Найти меня здесь, пожалуй, будет потруднее, чем в песках пустыни, так что полагаться можно только на самого себя. Надо прежде всего хотя бы примерно сориентироваться.
И я полез на гору. Ужасно мешала палка, радиометр клонил меня набок и предательски стаскивал вниз. Но я не решался ни на миг с ним расстаться: найти его потом среди серых камней будет куда труднее, чем пресловутую иголку в стоге сена.
Камни с грохотом сыпались из-под ног. Пот застилал и щипал глаза. Местами я полз прямо на животе, упрямо цепляясь окровавленными пальцами за острые скалы и обдирая себе колени. Но всетаки часа за полтора вскарабкался на эту проклятую гору. И тут же понял, что это ничего мне не даст. Дальше поднимались еще более высокие и обрывистые хребты. А то, что я видел внизу, казалось настоящим хаосом, даже отдаленно не похожим на то, что было изображено на карте.
Оставалось одно - идти, придерживаясь северозапада. Где-то там мы вошли в горы, там, вероятно, и ищет меня проводник. Передохнув немного, если можно назвать отдыхом сидение на раскаленных камнях да еще на самом солнцепеке, я начал спускаться в ущелье.
Не буду долго рассказывать о своих скитаниях, едва не закончившихся весьма плачевно. Многое я и сам теперь не могу вспомнить, потому что временами у меня, кажется, немножко мутилось в голове.
Я шел, шел, спотыкаясь о камни и падая под тяжестью радиометра. Помню, что часто поднимал голову и смотрел на солнце, словно опасаясь, как бы вдруг не исчез и этот последний путеводный маяк. Но он не исчезал, а медленно убивал меня своими неистовыми лучами...
День стал бесконечным. Я ждал прохлады, темноты, вечера, но он все не приходил. И я брел дальше по горячим камням, падал, снова поднимался и, шатаясь, шел дальше.
Потом свалившись - в какой уже раз! - с ног, я вдруг подумал: "У меня же есть радиостанция! Как хорошо, что мы захватили ее с собой! Сейчас вызову самолет, и меня спасут!.."
Я напялил на голову наушники и включил радиометр, принимая его в бреду за радиостанцию.
Щелчки, мерные, монотонные щелчки - и ни одного человеческого голоса.
Надо подняться выше, чтобы горы не заслоняли от меня мир и не мешали услышать людей!
И я опять начал карабкаться на скалы, волоча за собой тяжелый прибор и с надеждой вслушиваясь в однообразное щелканье, раздававшееся в наушниках, стиснувших мне голову. Я полз и все еще ничего не мог услышать, кроме этого опостылевшего щелканья. Наушники раскалывали мне. пополам череп, и я сорвал их и отбросил в сторону. Словно обрадовавшись этому, они защелкали еще громче и настойчивее...
Но мне уже было все равно. В глазах у меня завертелись огненные диски.
Потом я вдруг увидел человека, стоявшего на вершине горы и глядевшего куда-то вдаль. Он показался мне громадным, от него тянулась спасительная тень. Вот она коснулась меня, - и все провалилось в темноту и безмолвие...
ГЛАВА XV. СЛИШКОМ МНОГО ЗМЕЙ
Очнулся я от холода. На лбу у меня лежала влажная тряпка, и вода, струясь по лицу, стекала мне в рот! Я вытянул губы, чтобы глотать ее, глотать, глотать без конца. И солнце не висело больше разящим мечом над головой. Вместо него мирно и трепетно светили звезды.
В трех шагах от меня чернела какая-то загадочная фигура с уродливо-длинной, словно бы змеиной шеей. Я приподнялся и только теперь понял, что это верблюд. От него отделилась вторая тень, подошла ко мне и склонилась, заслонив звезды.
- Это ты, Азиз? - едва слышно прошептал я и успокоенно улегся снова.
Проводник разжег примус. Я напился горячего крепкого чая и заснул. Во сне меня опять мучила жажда, я снова карабкался по раскаленным камням, но проснулся с восходом солнца почти совершенно здоровым. Только одолевала слабость и болели исцарапанные и разбитые в кровь пальцы.
Проснувшись, я первым делом стал искать глазами радиометр. Вот он, цел, лежит на ковре неподалеку от меня. Но мы были где-то совсем в другом месте, я не здесь терял сознание.
- Где ты меня нашел, Азиз? - спросил я.
- Там, йа устаз. - Он неопределенно показал куда-то на юг.
- А почему перевез сюда? Это далеко отсюда?
- Плохое место, йа устаз. Там нельзя ночевать... Шайтан крутит, йесхатак!
Смутное воспоминание подсказало мне следующий торопливый вопрос:
- Скажи, Азиз, а этот вот прибор... аппарат... Он щелкал, щелкал, когда ты меня нашел?
Бедуин покосился на радиометр и угрюмо кивнул.
- Громко щелкал? И часто?
- Очень громко, йа устаз. - Похоже, ему не хотелось говорить на эту тему. Он снова с неприязнью покосился на прибор и добавил: - Так громко трещал, словно стреляли из автомата. По его треску я и нашел тебя, благодаря аллаху.
Я вскочил, пошатнувшись от слабости.
- Нам надо немедленно ехать туда!
Азиз насупился еще больше и ничего не ответил.
- Слышишь? Навьючивай верблюдов, и поедем на то место, где ты меня нашел.
- Я не запомнил его, - попробовал соврать проводник, но это удалось ему так плохо, что я рассмеялся, а он смущенно отвернулся, пряча глаза.
- Понимаешь, Азиз, ведь ради этого мы с тобой и отправились сюда, бродить по горам. - Я решил убедить его хорошенько. Если прибор там сильно щелкал - значит мы как раз нашли то, что искали. Надо вернуться туда и проверить, а потом поскорее на базу.
Похоже, упоминание о скором возвращении на базу оказалось решающим. Все еще что-то угрюмо бормоча под нос, Азиз стал навьючивать верблюдов. Я тоже занялся сборами: уложил свои вещи, побрился, начал менять батарейки в радиометре. Но вдруг негромкий возглас проводника заставил меня поднять голову.
Он стоял с веревкой в руке и к чему-то прислушивался. Все вокруг было по-прежнему спокойно и тихо, но Азиз уверенно сказал:
- К нам кто-то идет, йа устаз. - И, прислушавшись снова, добавил: - Очень спешит.
Он взял винтовку и дважды выстрелил в воздух, чтобы подсказать, где мы.
Минут через двадцать из-за поворота ущелья в самом деле показался человек. Он направлялся к нам.
- Зариф, - коротко сказал Азиз. Теперь уже и я рассмотрел, что это один из наших рабочих, молодой весельчак Зариф. Какую весть он несет?
- Саида, йа устаз! - поздоровался, подойдя, Зариф. Саида, Азиз!
Мне не терпелось узнать о новостях, но сразу задавать вопросы было бы невежливо. Сначала надо поговорить о погоде, о том, как прошла поездка, предложить гостю воды.
- Беда! - сокрушенно сказал он. - Вот записка.
Я торопливо развернул протянутый им лоскуток бумаги:
"Алексей Николаевич!
У нас снова укушены коброй - на этот раз сразу двое: Толик Петров и рабочий Хасан Зураб. Принял все меры, но лучше бы вам вернуться на время. П."
Опять помеха! И прямо как у Горбунова: "Кажинный раз на эфтом месте!.."
