— Думаю, он, как всегда, желает нам добра, — пояснил Лаки с наигранной искренностью и, встретив понимание во взгляде Дианы, продолжил: — Похоже, в своем религиозном рвении он не забывает о возможности накопать побольше денежек для Святого Иуды. Уверен, попечители будут вдвойне довольны.
Диана наморщила нос.
— Да. Мать убьет меня, если придется все лето готовиться к переэкзаменовке. А Кристи уже планировала провести лето в Европе. Она вне себя от горя. — Диана подалась вперед и заговорщически прошептала: — Не думаю, что многие из старшеклассниц могут позволить себе дополнительное обучение. Некоторым, возможно, придется уйти без степени. Кошмар!
Лаки кивнул. Он помнил, как протестовали студенты в прошлом сентябре, когда Гривз объявил новые строгие правила. Главный удар пришелся по женской футбольной команде, поскольку по пятницам у них частенько были выездные игры.
Диана подвинулась еще ближе.
— Слушай, может, сумеешь замолвить словечко перед Гривзом? В конце концов, он практически твой отец.
— Опекун. Мой официальный опекун. Не отец, — неприветливо проворчал Лаки, и Диана мгновенно отпрянула. — Прости, — поспешно сказал он. Раскаяние мигом вытеснило застенчивость. — Знаешь, мне никогда не удавалось в чем-то убедить Гривза. Иногда он благодетельствует мне по каким-то своим мотивам, но чаще всего эти одолжения выходят мне боком. Меня просто ненавидят из-за особого отношения ректора.
Девушка посмотрела на собеседника каким-то новым взглядом и произнесла тихо:
— О, мне ужасно жаль. Правда, жаль.
Она положила руку ему на колено. Всего на секунду. Но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы приступ застенчивости вспыхнул с новой силой.
В самом дальнем уголке мозга сформировался некий зародыш идеи. Но Лаки промолчал, не осмеливаясь снова заговорить.
Молчание длилось целую вечность.
Его нарушила Диана:
— А знаешь, мне исполняется двадцать один сразу после Рождества! Это означает, что все старшие члены команды имеют право встретить Новый год, как нормальные люди. Представляешь, возвращаемся пораньше и идем в бар. Родители Кристи говорят, что вся наша компания может завалиться к ним на уик-энд.
В тон ей:
— Звучит неплохо. Удача не приходит одна. Мне и самому через пару дней будет двадцать один.
Он изо всех сил старался выражаться приветливее, приглушать прорывавшиеся в голосе сухие нотки.
— Правда?
Лаки бесстрастно смотрел на нее. Все в кампусе знали историю Лаки Сайтса, рожденного в метель и в самый сочельник принесенного в город единственным уцелевшим родителем.
— Слушай, не хочешь присоединиться? — Она снова хихикнула. — Наверное, не к вечеринке у Кристи, но, может, пошатаемся с девчонками по барам? — Пауза. — Или даже успеем перекусить, прежде чем начнется толкотня.
Слова Дианы прозвучали в душе Лаки аккордом божественного вдохновения. Эта девушка, очень милая и довольно привлекательная, приглашает его на свидание. Мало того, легкая неуверенность в голосе подсказала ему, что девушка напряженно ждет согласия.
Но тут его вдруг поразила внезапная тишина. Сразу с полдесятка женщин прекратили печатать и перелистывать бумаги, явно желая услышать ответ.
«Этим людям я действительно небезразличен».
Осознание этой простой истины пробудило так долго дремавшую уверенность в себе.
Он старательно формулировал небрежный ответ, когда дверь кабинета ректора приоткрылась. Гривз поймал взгляд Лаки, приглашающе взмахнул ладонью и закрыл дверь.
— Э… потом договорим — пробормотал Лаки. Ему удалось даже вымучить беззаботную улыбочку.
Гривз сидел за столом, изучая лежавший перед ним документ. Лаки не потрудился прочесть, что в нем написано. Он знал: это очередная западня. Проведя в битвах с ректором целую жизнь, Лаки слишком хорошо изучил все его приемчики. Боковой столик служил местом хранения боеприпасов. Сегодня там лежало несколько бумажных листков, повернутых текстом к нему. Он успел увидеть достаточно, чтобы понять: день действительно выдался не из лучших. И Энджи не зря волновалась.
— Здравствуй, Лаки. Ну, как ты?
— Гм… в порядке, полагаю.
Это что-то новенькое. Гривз не любитель болтать о пустяках и никогда не позволяет собеседнику выбрать тему. В обществе Гривза ты говоришь о том, что интересно Гривзу. Точка.
— Сегодня утром тебя не было в церкви.
— Я проспал.
— Похоже, в последнее время это случается все чаще.
— Правда? Мне так не кажется. В этом семестре я головы не поднимаю. Вы. же знаете, я сдал последние экзамены и разослал необходимые бумаги, чтобы в январе пойти в магистратуру.
— Да, конечно.
Опасный знак. Гривз всегда говорит «конечно», когда собирается возразить. Откуда ждать атаки на этот раз?
— Ты, конечно, знаешь, что здесь, в Святом Иуде, мы весьма серьезно относимся к посещению церковных служб.
— Да, сэр. Думаю, все уже как нельзя лучше осведомлены о вашей новой политике.
Гривз нахмурился.
— Политика здесь присутствует исключительно по необходимости, чтобы помочь возрождению духа. Истинной общиной становится только та, которая воистину разделяет общие ценности.
Вещая, Гривз всегда впадал в высокий стиль, грешивший повторами и витиеватостью выражений.
— Да, сэр.
Единственный по-настоящему безопасный ответ.
Гривз поднял с бокового столика первый лист.
Залп номер один. Товсь!
— Заметив сегодня утром твое отсутствие в церкви, я послал за тобой Макалистера.
Эту жабу? Какого черта?!
— Э… вы очень внимательны, сэр, но вряд ли это было так уж необходимо. Я ведь просто проспал.
— Макалистер утверждает, что твое радио работало на полную громкость. Даже из-за двери все было слышно.
Гривз помедлил, словно решил сначала прочитать документ.
— Он клянется, будто стучал, что было сил, но не смог тебя разбудить.
Гривз положил бумагу и поглядел на Лаки поверх очков для чтения.
Мостит бумажную дорожку. Но для чего?
— Похоже, я здорово устал, — объяснил Лаки с легкой улыбкой, решив, что ректор напрашивается на ответный залп. — Вы всегда требуете, чтобы мы хорошенько высыпались, и, не сумев оторвать голову от подушки, я понял, что надо бы получше отдохнуть сегодня утром. — И чтобы окончательно добить врага, добавил: — Насколько я знаю, ваша политика допускает определенное количество пропусков утренней службы, и, кажется, у меня еще остался один. Если, конечно, мои подсчеты верны.
Гривз аккуратно положил бумагу в правый верхний угол стола, хлопотливо подровнял стопку. И поднял с бокового столика еще один листок.
