Внезапно в дверь постучали.
Слегка приподнявшись, доктор Риттерсдорф крикнула;
— Уходите!
— Это Мэйджбум! — донесся из коридора сдавленный мужской голос.
Вскочив и освободившись от объятий Габриеля, доктор Риттерсдорф подбежала к двери и заперла ее на ключ, Потом развернулась и нырнула — во всяком случае так это выглядело — прямо под него. Он закрыл глаза.
Неужели это действительно должно привести их туда, куда они хотели?! Удерживая ее и прижимая к полу везде раскиданной одежды, Бейнс кашлянул и сказал:
— Послушайте, доктор Риттерсдорф…
— Зови меня Мэри.
На этот раз она укусила его за губу. Зубы ухватили его с невероятной силой, и он скривился от боли, невольно закрыв глаза. Однако это оказалось кардинальной ошибкой. Только что Бейнс склонялся над ней, а в следующее мгновение он оказался внизу, пригвожденный к полу. Ее острые колени вонзились ему в бедра. Схватив его за виски, вцепившись пальцами в волосы, она рванула голову вверх, словно желая оторвать ее от тела. Одновременно она…
Бейнсу удалось слабо крикнуть:
— На помощь!
Однако человек по другую сторону дверей уже ушел, и ответа не последовало.
Бейнс заметил на стене красную кнопку, которую Мэри Риттерсдорф пыталась недавно нажать… Пыталась, но у него не было сомнений, что сейчас она ни за какие сокровища не сделала бы этого. Он попытался продвинуться в направлении кнопки, однако все его усилия оказались тщетными.
«И хуже всего то, — подумал он, — что это все равно ничего не решает».
— Доктор Риттерсдорф, — проскрипел он, пытаясь вдохнуть. — Будьте разумны. Давайте же поговорим, прошу вас.
Теперь она укусила его за кончик носа, и он снова удивился, какие у нее острые зубы. Женщина рассмеялась, и этот смех заморозил кровь у него в жилах.
«Похоже, она так и загрызет меня, — решил он спустя минуту, показавшуюся ему веком. — Загрызет насмерть, а я ничего не смогу сделать». Ему казалось, что он ведет поединок с либидо всей вселенной. Это была стихия невероятной силы, она пригвоздила его к ковру, не давая убежать. Если бы кому-то удалось ворваться, вооруженному охраннику, например…
— Ты знаешь, — прошептала Мэри ему на ухо, — что ты самый прекрасный мужчина в мире? — Она оторвалась от него и на мгновение ослабила хватку, чтобы откинуть волосы с лица.
Бейнс воспользовался шансом и откатился вбок, потом неуклюже бросился к кнопке, чтобы вызвать кого-нибудь… кого угодно. Неважно, терранина или нет.
Тяжело дыша, она схватила его за лодыжку, и он упал на пол, ударившись головой о край металлического шкафа, и застонал, когда темнота обрушилась на него.
Мэри Риттерсдорф, смеясь, перекатила его на спину, и еще раз накинулась на мужчину сверху. Ее голые колени вновь вонзились в его тело, голые груди закачались перед его лицом. Видимо, для нее не имело значения, в сознании он или нет. Бейнс понял это, когда темнота совсем окутала его. Прежде чем потерять сознание, он поклялся, что когда-нибудь доберется до святого геба, Игнаца Ледебура. Даже если это будет последнее дело в его жизни.
— Какой ты милый. — Голос Мэри Риттерсдорф прозвучал в сантиметре от его левого уха, совершенно оглушив. — Я могла бы съесть тебя всего. — Она дрожала всем телом.
Снова теряя сознание, он с ужасом подумал, что доктор Риттерсдорф только начинает. И средство Ледебура не имеет к этому никакого отношения: ведь не подействовало же оно на него самого. Габриель Бейнс и микстура святого геба только помогли проявиться чему-то, что всегда было в Мэри Риттерсдорф. Ему очень повезет, если окажется, что это напиток всего лишь любви, а не смерти.
Он все-таки не потерял сознания до конца, поэтому почувствовал, — но это было гораздо позднее, — как ее активность начинает постепенно ослабевать. Искусственно вызванная буря страстей слабела, и в конце концов установился капризный покой. А потом какая-то сила, действия которой он совершенно не понимал, перенесла его с пола в каюте доктора Риттерсдорф в совершенно иное место.
«Хотел бы я уже умереть», — сказал он себе. Время, определенное в ультиматуме терран, кончилось, а Бейнсу так и не удалось остановить течения событий. Где он оказался? Он осторожно открыл глаза — вокруг было темно, Он лежал под звездами, а вокруг него высились кучи мусора, составлявшие Гандитаун, поселок гебов.
Бейнс испуганно огляделся — нигде не было ни следа терранского корабля. Они явно улетели, чтобы опуститься в Да Винчи Хейтс.
Весь дрожа, он неуверенно сел. Где, ради всего святого, его одежда. Она не побеспокоилась о том, чтобы вернуть ее… Он чувствовал себя полностью одураченным. Усевшись поудобнее, он закрыл глаза и начал тихо и монотонно ругаться. Он, делегат паров в высшей ассамблее… «Слишком много всего сразу», — горько подумал он.
Его внимание привлек шум с правой стороны. Бейнс вновь открыл глаза и на сей раз присмотрелся внимательнее. К нему катилась старомодная машина, а вокруг он разглядел очертания кустов малины. То, что подъезжало к нему, было типичным автомобилем с двигателем внутреннего сгорания, распространенным среди гебов. Он уже видел желтые фары машины.
Поднявшись, Бейнс помахал водителю рукой. Машина остановилась.
— Что случилось? — устало спросил водитель, растягивая слова. Он уже настолько регрессировал, что его ничего не могло заинтересовать.
Бейнс подошел к двери машины и сказал:
— Меня… ограбили.
— Ой, как плохо. Забрали твою одежду? Садись. — Он колотил по двери, пока она не отворилась со скрежетом. — Отвезу тебя ко мне. Получишь что-нибудь из одежды.
— Лучше довези меня до хижины Игнаца Ледебура, — угрюмо сказал Бейнс. — Я хочу с ним поговорить.
Если это скрывалось в той женщине всегда, как он мог винить святого геба? Никто не мог такого предвидеть. Впрочем, если бы микстура действовала таким образом на всех женщин, Ледебур наверняка отказался бы от нее.
— А кто это? — спросил водитель, запуская двигатель.
Габриель понял, что вопрос подтверждает теорию Мэри Риттерсдорф относительно их всех, однако собрался с силами и, как сумел, описал местонахождение хижины святого геба.
— А, — сказал водитель, — этот тип с его котами. Я вчера переехал одного.
Бейнс закрыл глаза и застонал.
Вскоре они остановились перед слабо освещенной хижиной Ледебура. Водитель сильным ударом открыл дверцу и одеревеневший Бейнс выбрался наружу. Все у него болело, и он по-прежнему страдал от тысячи и одного укуса Мэри Риттерсдорф. В желтом свете фар он шаг за шагом прошел по замусоренному двору, нашел дверь хижины, согнал с порога стаю котов и постучал.
