто вырос на этих улицах!.. Стоит упомянуть о том, что контрабандист получил, кроме денег, еще одну вещь, простенькую и никчемную. Осколок камешка на простой бечевке. Но господин Цоциха хорошо знал цену этим кажущимся безделицам и отнесся к просьбе вручить ее принцессе Коттравей очень серьезно. Поскольку за это была назначена отдельная награда, превосходящая все границы допустимого, он дал себе слово никому не портить жизнь.
- Капитан! - молвил контрабандист, как только Лоой появился в его кабинете. - Вынужден вам сообщить, что за голову некой принцессы Коттравей назначена внушительная награда. А за ослушание на предмет добывания этой самой головы - такая серьезная кара, что поневоле начинаешь склоняться к мысли, что убийство - это детская забава по сравнению с сомнительной честью родиться принцессой Коттравей. Вы меня слушаете, капитан?
- Да-да, - рассеянно отвечал Лоой.
- Вас это не касается, но интересно, правда? Та вот, меня заставили принести клятву с какими-то магическими штучками в придачу, и не кто-нибудь, а сам Корс Торун, - заметьте, какая честь, чтобы я не смог клятву не сдержать. То есть он уверен, что мои глупые ноги сами поведут мою умную голову выдавать властям несчастную принцессу, как только я узнаю, где она. Представляете, какие глупцы?
- А что же вы можете сделать? - спросил капитан, надежды которого таяли, как снег.
- Вы знаете меня, Лоой, вот уж лет пятнадцать. И я вас знаю лет двадцать (господин Цоциха не ошибался. Он пять лет приглядывался к Лоою, прежде чем завязать знакомство. Время было своеобразным вступительным взносом в этом братстве). Вы можете представить, чтобы я нарушил слово (слово, а не клятву!) и выдал своего друга? Или друга моего друга?
- Нет, - честно ответил Лоой. Он уже понимал, к чему клонит контрабандист.
- Вот вы пришли ко мне. И вы пришли ко мне со сходной проблемой. Заметьте, ко мне с другими не ходят, - развел руками рыжий человечек. - Допустим, это не кто-нибудь, но именно, вы просите за принцессу Коттравей. Что же нам делать? Мы в замешательстве. Мы оба прекрасно знаем, что без помощи братства мышь, простите, рыба не проскользнет мимо таможни и войск. Мы также знаем, что я должен выдать бедняжку. Но мы не симпатизируем правительству, и Корс Торуну в частности. И тогда мы договариваемся, как два старых друга: почему бы принцессе Коттравей не путешествовать дальше под другим именем? Хотя бы на то время, пока она будет находиться в моем обществе. Ведь это так романтично...
- Гениальная идея, - сказал оживившийся капитан. - На что нам принцесса Коттравей? У нас свои дела. Мне действительно нужно провести свой новый корабль мимо таможни. И у меня там целая куча народу, а корабль очень приметный. Когда я покупал его, то не знал, что будет объявлен розыск... - Он замялся.
- Таких нестандартных и заметных кораблей. Да еще с пассажирами на борту, - выручил его господин Цоциха.
- Вот именно.
- Дело поправимо. Мы встретимся завтра, на рассвете, у третьего моста от второго острова Сна.
- Хорошо, - кивнул капитан.
- И вот, - сказал Лоой, - мы вынуждены довериться ему. Или придется уходить с боем, а нам это совершенно не нужно.
- Ты уверен, что это надежно? - спросил Куланн.
- Слово Цоцихи стоит большего, чем бумага понтифика, скрепленная двумя-тремя печатями.
- Но бумага понтифика вообще ничего не стоит, - вставил слово Морской эльф. - Нетрудно стоить больше.
- Это тоже правда, - согласился Лоой. - Так что же делать? Без него мы не справимся.
- Я могу кое-что предложить, - сказала Каэ. - Это действенно и просто, если вы только не станете меня отговаривать. Пусть Мердок поведет меня к этому вашему Цоцихе. А я посмотрю на него. Я смогу определить, врет он или говорит правду. Если он лжет, его придется убить, но тут я бессильна. Мы не можем оставлять такого свидетеля. А если он говорит правду и действительно готов помогать нам, а не Корс Торуну, доверим ему и корабль, и собственные жизни.
- Справедливо, - неожиданно согласился Куланн. - Только сангасои должны находиться поблизости, в укрытии.
- Согласна, - сказала она.
Через полчаса оживленных дебатов постановили, что на свидание к контрабандисту пойдут Каэ, Лоой и Мердок ап-Фейдли. Остальные же будут рассредоточены на этой улице на случай внезапного столкновения с членами братства. Это было опасно, но другого выхода никто не видел.
- Есть еще одна новость, до невозможности неприятная, - заметил капитан, когда первая проблема была решена. - Говорят, что Йа Тайбрайя разбушевался. Порт Уатах разрушен до основания, если верить последним городским сплетням. Утверждают, что зверь то и дело появляется в прибрежных водах, будто кого-то ждет.
- Ничего не понимаю, - заметил Номмо. - Я-то всегда был уверен, что Йа Тайбрайя спит себе глубоким сном и, вообще, он наполовину легенда.
- Никто ничего не понимает. - Лоой так виновато развел руками, как будто это он растолкал мирно спящего монстра и теперь сокрушается, что все так нехорошо получилось.
- Выходит, нам в море соваться нельзя, - сказал Рогмо. - Если Йа Тайбрайя не уберется восвояси, то как мы пересечем Коралловое море?
- Может, проскочим, - неуверенно предположил Барнаба.
- А я бы так не полагался на случай, - возразил Магнус. - Я уверен в том, что древний зверь проснулся не по своей воле и не по какой-то нелепой случайности, а в строгом соответствии с планами нашего врага. И скорее всего это он нас ждет.
