Однако Каэтану он потряс.
- Кто? - напряглась она. - Кто тебе явился? Каким это образом в моем храме может явиться кто-то, кроме меня, да еще в пламени Истины? Ты уверен, что это было доброе знамение?
Жрец оставался спокоен и сосредоточен.
- Должен признать, что это было довольно странное существо, без лица. С овальным провалом на этом месте, но волосы у него были - длинные, до плеч, каштановые с сединой. На нем была хламида с капюшоном - старенькая такая, потрепанная. Я ощутил тепло и доброту, исходящую от него: в пламени Истины, дорогая Каэ, зло не сможет появиться...
- А я про это не подумала. - Она устало прикрыла глаза. - Хотя кто знает, на что еще способно теперь зло. Прости, продолжай.
- Существо сообщило мне скорбную весть: пришло время, старые предсказания начинают сбываться, все возвращается на круги своя, начало становится концом, а конец - началом. Порядок превращается в Хаос, чтобы из Хаоса когда-нибудь снова возник Порядок. Все будет и все сбудется когда-нибудь, сказало видение, но сейчас наш мир обречен самим изначальным своим устройством, и всякие попытки спасти его заведомо бесполезны. Однако это существо тут же добавило, что уверено в том, что вы, Каэ, не станете ориентироваться на это предсказание, поверите, но не отступитесь. И в этом, сказало оно, надежда умирающего Арнемвенда. Оно будет ждать вас на Джемаре... Вам это о чем-нибудь говорит?
- Спасибо. Ничего не говорит. Но раз уж Аджахак собрался везти меня на Джемар, где мне приготовлена теплая встреча, то в свете грядущих событий путешествие на Иману кажется теперь прекрасными каникулами, минутами полного отдыха. - Каэтана тяжко вздохнула. - Ну почему меня угораздило стать Богиней Истины? Куда ни глянь, к кому ни обратись - буквально все знают о происходящем больше, чем я! Просто оторопь берет.
- Что уже говорить обо мне! - сказал Ниппи.
Жрец покосился на него подозрительно, но промолчал.
Великий Понтифик Хадрамаута Дайнити Нерай был человеком исключительно ленивым. Настолько ленивым, что даже его невероятная трусость проигрывала в сравнении с ленью. Поэтому для понтифика несколько месяцев подряд выдались на удивление удачными: его никто не беспокоил. Министры, высоко ценимые им за расторопность, прекрасно справлялись с рутинными делами, принося ему кипы бумаг на подпись один раз в неделю. С точки зрения Дайнити Нерая, и это было чересчур, но ему с малых лет упрямо твердили, что работа монарха - одна из самых тяжких и неблагодарных. Так страдали и его отец, и дед, и целая армия прочих многознатных и благородных предков. Мысль об этом немного воодушевляла понтифика и худо-бедно помогала ему вытерпеть еженедельную двухчасовую пытку.
В государстве воцарились тишина и покой. Хадрамаут слишком привык к благоденствию и процветанию, чтобы долго помнить о трагических событиях недавнего прошлого.
Йа Тайбрайя исчез так же быстро, как и появился, успев разгромить один только Уатах. Это было печально, но могло быть гораздо хуже. Морской змей оставил Хадрамаут в покое, а придворный хранитель Знаний объяснил государю, что этого можно было достичь единственным способом - если бы Морской эльф, связанный кровными узами с Йа Тайбрайя, принес себя ему в жертву на скале, именуемой Алтарем и поднятой из моря Владыкой Йабарданаем специально для этой цели.
Немного позже Дайнити Нераю сообщили, что князь Мердок ап-Фейдли ушел из этого мира, оставив свой замок и титул старшему сыну и наследнику - Браннару ап-Дарраху. Таким образом, предположения ученого оправдались.
Первый советник докучал как-то рассказами о событиях на Имане, имевших место в недавнем прошлом: о разгроме ордена унгараттов, смерти великого магистра Катармана Керсеба, гибели короля Эль-Хассасина, Чаршамбы Нонгакая и восшествии на его престол сразу двух королей - Меджадая Кройдена и Рораймы Ретимнона. О том, что Великая Кахатанна стала тауртой Хартума - самого богатого государства Иманы. И о многом другом... Что касается того, каким образом в Эль-Хассасине могут мирно сосуществовать сразу два повелителя, понтифик не совсем разобрался, но вскоре благополучно забыл и об этом своем недоумении, и о прочих проблемах. Они его не интересовали.
Самым же главным счастьем для Дайнити Нерая было долгое отсутствие верховного мага - Корс Торуна. Старик не так уж часто беспокоил своего государя, но раз в две недели им все же приходилось встречаться - понтифик считал, что частоту встреч можно было бы резко сократить, но до сих пор к его мнению никто не прислушивался. Однако вот уж более месяца Дайнити Нерай блаженствовал, не видя и не слыша старого чародея. Впрочем, ничто не может длиться вечно.
Одним прекрасным утром, когда понтифик уже окончательно проснулся и наслаждался видом на море, который открывался из северной башни дворца Да Зоджи, к нему робко постучали.
- Ну! - рявкнул Дайнити Нерай.
- Соблаговолит ли Сын Океана принять своего покорного слугу?
Понтифик поморщился, узнав голос первого советника - Вегонабы Лина. Советник был назойлив как муха. Отказать ему сейчас - а Дайнити Нераю ничего так не хотелось, как отказать, - означало обречь себя на многочасовую муку. Ибо Вегонаба будет скрестись под дверью и каждые полчаса спрашивать, готов ли государь принять его, отравляя своим присутствием прелесть безделья. Проще было покончить с проблемой одним махом, как и положено Мужу Моря и Сыну Океана, Великому Понтифику Хадрамаута.
Дайнити Нерай набрал в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в бездну, и величественно изрек:
- Ну...
Знавшие понтифика не удивились бы его лаконичности - произнесение слов было тоже своего рода работой, к которой у Нерая имелось стойкое отвращение.
- Благодарю, блистательный, - сказал Вегонаба, возникая на пороге комнаты.
Был он сух и морщинист, словно кузнечик, глазаст, лыс и невероятно умен. К понтифику питал смешанные чувства - привязанность и неуважение, презрение и жалость, симпатию и отвращение. Потрясающее сочетание, но оно давало свои плоды - Вегонаба Лин был верен своему государю, однако никогда не повиновался ему слепо. А чего большего можно было желать? Благодаря такому раскладу государство процветало - а Хадрамауту для этого нужно было гораздо меньше, чем любой другой стране Варда или Иманы...
- Что? - неприязненно буркнул понтифик, усаживаясь поудобнее в глубоком кресле, которое слуги уже перенесли на руках к камину. Любимый телохранитель Нерая заботливо закутал ноги хозяина драгоценной шкурой урроха. По грузному телу понтифика разлилось блаженное тепло, и он немного расслабился.
- Мы не хотели поднимать раньше времени шум и беспокоить владыку до получения каких-либо конкретных сведений, но час настал. Я вынужден сообщить Великому Понтифику, что маг Корс Торун умер.
