Мы стояли в просторном вестибюле главного подъезда. Ряды белых колонн манили в сияющие катакомбы дворца. Мраморные ступени позолоченных лестниц приглашали нас подниматься, подниматься и подниматься. В голубые, штофные, золотые, багряные, стеклянные, дубовые, палисандровые залы, подниматься до самых потолков, металлических, кованых и поэтому гулких от множества тихих разговоров и шагов.
— Ну ладно, — вздохнул он. — Я позвоню, пришла ли Мария Семеновна… Тогда покажу тебе главное. Мы с ней уговорились.
Он, этот Археолог, был, по-моему, своим человеком в Эрмитаже. И скоро мы попали в зал, похожий своими размерами на городскую площадь.
Вдоль стен от пола до потолка стояли, как тома гигантской библиотеки, щиты с картинами великих и не очень великих мастеров. Дамы в кружевах и лентах, воины в доспехах, нарядные щеголи с дорогими шпагами на боку, старики надменные в позолоченных рамах и камзолах провожали нас удивительными своими взглядами.
Археолог махнул на них рукой, увлекая меня вниз по лестнице, прочь от любопытных старцев и щеголей. Мы наткнулись на дверь, похожую на дверь сейфа. Стальная, с мудреным замком, она распахнулась, и перед нами в свете лампочек сверкнуло золото.
Посуда, горящая на темном бархате, золотые короны, статуэтки, браслеты, пояса, клинки в алмазах, коробочки в изумрудах, полированное золото зеркал, подносы, похожие на зеркала, пудовая, сверкающая честолюбивая бесполезность.
— Вы находитесь в особой кладовой, — сказала нам высокая немолодая женщина, хранительница несметных сокровищ. — Перед вами семнадцатый — девятнадцатый века. В соседнем зале античное золото и золото скифских погребений.
— Пещеры Аладдина! — сказал Археолог поблескивая ставшими вдруг золотыми стеклами очков. — Но мы взглянем сюда… Пойдем, пойдем…
Он опять махнул рукой на все это золото мира, как там, наверху, на чопорных дам и седых вельмож. Он увлек меня в каменную келью к небольшому столу на гнутых резных ножках.
Я увидел икону в дорогой, с бриллиантами оправе. Темная краска в лучиках трещин, золотой нимб вокруг склоненной головы святого, руки, молитвенно сложенные, деревянная коричневая доска.
— Погляди внимательно, — сказал Археолог таинственным подземным голосом. — Поклонись ему, поклонись!
Я подошел ближе и наклонился над иконой.
Это была не икона. Маленький Христос, изображенный художником на древней доске, держал в руках игрушку: настоящий маленький вертолет с четырехлопастным ротором.
— Иконе много сотен лет! Она прислана к нам из Франции! торжественно вещал Археолог. — Ее реставрируют, а потом вернут музею, где она хранилась.
— Ты уверен? — спросил я.
— Научно доказано. Икона древняя. Написана задолго до Леонардо да Винчи, который оставил нам идею вертолета.
— Кто написал ее?
— К сожалению, других наводящих сведений пока нет и, кажется, не было.
— Мда-а…
— Чудо современной техники на древней церковной принадлежности в руках у бога! Тебя не поражает слияние несоединимого? Загадка происхождения? Тайна игрушки?.. Мир не видел ничего подобного на светских полотнах… Кто подарил богу вертолет? Не из древних ли церковных летописей-преданий взлетел он?.. Икона потрясает наши удобные привычные знания.
— Ты опять о пришельцах из космоса?
— Да… Но я мог сфотографировать ее и послать один только снимок тебе с моим клятвенным заверением.
— Значит, причина вызова не в ней одной?
— Конечно!
— Говори…
— Сомнения возникли у меня здесь, в Эрмитаже… Я убедил тебя в небесном происхождении твоих картинок. Я и теперь, как видишь, это доказываю. Но я не могу не сказать о том, что небесные передачи все-таки здорово перепутаны с нашими земными, телевизионными.
— Крой дальше.
— Не знаю, как с технической стороны… Помнишь, я доказывал тебе возможную одинаковость развития материальной культуры всюду? На Земле и там… Я уверен в этом. Но маленькие подробности, которые запомнились мне в твоих сумбурных сеансах, не дают мне покоя с тех пор, как я вернулся в эти залы. Я хотел, чтобы ты несколько дней побродил по ним. Ты больше видел своих картинок, больше запомнил разных случайных деталей…
— Вернее будет — ничего не запомнил.
— Ну, допустим… И все-таки о деталях. Это очень важно, и тебя касается… Вот пример… Охотничий лук мог появиться у людей, когда настало время этому луку появиться… Он обязательно появится и там, у них, и будет похож на земной лук, поскольку ветки дерева, сухожилия зверей всюду едины по нашей версии. Но детали! Детали не могут быть схожи до предела. Мы, археологи, дотошные люди. У нас от пустяковой мелочи до величайших открытий нет никаких расстояний. Мы по наконечнику стрелы видим эпоху и время. — Он кивнул куда-то в сторону: — Там среди злата лежит скифский наконечник, прилетевший к нам из далекой давности. Древко истлело, но бронзовый, втульчатый, трехперый наконечник, отлитый, как пуля, в литейной форме, с острыми ребрами — цел и невредим. Он застрял когда-то меж ребрами скифа и тем самым увековечил дату гибели человека, дату собственного своего происхождения… В погоне за живыми целями скифские наконечники разлетались от гор Алтая до степей Дуная. Мы находим их и знаем теперь, когда и до каких земель добирались воинственные племена скифов. Нам рассказали об этом детали наконечников… По форме, по количеству граней, по тому, как выглядят свистящие втулки, черешки — археолог «читает» историю предметов, найденных в земле…
Три или две грани у стрелы — и пожалуйста вам разница в два столетия. Мелочь!.. Один — пятый, другой — седьмой век… Детали не могут быть одинаковы…
— Ты умница, но когда я буду во всем этом разбираться? Время, время…
— Жаль, у тебя нет времени, Искатель чудес, — он вздохнул. — Я повел бы тебя на чердак. Там хранятся знамена шестидесяти стран. Флаги, значки, штандарты, победители и побежденные, символы разных лет, разных общественных устройств. Они похожи друг на друга, назначение у них одно, история появления одинакова, но детали несхожи… В рыцарском зале можно увидеть конных, блестящих, как самовары, внушительных рыцарей. На груди у многих — ленты королевских орденов. Их было много, таких наград. Но разве детали орденов могли быть одинаковы? Нет.
Меня эта лекция начала утомлять.
— Извини за такие долгие подробности, — сказал он. — Мне самому противно кидать в тебя мои сомнения. Только что же делать?.. Я попал в хранилище фарфора, увидел там знаменитый английский сервиз царицы Екатерины. Тысяча двести предметов! И на каждом своя картинка. Виды старой Англии. Покаюсь тебе, не могу избавиться от мысли, что видел эти пейзажи на твоем экране… Галлюцинация? Может быть. Но есть и другие детальки…
