Стерн пошевелил губами и наконец выговорил:
— Я не…
— И не нужно, — рассмеялся я. — Замечательно. Вы настоящий специалист, очень хороший специалист. Я могу вам сказать это, и вы оцените как профессионал. Вы говорите о блоках. Я не мог пройти блок «Бэби три года», потому что за ним скрывался ключ к тому, кто я такой на самом деле. Не мог, потому что боялся вспомнить, что на самом деле я существую на двух уровнях: маленький мальчик мисс Кью и нечто гораздо, гораздо большее. Я не мог быть и тем и другим, но не мог и отказаться от одного из состояний.
Он спросил, не отрывая взгляда от трубки:
— А теперь можешь?
— Могу.
— И что теперь?
— О чем вы?
Стерн перегнулся через угол своего стола.
— Тебе не приходило в голову, что, может, этот… твой гештальт-организм уже мертв?
— Он не мертв.
— Откуда ты знаешь?
— Откуда ваша голова знает, что руки действуют? Он прикоснулся к своему лицу.
— Вот так… и что дальше? Я пожал плечами.
— Разве синантроп посмотрел на подошедшего гомо сапиенса и спросил: «Что дальше?». Мы будем жить, все вместе, как человек, как дерево, как любой живой организм. Будем расти, и питаться, и ощущать, и размножаться. Будем защищать себя. — Я развел руки. — Будем совершать естественные поступки.
— Но что вы можете сделать?
— А что может сделать электрический мотор? Все зависит от того, к чему мы приложим усилия. Стерн побледнел.
— А что ты… хочешь делать? Я задумался. Он молча ждал.
— Знаете что? — сказал я наконец. — С самого рождения люди меня пинали, пока обо мне не позаботилась мисс Кью. И что произошло тогда? Она едва меня не убила.
Я подумал еще и сказал:
— Всем было весело, кроме меня. Всем весело, все забавляются, когда есть возможность пнуть того, кто слабее тебя и не может защититься. О, тебе делают одолжения, пока не завладеют тобой или не убьют тебя. — Я посмотрел на Стерна и улыбнулся. — Я собираюсь позабавиться, только и всего.
Он повернулся спиной ко мне. Я думал, он начнет расхаживать, но он тут же снова повернулся ко мне. Я знал, что теперь он все время будет наблюдать за мной. Он сказал:
— Ты проделал большой путь после того, как зашел ко мне.
Я кивнул.
— Вы хороший психоаналитик.
— Спасибо, — горько ответил он. — И ты считаешь, что теперь излечился, приспособился и готов действовать?
— Конечно. А разве вы так не считаете? Он покачал головой.
— Ты только узнал, кто ты такой. Тебе нужно еще многое узнать.
Я готов был проявить терпение.
— Что, например?
— Например, что бывает с людьми, которые живут с чувством вины, как у тебя. Ты отличаешься, Джерри, но не настолько.
— Я должен чувствовать вину, что спас свою жизнь? Он не обратил на это внимание.
— Еще одно. Ты сам сказал, что всю жизнь на всех сердился. Так ты жил. А думал ли ты, почему?
— Не могу сказать, что думал.
— Одна причина в том, что ты был один. Поэтому для тебя так много значили эти дети и мисс Кью.
— Ну и что? Дети по-прежнему со мной. Он медленно покачал головой.
— Ты и дети — единый организм. Уникальный. Беспрецедентный. — Он ткнул в меня черенком трубки. — Совершенно один.
Кровь зашумела у меня в ушах.
— Заткнитесь, — сказал я.
— Только подумай, — негромко продолжал он. — Ты можешь практически все. Можешь иметь все, что захочешь. Но все это не избавит тебя от одиночества.
— Заткнитесь! Все одиноки. Он кивнул.
— Некоторые могут научиться жить с этим.
— Как?
Немного погодя он ответил:
— Благодаря тому, что есть нечто, о чем ты ничего не знаешь. Даже если я тебе скажу, оно для тебя ничего не будет значить.
— Скажите, и посмотрим.
Он очень странно взглянул на меня.
— Это нечто называется моралью.
— Наверно, вы правы. Не понимаю, о чем вы говорите. — Я собрался. Больше мне незачем его слушать. — Вы боитесь, — сказал я. — Боитесь гомогештальта.
Он сделал огромное усилие и улыбнулся.
— Ублюдочная терминология.
— Мы ублюдочное племя, — ответил я. Показал:
— Садитесь сюда.
Он пересек комнату и сел за стол. Я наклонился к нему, и он заснул с открытыми глазами. Я выпрямился и осмотрел кабинет. Взял термос, наполнил его и поставил на стол. Поправил угол ковра, положил чистое полотенце в головах кушетки. Прошел мимо стола и посмотрел на магнитофон.
Словно протянув руку, вызвал Бинни. Она стояла у стола, широко раскрыв глаза.
— Посмотри сюда, — сказал я. — Внимательно посмотри. Я хочу стереть запись. Спроси у Бэби, как это сделать.
Она посмотрела на меня, как-то встряхнулась и наклонилась к магнитофону. Исчезла — и сразу вернулась. Прошла мимо меня, повернула две ручки, нажала кнопку, что-то дважды щелкнуло. Лента быстро начала перематываться назад.
— Все в порядке, — сказал я. — Уходи. Она исчезла, Я взял пиджак и направился к выходу. Стерн по-прежнему сидел за столом и смотрел, ничего не видя.
— Хороший психоаналитик, — прошептал я. Чувствовал я себя отлично.
Снаружи я немного подождал, потом повернулся и снова вошел.
Стерн посмотрел на меня.
— Садись сюда, сынок.
— Простите, сэр, — сказал я. — Ошибся кабинетом.
— Ничего, — ответил он.
Я вышел и прикрыл за собой дверь. И всю дорогу до полицейского участка улыбался. Мой рассказ о мисс Кью запишут, и он им понравится. Я посмеивался, думая о Стерне, как он будет гадать, куда пропал почти целый день и откуда у него тысяча баксов. Это гораздо забавнее, чем думать о нем мертвом.
И что это за дьявольская штука — мораль?
— Кто он вам, мисс Джеральд? — спросил шериф.
— Джерард, — поправила она. У нее серо-зеленые глаза и необычный рот. — Он мой двоюродный брат.
— Все дети Адама братья, так или иначе. Вам придется рассказать мне немного больше.
— Семь лет назад он служил в военно-воздушных силах, — сказала она. Потом случились… неприятности. Он был отправлен в отставку. По медицинским основаниям.
Шериф порылся в папке на столе.
— Фамилию врача помните?
— Сначала Томпсон, потом Бромфилд. Заключение об отставке подписал доктор Бромфилд.
— Похоже, вы действительно кое-что знаете. А кем он был до службы в авиации?
— Инженером. То есть я хочу сказать, был бы им, если бы закончил школу.
— А почему не кончил? Она пожала плечами.
— Он просто исчез.
— Откуда вы знаете, что он здесь?
— Я узнала бы его везде, — ответила она. — Я видела… видела, как это случилось.
— Видели. — Шериф хмыкнул, поднял папку, уронил ее. — Послушайте, мисс Джеральд, не мое дело советовать. Но вы кажетесь мне хорошей девушкой. Почему бы вам просто не забыть о нем?
