Она развернулась и потащила его дальше.
– К слову, Майк – тоже лично мой проект.
Последняя дверь открылась и Дик вступил в большой кабинет. Его восточная стена была односторонним зеркалом и выходила на лаборатории, западную полностью занимали подвесные полки с книгами, интерфейс-модуль, как заметил Дик, был не самой последней модели, но в модификации чувствовалась рука мастера. В кабинете был и старомодный письменный стол, и небольшой обеденный столик.
Рокс уселась в кресло интерфейс-модуля, включила его взмахом руки и громко сказала:
– Всем привет, я дома. Доктор Монтеро, подойдите в кабинет, пожалуйста, – она развернулась к Дику и объяснила:
– Ко мне сейчас потянутся люди, нужно чем-то тебя занять. Доктор Монтеро все тебе покажет, что можно показать, а потом мы поужинаем.
Доктор Монтеро оказался небольшого роста лысеющим мужчиной, где-то между 45 и 55 годами, явно не принадлежащим, в отличие от Рокс, к вавилонской знати. Прогулка с ним оказалась весьма интересной и занимательной.
Биоботы вовсе не являлись основным направлением деятельности дома – двадцать лет назад, как и все Рива, Кордо занимались космической торговлей. Но они одними из первых оказались в курсе реформы Фаррана-Бона, и первыми начали осваивать перспективное, как им казалось тогда, направление – биоботы, которые должны были заменить гемов.
– Животные вместо людей? – спросил Дик.
– Нет-нет, биобот – не животное, – решительно возразил доктор Монтеро. – Генетически модифицированные животные хороши лишь тогда, когда функции, которые тебе нужны, не вступают в противоречие с их естественными инстинктами… Взять хотя бы…
– Косов, – подсказал Дик.
– Хотя бы косов, – кивнул ученый. – Их собачьи и кошачьи инстинкты не вступают в противоречие с двумя основными функциями – оберегать и защищать. Если бы мы на базе собаки и кошки создавали вьючное животное, вроде эквита, мы бы добились значительно худших результатов. Нет, инстинкты биоботов совершенно искусственны.
Он протянул руку вперед и, откуда ни возьмись, возникло что-то похожее на стеклянного кузнечика размером с хорошую собаку. Подпрыгнув, оно выхватило из протянутой руки доктора Монтеро скомканную упаковку от сэндвича и сжевало ее в один присест. Доктор остался стоять с протянутой рукой, и стеклянный кузнечик тоже застыл столбиком, чуть перебирая на месте передними лапками и шевеля короткими усиками.
– Они реагируют на жест, – сказал инженер. – На голос. На свист. На особую систему прикосновений к сенсорам на спине. Органические отходы они просто едят – это решает проблему заправки. Неорганические накапливают вон в том подбрюшном мешочке и извергают в месте, которое им укажут. Если вы захотите избавиться от мусора – достаточно будет вытянуть руку вот так, как я держу ее сейчас. Сидеть.
Монтеро опустил руку, и кузнечик остался сидеть на месте.
– Вот здесь, под шейным щитком – сенсорная панель, которая воспринимает определенные символы, их надо писать пальцем, – он открыл квадратный глазик без зрачка, провел диагональ из одного угла в другой – под панелью открылась дырочка, откуда выскочил мнемопатрон. – Вот блок памяти, мы сделали его под стандартные патроны, так как в планах был широкий выпуск этой модели… – Монтеро вздохнул и вложил патрон обратно, щелкнул пальцами. Стеклянный кузнечик исчез за углом.
– Эти боты созданы во многом на базе… э-э-э… позаимствованных имперских технологий. Но они не нуждаются в мотиваторе, получая энергию из поглощенной органики. И, получив легкие повреждения, они самовосстанавливаются.
– Мне больше нравятся имперские боты, – пробормотал Дик. Эти полуживые создания слегка пугали его, хотя причину этого страха он объяснить затруднялся.
– Ну да, конечно, вы же имперец, – вздохнул Монтеро. Дик вздрогнул, и инженер заметил это. – Как и я. Госпожа Кордо не зря свела нас с вами – она девушка с добрым сердцем и, как видно, считает, что пленники могут утешить друг друга.
– У вас выговор – как у настоящих вавилонян! – Дик искренне надеялся, что это прозвучало как комплимент.
– Я здесь уже больше десяти лет. Сначала работал в лабораториях дома Кассино по контракту. Потом гражданская война Рива как-то плавно перешла в войну с Империей… Как гражданин Рима я оказался интернирован, из концлагеря меня вытащил Александр Кордо, отец госпожи Рокс. Поскольку я имею дело с секретными исследованиями – я не могу покидать владений Кордо.
– Вас держат под землей, как этих гемов?
– Нет, что вы… Владения Кордо простираются далеко за пределы этого подземелья. У клана огромная собственность на трех континентах. Когда мне хочется на солнышко, меня перевозят на один из испытательных полигонов. Эта лаборатория сейчас – это такой… вольерчик для талантливой и не в меру резвой девушки… А я – ее любимая игрушка… Кордо больше не возлагают никаких серьезных надежд на биоботов – чтобы они окупили себя, нужен грандиозный экспорт, миллионные серии… А Картаго превращается в автаркию… Хотя, если бы сейчас удалось снять эту блокаду – мы бы осуществили прорыв, – его глаза блеснули на миг вдохновенным огнем, а потом погасли.
– А мне кажется, что биоботы нужны здесь, – робко возразил Дик. – Ну, просто мне приходилось тут работать в мастерской… Боты почти все старые, много трофейных, имперских – они часто ломаются, а запчастей к ним нет. Иной раз приходится так голову мучить, чтобы придумать, чем заменить блок, который в Империи на каждом углу купить можно… Если бы в продажу поступили эти ваши, которые сами чинятся…
– То стоили бы они своего веса в осмиевом эквиваленте. Понимаете, Ран, линия по производству биобота – это… не конвейер на который можно поставить более новые станки. Идемте, я покажу.
Они спустились на гравилифте медленным прыжком. Дик оценил изящество и изобретательность охранной системы – в случае опасности искусственная гравитация просто отключалась, и вторженцам предоставлялся для штурма тридцатиметровый колодец.
– Дальше вам нельзя, туда входят только гемы в стерильных защитных костюмах, но через стекло вы увидите главное, – сказал Монтеро, когда они оказались в маленькой круглой смотровой. Стекло находилось у них под ногами, а «главное» выглядело совершенно тошнотворно – пульсирующий клубок обнаженных желеобразных мышц и кишок, переливающийся всеми оттенками масляного пятна на темной воде. Длинная упругая труба яйцеклада выходила из этого клубка и время от времени сокращалась, извергая круглые черные яйца – такие же, какие видел Дик в цеху. Четверо гемов в защитных комбо и шлемах обхаживали это чудовище, постоянно поливая его какими-то жидкостями из маленьких распылителей и засыпая что-то в автоклав, к которому оно было подключено системой трубок.
