не было! Мало-помалу, ему начало казаться, что Рококоль была сотворена Фатой-Морганой, чтобы помучить несчастного гнома. Глядя на Леяль, Тибальд спрашивал сам себя: «Была ли та прекрасная соблазнительница, что он видел во сне, Леялью или Рококоль?» И сам себе отвечал: «Рококоль. Хоть внешне они похожи как две капли воды, но Рококоль – прозрачный мираж, а Леяль – реальная фея!» Тибальд засмеялся: «Реальная фея – вот уже и феи стали реальными! Но тогда сон – это пророчество!»
– Что тебя рассмешило? – спросила Леяль.
– Я кое-что вспомнил …
– Вот видишь, твоя счастливая жизнь начинается, – пропела Леяль, да так мелодично, что Тибальд на мгновенье позабыл обо всем.
– А, вот вы где, – волна уверенности накрыла Тибальда, – смотрите, это заклинание я нашел в библиотеке старых ведьм. Я облетел весь Магический Чудесток, прежде чем отыскал его! – и Товенар указал на золотистые буквы, светящиеся в воздухе. – Ты, Тибальд, – наш первый опыт, и мы вместо того, чтобы готовиться заранее, наслаждались красотами Цветочного Чудестока. Вот и пришлось полетать! – Произнеся эти слова, Товенар улыбнулся.
Тибальд замер. Его взгляд был прикован к медленно гаснущим буквам: «Надо понюхать цветок жустичилия и торжественно провозгласить: «Ареогромия!»».
– А вот и цветок жустичилия, – Фития показала на ничуть не приметный по сравнению с гигантскими цветами, маленький кустик.
Тибальд зажмурился. Наконец-то он станет самим собой! Наконец-то! Тибальд попытался представить себя таким, каким он будет через минуту и не смог. Может, он станет волшебником, как Товенар, или искателем истины, как Шеньято? А может кем-то совсем иным? Тибальд сладко вздохнул, крепко зажмурился и медленно нараспев по слогам произнес: «А-ре-о-гро-ми-я!».
Он так и стоял некоторое время, боясь открыть глаза. Потом, медленно разомкнул веки. Велфы с изумлением смотрели на него, но странно, Тибальд не чувствовал ни музыки, ни запахов. И еще, образы велфов были подернуты какой-то рябью. Минуты сменялись минутами, и, наконец, чувства стали возвращаться к Тибальду. Сначала зрение, потом обоняние – целый букет удивленных и немного встревоженных запахов нахлынули на нового велфа. Наконец и слух вернулся к Тибальду, и, словно невидимый квартет зазвучал в нем. Одинокая скрипка (Тибальд понял, что это Леяль) тревожно плыла в потоке странной неземной мелодии.
– Кто я? – наконец спросил Тибальд.
– Ты? – неуверенно ответил Шеньято. – Мы не знаем. Я бы определил тебя, как первопроходца. Впрочем, погляди на свое отражение.
«Шеньято сильно отличается от остальных велфов» – подумал Тибальд, «Он не рождает запахов, его мелодия – очень резкая и совсем не напевная, а его речь совсем не похожа на сказочную речь его собратьев. Но что же это я рассуждаю? Давай-ка, я взгляну на себя!»
Он проскользил к озеру, которого, Тибальд мог поклясться, не было еще минуту назад, и посмотрел в его гладь. В прозрачной воде он увидел высокого человека лет тридцати пяти с бородой, окаймляющей лицо, и густыми бровями, нависшими над глазами. Голову украшал пушистый конус с полями – Тибальд раньше таких не видел, – похожий одновременно и на меховую шапку, и на сомбреро, и на колпак. В фигуре незнакомца, глядящего из воды, сквозило какое-то изящество, но не изнеженность: было видно, что он не раз встречал опасность лицом к лицу. Одето отражение было в странный синий халат звездочета, а ноги украшали старинные туфли. Из спины вырастали два крыла, чем-то похожие на крылья альбатроса.
Самыми странными в облике незнакомца были глаза. Большие глаза человека мечтательно глядели вперед, но какая-то сила сквозила в них. Временами они вспыхивали странными упрямыми огоньками так, что самому Тибальду было страшно глядеть на свое отражение, а временами огоньки гасли и тускнели, как будто, замирая от страха.
– Друзья, вы меня именно таким и видели?
– Нет, я тебе видел путешественником, – отозвался Шеньято.
– А я – ученым, похожим, на Шеньято, – добавил Товенар.
– А я – сказочным принцем, – прощебетала Фития.
– А ты, Леяль?
– А я, я видела бесстрашного героя, готового защищать добро и противостоять злу. Но твой облик был немного затуманен. Удивительно, но в тебе проступали и черты маленького испуганного ребенка.
– Неужели, все представляли меня по-разному?
– Да, это так, – видели, но не осознавали этого, – мы были уверены, что все видим одно и то же, – хором признались велфы.
– После того, как ты выкрикнул магическое заклинание и закрыл глаза, сперва ничего не произошло, потом ты растворился в тумане, – тревожно пропела Леяль.
– Тумане Тихого Облака, – пробормотал Тибальд.
– Да, – похоже на него, – прошептала Леяль – она знала о Тихом Облаке. – Мы пытались помочь тебе, и вот, превращение произошло. Похоже, в тебе запечатлелись все черты, что представлялись нам.
Тибальд задумался. Велфы видят истинную сущность, как признавалась Леяль, но тогда какова она, его истинная сущность? Путешественник? Ученый? Принц? Рыцарь? Испуганный ребенок? Или всего понемножку? Неожиданно, в воздухе запахло фиалкой.
– Ты хочешь остаться в костюме звездочета или подобрать тебе что-то более походящее? – деловито спросила Фития.
– А как вы думаете?
– Полетели в чудесток формы, – предложила Леяль, – там и решим.
– А что такое чудесток? И что это за чудесток формы?
Вот я тебе и покажу, – весело отозвалась Леяль, а до Тибальда донеслась задорная песенка на саксофоне.
Легко взмахнув крыльями, путешественник, а мы его отныне будем называть так, ведь надо же его как-то называть, и волшебная фея взлетели в перламутрово-голубое небо, а Товенар, Фития и Шеньято остались поджидать новоприбывших, ведь они буквально могли взяться из ниоткуда: упасть с неба, выползти из-под земли, вылезти из цветка, вынырнуть из озера, и, наконец, просто войти через Хрустальные Ворота.
Глава вторая, в которой наш герой знакомится с царством фантазии
Тибальд поднимался все выше и выше в струях воздуха. Его охватило изумительное чувство! Представьте, гном, который летал только в самых смелых снах, вдруг превратился в прекрасного парящего велфа. Он упивался полетом, вдыхая аромат воздуха, всем своим существом растворяясь в окружающем пространстве.
Тибальд взмывал вверх и, затем сложив крылья, устремлялся вниз. Он раскрывал крылья и планировал в вышине. Он кружил в воздухе сверху вниз и параллельно земле. Хоть с земли небо и казалось усыпанным велфами, в воздухе все было иначе: натолкнуться на кого-либо или что-либо было невозможно, ведь если путешественник приближался на небезопасное расстояние к другому велфу или дворцу, пространство между ними становилось больше, чтобы исключить столкновение, а если он приближался к земле, и его скорость грозила катастрофой, слабый толчок ветра тормозил разогнавшегося путешественника и мягко подбрасывал его вверх. Кроме того, велф не чувствовал головокружения – мягкий аромат, висящий в воздухе, лечил его. Длинноносые
