И, кроме того, он был слишком занят бегством, чтобы найти силы для телекинеза.
Тернер снова споткнулся о торчащий корень; взмахнул рукой, пытаясь удержать равновесие, и почувствовал, что Флейм в нерешительности. Ему никогда не удалось увидеть этой нерешительности у коммандос, но, будучи «связанным» с ее сознанием, он ощутил это явственно, будто увидел собственными глазами.
Внезапная догадка озарила Тернера; он резко остановился, отбросив гранатомет в сторону, и повернулся лицом к ней – поднятые руки за головой, пальцы разжаты. После этого в нем мелькнуло сомнение, и он ждал, не будучи уверенным, верна ли догадка или его сейчас постигнет внезапная отвратительная смерть.
Флейм тоже остановилась. Она не стреляла, хотя держала снарк направленным прямо на него.
Боевая личность могла принять капитуляцию врага. У нее не было потребности уничтожать. Поначалу Тернер об этом забыл. Он думал, что слепая ненависть основной личности Флейм может заставить ее убить Сланта даже тогда, когда она не доминировала. Однако боевая личность была неспособна ни к ненависти, ни к каким-либо другим эмоциям, поскольку являла собой не более чем набор запрограммированных реакций. И одной из них было позволить врагу сдаться.
Получив передышку, Тернер прекратил телепатическую связь и заставил себя отказаться на время от псионических возможностей. Не чувствуя более угрозы и видя, что «враг» не сопротивляется, боевая личность Флейм должна уступить место какой-нибудь другой.
Однако у Тернера не было времени подумать, какая личность придет ей на смену. Лишь нащупав ее мысли в последнее мгновение сквозь блекнущую, истончающуюся телепатическую связь, он сообразил, что ему угрожает. И тут же бросился плашмя на землю, крича:
– Компьютер, не дай ей убить меня!
Не причинив ему никакого вреда, луч снарка прошел поверху, превратив несколько сосновых игл и веточек в порошок. Прежде чем Флейм успела приладить снарк к новому положению Тернера, компьютер применил принудительную фазу, и ее рука конвульсивно дернулась.
Она сопротивлялась секунду или две, потом уступила и опустила оружие.
– Хорошо! – громко сказала она. – Отпусти меня! Я не собираюсь в него стрелять.
Конвульсии прекратились. Она опустила правую руку и потерла ее левой, разминая больные мышцы и свирепо глядя на Тернера.
– Черт с тобой, ублюдок. Ты победил. Я не буду в тебя стрелять пока что. – Она посмотрела вверх. – А ты, компьютер, хорошенько помни, что случится в ближайшие шестьдесят часов или около того, если я не приму меры. Не заставляй меня заходить так далеко.
Тернер осторожно поднялся, пристально следя за каждым ее движением: он помнил о двух снарках в ее карманах так же хорошо, как и о том, который она опустила. К этому времени, как ему казалось, один должен быть разряжен, но два других все еще представляли опасность.
Что она там говорила о шестидесятичасовом сроке? Как будто угрожала компьютеру? Но ничего определенного в голову ему не пришло, и он счел эту мысль не относящейся к делу.
Оба противника, как казалось Тернеру, достигли чего-то вроде шахматного пата. У них были совершенно противоположные цели и никакой надежды на компромисс: она хотела, чтобы Дест погиб, он – сохранить его живым. У каждого были преимущества: у него – псионические возможности, у нее – больший доступ к компьютеру и кораблю, с помощью которых она могла угрожать ядерным ударом, – но чистым результатом было скрытое равновесие сил, поддерживаемое еще и тем, что компьютер отказывался принять чью-либо сторону.
Каждому действию, которое мог предпринять один из них, другой противопоставлял что-то свое. Если он прибегнет и магии, во Флейм проснется коммандос, и компьютер будет на ее стороне: для него «гравитационные аномалии» – признак присутствия врага. Зато любое ничем не спровоцированное враждебное действие с ее стороны заставит компьютер применить принудительную фазу, или навязать Флейм иную личность, или даже убить ее.
Куда ни кинь, только решение вопроса о лояльности Деста поможет выйти из тупика, так как заставит наконец компьютер определиться.
Именно этим Сэм и собирался заняться прежде всего, еще до идеи откопать освобождающий код Флейм. Лояльность Деста – вот что главное.
Определить ее можно, например, путем опроса жителей. Ведь та персоналия Флейм, что была русскоговорящим инженером, уже согласилась на это, пока он не разрушил все попыткой проникнуть в мозг киборга в поисках освобождающего кода.
А не сработало это, потому что Тернер был не в состоянии охватить все множество ее воспоминаний; он следил за поверхностными мыслями Флейм, ибо в них таились его жизнь или смерть. И успел-то он просмотреть два-три случайных фрагмента, особо в них не вдумываясь.
Он знал сейчас, как выглядит контрольная кабина ее корабля. Он знал, что, в ее памяти хранились разрозненные кусочки ее гражданской жизни, выскальзывая из-под искусственного барьера, поставленного Командованием; телепату нетрудно было принять эти воспоминания, хотя сама Флейм могла не осознавать их. Тернер наткнулся на них в каких-то пустотах, которые счел трещинами между ее личностями.
Однако настоящее имя оставалось пока тайной. Освобождающий код был-неизвестен, и Сэм больше не отваживался на попытки его найти; он обратился к своему прежнему плану.
– Послушай, – он взглянул на Флейм. – Давай найдем кого-нибудь из местных жителей и спросим их о Древней Земле. Все недоразумения тотчас прояснятся. Это тебя устраивает?
Мгновение она пристально смотрела на него, потом пожала печами.
– Хорошо, давай сделаем так. – Ее глаза сузились. – Но я буду в оба следить за тобой, Слант. И если поймаю тебя на каком-нибудь трюке – берегись. Я буду знать, что ты изменник и что все разговоры о лояльности – чистой воды надувательство. И я взорву тебя вместе с твоей планетой. Ты понял? Верно, компьютер?
– Подтверждение. Обман недопустим.
– Прекрасно! – улыбнулся Тернер, надеясь, что улыбка получилась не слишком вымученная.
– А где мы будем искать этих твоих местных жителей? – угрюмо осведомилась Флейм.
У Тернера не было готового ответа. Но, прежде чем он успел придумать подходящую ложь, вмещался компьютер.
– Перемещающиеся гравитационные аномалии поддерживают высоту около двадцати метров приблизительно в двух километрах от киборгов, – сообщил он. – Запрос: целесообразность исследования киборгами гравитационных аномалий.
Да это просто идеальная возможность «встречи с местными жителями»!
– Я думаю, это весьма целесообразно, – сказал Тернер, сдерживая волнение. – Если те люди используют мутацию, о которой я тебе говорил, они должны быть магами, как их называют местные жители. Ты сама увидишь, что такое мутация, и, поговорив с ними, поймешь, насколько они дружелюбны. И мы убьем сразу двух зайцев. Идет?
