Если бы та операция безусловно удалась, Присцилла О’Нил заработала бы одно очко в споре с Иолантой Сивоконь и ее подпевалами. Но итоги «Эгиды» остались неясными, а счет — ничейным. После Цереры позиция главнокомандующей, упорно продолжавшей делать ставку также и на эксменов, заметно упрочилась. И все снова рухнуло после недавнего бунта рабочих на Марсе, по размаху далеко превзошедшего события на Ананке. Большинство не было способно понять, какого же рожна хотели те рабочие. Ведь марсианские поселки Должны были полыхнуть значительно позже Земли! Их продолжали строить в качестве последнего форпоста, никак не иначе.
Присцилла знала, чего хотели рабочие: настоящего дела и настоящей драки с чужаками! На Марсе взбунтовалась не серая тупая масса, не те, кто желал продлить свое прозябание на несколько лишних месяцев, исступленно цепляясь за каждый момент их никчемной жизни, — взбунтовались сильные и активные, которые, окажись они на Ананке, не бунтовали бы, а гасили бунт…
А ничего не поделаешь — пришлось карать. Железной, так сказать, рукой наводить порядок. Пришлось спустить с цепи Иоланту, а уж та расстаралась, сразу набрав очко. О «недальновидной и ошибочной» линии главнокомандующей заговорили в открытую. Присцилла знала: не пользуйся она таким авторитетом в низовых звеньях, не будь барьер столь пугающе близок, ее и без того непрочное положение превзошло бы неустойчивостью куклу-неваляшку, поставленную на голову.
Но главным было даже не это. Главным было то, что радарный контакт с чужаком, нацеленным на Землю, прервался уже более десяти суток назад и до сих пор не был восстановлен. Автоматические буи, во множестве запущенные к самой границе барьера уничтожения, в большинстве своем исправно сканировали пространство, не обнаруживая перед собой ничего достойного внимания. Чужак просто исчез. Ни с того ни с сего. Такое случалось и раньше, но никогда контакт с ним не терялся больше чем на несколько часов. Сманеврировал ли чужак, резко сменив дислокацию, научился ли полностью поглощать все диапазоны электромагнитных волн, подействовал ли каким-то необъяснимым образом на буи, заставив их врать, — оставалось неясным. В штабе забыли, что такое сон. И вот теперь — сообщение от Гаева, что «Эгида» сработала!
От Гаева ли еще? Быть может, чужак умеет хитрить не хуже, чем переть напролом, сметая на своем пути к Земле все и вся?
Однако сразу после получения радиограммы был отдан приказ направить два буя за барьер, и пока оба аппарата оставались целехоньки. За эти несколько часов ожидания главнокомандующая не приняла никого, оставив штаб без руководства. Она не желала никого видеть и еще больше не желала показывать себя подчиненным, понимая, что до прибытия «Магдалены» с Гаевым на борту не сумеет заставить себя принять вид Несгибаемой Присциллы, а останется той, кем можно быть только наедине с собой, — сухонькой, седенькой, очень уставшей пожилой женщиной, почти старушкой. Она не могла заниматься никаким делом, дрожа от озноба в жарком кабинете. С «Магдалены» давным-давно донесли, что перехват осуществлен и корвет ложится на обратный курс. Долго еще ждать? Скорее бы. Что они там копаются?..
Палец сам собой нашел кнопку вызова дежурной адъютантессы.
— Связь с «Магдаленой» устойчивая?
— Так точно, мэм. Шесть минут назад корвет совершил посадку на первой площадке.
Далеко не впервые Присцилле О’Нил захотелось грязно выругаться. Но далеко не всегда побороть это желание удавалось без тяжкого труда. Сейчас был именно такой случай.
— Почему не доложили немедленно?
— Прошу прощения, мэм… Госпожа Лин просила сообщить вам, что эксмен с перехваченной капсулы нуждается в санобработке. Она просит дать ей пятнадцать минут.
Теперь хотелось ядовито усмехнуться, но лицо главнокомандующей осталось бесстрастным. Миниатюрная китаянка Чэн Лин, командир «Магдалены» и личная пилотесса Присциллы, обладала рядом неоспоримых достоинств, но отказывалась понимать, что некоторые из них, в частности любовь к чистоте, не всегда достоинства.
— Что с ним такое? Обделался?
— Не могу знать, мэм. Сейчас выясню, мэм.
— Нечего выяснять. Сюда Гаева. Немедленно. В том виде, в каком есть.
Мелькнувшая было мысль о возможной заразе была сразу же отметена. Без сомнения, бортовой врач обследовала Гаева еще на «Магдалене», а вот помыть пациента… Присцилла наконец усмехнулась. Капитан Лин скорее подала бы в отставку, чем позволила бы осквернить корабельную душевую грязным эксменом. Что ж, надо уметь снисходить к слабостям подчиненных, пусть даже это умение оплачивается лишними морщинами и седыми прядями.
А не седых уже почти и не осталось…
Минуты через три в кабинет втолкнули Гаева, и видно было, что его гнали бегом. Эксмен-уникум находился не в лучшей форме — шатался, бестолково размахивал руками и ловил ртом воздух. Грязное лицо, сальные лохмы, отросшая клочковатая борода и дикий взгляд делали его похожим на гипотетического предка всех эксменов, непременно изображаемого в новейших учебниках биологии как существо, сумевшее выдержать эволюционную борьбу в африканской саванне просто потому, что львы и прочие хищники брезговали охотиться на такого противного. Сейчас же в нос ударил крепкий запах давно не мытого тела и перепревшего пота, пропитавшего полетный комбинезон.
— Табурет и стакан воды ему, — приказала Присцилла.
Поблагодарив взглядом и мычанием, Гаев выхлебал стакан в два глотка, поперхнулся, икнул и расплылся в блаженной улыбке:
— Спасибо… Пожевать бы мне сейчас чего-нибудь… ик!.. шесть дней маковой росинки во рту… И поспать…
— После, — отрезала Присцилла. — Всем выйти.
— Мне тоже? — Легка на помине, генерал-поручик Сивоконь была тут как тут.
— Нет, прошу остаться. Ты мне нужна, дорогая.
Госпожа главнокомандующая лгала — сейчас она легко обошлась бы без Иоланты Сивоконь. Она вообще бы расчудесно обошлась без Иоланты. Экая фигура — заместитель главнокомандующей по вопросам безопасности! Безопасности — от кого? От чужаков, что ли? Хороша будет Иоланта в боевой капсуле… А от кого еще? От личного состава? Личный состав флота верен долгу, жаждет драки и победы, пораженческих настроений почти нет. Ни вражеской агентуры, ни диверсантов, ни партизан в космических просторах пока не замечено. Наконец, если в порядке бреда допустить, что она подозревает, будто среди штабных работниц имеются переодетые эксмены, то не проще ли провертеть дырку в душевой кабине, убедиться в неосновательности подозрений да и подать в отставку?
Проще. Но такие, как она, по-своему не ищут простых решений. Если должность велит им болтаться без дела — они будут добросовестнейшим образом болтаться без дела, стойко и без жалоб…
