Покатилов и Тараненко сидели тут второй час. Основное они уже обговорили, теперь попивали виски и разбирались с частностями.
– И все-таки, – повторил вопрос Тараненко. – Почему именно Сиверцев? Консультироваться логичнее у людей посерьезнее. Парень-то он неплохой, не спорю, но зеленый ведь совсем. И с другой стороны – для полевой работы есть специалисты не измеримо выше классом. Тем не менее вы настояли на его отправке. Почему?
– А ты, что ли, против, Максим? – словно бы нехотя пойнтересовался Покатилов.
Тараненко задумчиво пошевелил стаканом; лед тихонько звякнул о стекло.
– Нет, зачем же против? Просто я хочу понять вашу мотивацию, Виктор Павлович. За решением привлечь Сиверцева явно что-то стоит. Вот я и хочу понять – что?
– А это важно?
Прежде чем ответить, Тараненко сделал паузу, в который рач обдумывая сказанное. В таких делах каждое слово имеет особую цену.
– Полагаю, да. В конце концов, это знание может повлиять на мое поведение в Зоне. А это немаловажно, согласитесь.
Теперь задумался Покатилов.
– Пожалуй, ты прав. Ну, хорошо, слушай. Сиверцев далеко не единственный, кто был рядом с монстром из Зоны в «Ать-два» перед тем, как увели Полоза. Но он единственный, кто вспомнил монстра, едва взглянув на фотографию. Отчетливо вспомнил. Да, с обмороком и последующим снятием психоблока. Но – вспомнил! Остальные помнят, увы, лишь на уровне «вроде да, сидел тут кто-то». По-моему, этого достаточно.
– Думаете, у него выше сопротивляемость пси-атакам монстра?
– Да, думаю. Это, разумеется, соломинка, но другой у меня пока нет. Я не рассчитываю, что сопротивляемость Сиверцева обязательно поможет, в конце концов, сопротивляемость – это лишь голое предположение. Но отмахиваться от подобной соломинки глупо. Лучше использовать.
Тараненко пригубил виски.
– Согласен. В вашем положении любая соломинка важна.
– В нашем положении, Максим. В нашем, – поправил Покатилов. – Постарайся это запомнить, раз уж предложил прокатиться в одной лодке.
Тараненко едва заметно искривил губы в подобии улыбки:
– Я-то запомню, Виктор Павлович. Главное – вы не забудьте, когда придет время делить трофеи.
Лицо Покатилова враз стало жестким и неподвижным, как у изваяния в каком-нибудь старом языческом храме.
– А вот это ты зря, Максим. Если бы я не держал слово, я не занимался бы столько лет тем, чем занимаюсь. И ты меня очень обяжешь, если к этому вопросу мы больше никогда не вернемся.
Тараненко смутился:
– Простите, Виктор Павлович, я действительно наговорил лишнего. Просто… слишком уж часто мне приходится сталкиваться с кида… э-э-э… с людьми, чьи убеждения отличны от ваших. С волками жить, сами понимаете, по-волчьи выть.
– Прощаю, – буркнул Покатилов. – В первый (и единственный) раз. И надеюсь – сработаемся.
Намек был достаточно прозрачен; Тараненко допил виски и истал из кресла. За спиной тут же кто-то возник, но оборачиваться Максим не стал.
– До завтра, – попрощался Покатилов.
– До завтра, Виктор Павлович…
Не успела машина Тараненко отъехать от бара «Вотруба», ко входу подкатил болотного цвета «Лендкрузер».
– Если Хомы в зале нет, – посоветовал здоровяк-водитель, – сядь где-нибудь поближе к занавесочке. За тобой выйдут.
– Хорошо, – кивнул Сиверцев. – Я уже почти привык.
– Ну и молодца, – похвалил водитель.
Сиверцев выбрался из машины; мягко, чтоб ненароком не стукнула, закрыл дверцу и направился к бару. Охрана его уже знала, даже обыскивать не стали.
Хомы в зале не было. А все столы поблизости от занавешенной арочки были заняты. Сиверцев подумал и направился к стойке, где сразу же взгромоздился на высокий вертящийся табурет. Память о недавних событиях в «Ать-два» была еще слишком свежа: первое, что он сделал, – украдкой замерил радиационный фон.
Норма.
«Можно выдохнуть, – подумал Сиверцев. – Заполошный я стал, как стреляный заяц. Скоро от каждой тени шарахаться начну. А в Зоне это вредно, ребята говорили…»
Тут подошел бармен; Сиверцев заказал сотку и горячий бутерброд с бужениной, надеясь, что к Покатилову вызовут не раньше, чем он управится с заказом.
Чуть правее за стойкой, через два табурета, мрачно поглощал пиво незнакомый юнец в новенькой камуфляжной форме. Никаких воинских знаков различия Сиверцев не разглядел – ни нашивок, ни петлиц. Скорее всего гражданский, юный искатель приключений. Наслушался сногсшибательных сказок о Зоне и подался на ее завоевание. Балбес… Нет, разумеется, каждый сталкер в прошлом был подобным балбесом, с этим не поспоришь. Да толь ко чтобы через пару лет получился приличный сталкер, таких юнцов в Зоне нужно сотню положить. А сто первый, который выживет, – возможно, станет сталкером.
Когда Сиверцев махнул водки и занялся бутербродом, юнец перебрался на соседний табурет.
– Привет, бродяга! – храбро поздоровался он.
Сиверцев промычал нечто малочленораздельное – с горячей закуской во рту не поцицеронишь.
– Ты сталкер? – спросил юнец в лоб.
Сиверцев даже жевать на мгновение перестал. Потом сглотнул, повернул голову к собеседнику и флегматично поинтересовался:
– А что, похоже?
Юнец смутился – вероятно, он уже сообразил, что реальные сталкеры сильно отличаются от суперменов, которых он себе на воображал. Но вот в какую сторону отличаются – еще толком не врубился.
– Ну, мало ли. Не военный, значит, сталкер.
– Да тут из десяти шестеро не военные, – хмыкнул Сиверцев. – Вон барменк примеру. Или официант.
– А в Зону скоро пойдешь? – с убийственной прямотой спросил юнец.
Сиверцеву ужасно, до зуда в затылке, захотелось подпустить в голос солидности и небрежно сообщить: завтра, мол, ближе к вечеру. Но благоразумие победило – он сдержался.
– Слушай, дружище, – доверительно сказал Сиверцев юнцу. – В Зону имеют право ходить только вояки и научники из исследовательского центра. Ты что, не читал буклет на кэ-пэ-пэ? Хочешь и Зону – шуруй на вербовочный пункт. А самодеятельность у нас карается. Уразумел?
Юнец открыл было рот для очередного вопроса, но тут на его камуфлированное плечо легла чья-то волосатая рука. Юнец обернулся. Сиверцев тоже.
Пожаловал сталкер Кардан, собственной двухметровой персоной.
– Слышь, зеленый, – прохрипел он. – Возьми флакон белой, курева и подгребай за во-он тот столик. Там найдешь, чего ищешь.
За указанным столиком маятно маялись дружки Кардана – похоже, им банально не хватало на выпивку. Хотя отмычки им скорее всего все равно требовались.
Юнец с готовностью сполз с табурета и метнулся к бармену.
Сиверцев криво усмехнулся.
– Чё ржешь, наука? – буркнул Кардан, исподлобья глядя на Сиверцева.
