Тут в кубрик вошел сам комендант, и курсанты подпрыгнули едва ли не до потолка. Только Густав умудрился встать по-строевому, без лишнего трепета. И без слов вышел вслед за комендантом.
Никто не знает, о чём там был разговор, но вернулся он тихий, спокойный, лишь руки вздрагивали, будто с четырьмя матрёшками отработал.
— Всё. Я закончил. Будем учиться воевать. И чёрт с ними, с хайменами. Всегда так было. — Последний раз повторил он любимую присказку и действительно — как излучателем отрезало.
Больше никто не слышал от Густава ни единого слова про тайные интриги хайменов.
А прозвище осталось. Он привык, и все привыкли, — Барон.
Только Моджо, Ростислав и Барон — Густав имели право знать некоторые подробности его отношений с Лиин. И никогда не разносили их дальше. Если даже зубоскалили, иногда даже грубо, только между собой. Вот их четверых и вызвал к себе старший офицер-куратор.
Впервые за время обучения они попали в святую святых для курсантов — резиденцию старшего офицера, где хранились личные данные на каждого из них, включая секретные планы продвижения по службе. Потому что дальнейшие перемещения производились только при согласовании с руководством курсов, которое знало всё о своих курсантах.
Понаблюдав за тем, как робеют будущие пилоты, переступающие высокий комингс (меньше всех, естественно, робел Густав), старший офицер-куратор без вступления перешёл к делу.
— Вам придётся самим выбрать одного из четверых, кто отправится на неделю на Землю.
Подобное проявление демократии на курсах, когда курсантам предлагалось самим что-либо решить, было чрезвычайной редкостью, поэтому все четверо, не исключая уже и Густава, пребывали в замешательстве.
— Разрешите узнать дополнительные вводные? — это был Моджо.
— А без вводных? — зачем-то решил подразнить их куратор. — Ну, кто желает получить неделю отпуска?
Тут пахло даже не бесплатным сыром в мышеловке. Крысиным ядом, если не похлеще, несло от такого щедрого предложения. Впрочем, Барону удалось остаться Бароном.
— Тут и без совещания всё ясно. Мы согласны отправиться вчетвером. Почему бы нас не отправить всех? Тем более, раз уж руководство курсов колеблется, не зная, кого посчитать самым достойным…
Подразнить не вышло. Старший офицер побарабанил пальцами по столу и изменил трактовку вопроса.
— Отправится только один. А кто именно из вас — руководству безразлично, потому что вы — лучшие в той или иной области учёбы в своем отделении. Достаточно было, что из семи отделений мы выбрали случайным методом именно ваше. Поэтому решили, что случайностей достаточно, и вполне возможно, что вы сами как-нибудь справитесь с дальнейшим выбором.
Дальнейшие пять минут напоминали игру в вопросы и ответы, где вопросы задавались, а все ответы оставлялись на потом.
— Ну хорошо. В герои вы не рвётесь, но и осторожничаете в меру, — удовлетворенно обобщил старший куратор, — значит, всё обстоит именно так, как докладывали инструкторы. Я имею в виду дружбу вашей четвёрки.
— Недостаточно вводных, — гнул своё Моджо, поддержанный остальными.
— Ладно. Значит, так. Целью полёта является кратковременное обследование для составления на Земле заключения о сроках обучения на курсах пилотов истребителей. Четыре Крепости из пяти, включая, как вам известно, и нашу, высказались за отмену сокращения этих сроков и о возврате к прежнему графику обучения. Только на «Европе» обрадовались такому новшеству. Ну с ними понятно…
Крепость «Европа» прикрывала зону гравитационных приливов, где ей противостоял в основном Большой флот бессмертных. Поэтому они нуждались в большем количестве пилотов для линкоров, крейсеров и мониторов. Служба в истребительном флоте на «Европе» считалась самой лёгкой по сравнению со службой в других крепостях. И истребители в зоне ответственности «Европы» были скорее экзотикой, но не самой насущной необходимостью.
— От тех, кто попадёт на Землю, не потребуется ни демонстрации навыков, ни чего-то ещё. Будет просто медицинское сканирование организма и сопоставление полученных данных с эталоном подготовленного к вылетам курсанта. Это займёт от силы сутки. Может быть — двое, как мне известно. А поскольку остальное время будет в распоряжении самих курсантов, это, в какой-то мере, можно считать и краткосрочным отпуском Руководство курсов получило задание отправить для обследования одного из самых подготовленных курсантов, потому что равнение идёт на лидеров, а не на аутсайдеров. Седьмое отделение действительно было выбрано случайным образом, потому что так проще найти не абсолютного лидера, а среднестатического, а уже из отделения, как я говорил, отобраны ваши четыре кандидатуры. Теперь вам осталось самим сократить всю цепочку до одного человека.
— Кто хочет слетать на Землю? — обратился к остальным Густав, давая понять, что его можно не брать в расчёт.
Всем своим видом он старался показать, мол, чего я на Земле не видел?
Моджо перевалился с ноги на ногу и тоже отказался
— Я сам — с Земли. Конечно, был бы не против повидать её ещё раз, — тут он посмотрел на Джокарта и Ростислава, — но вам это будет интереснее.
Теперь их осталось двое претендентов.
— А я никогда не видел Землю, — сорвалось у Джокарта, и это решило дело.
Ростислав отказался в его пользу. Джокарт не захотел принимать подарка. Рости настаивал, Джокарт не соглашался. Пока это не надоело куратору.
— Курсант Джокарт. Принимайте задание! Вам приказано отправиться на Землю и пройти обследование в Центральной медицинской службе Штаба Флотов КС. Срок отсутствия в Крепости — семь суток. Отбытие на Землю — сегодня, вашим временным куратором будет пилот Спенсер Янг Ли, так же имеющий необходимость прибыть в Штаб Флотов. Кроме вас полетит офицер штурмовой пехоты… — Так не бывает, подумал Джокарт, неужели? — Майор Балу. Насколько я знаю, оба офицера вам знакомы.
Так Джокарт и оказался в компании, которая была ему более чем приятна.
— Моджо и Густав — ещё понятно, хотя к гавайцу у меня тоже есть вопрос. Но почему отказался ты? — спрашивал он Ростислава, перед которым испытывал какую-то неловкость.
Ведь получилось так, что он первый сказал, что желает отправиться на Землю. И Ростислав лишь проявил великодушие к другу. А ведь всё могло случиться и наоборот.
— Ну не люблю я, когда меня просвечивают и зондируют со всех сторон, — искал убедительную причину Ростислав, но Джокарт ему не поверил.
— Ерунда. Никто этого не любит. Но ты знаешь, как это происходит — ложишься в медсканер и через секунду встаёшь, а оказывается, что прошли сутки.
