– Ступай сверни себе шею.
Он улыбнулся и вышел из хибары.
Я собрал совет.
– Итак, — сказал я, — у них тут есть какое-то невероятное существо, явно из Горячих, которое называют Мертвецом. Говорят, что он страшно силен. Сегодня вечером я собираюсь побороться с ним. Предполагается, что если мне удастся одержать верх, нас отпустят на свободу, хотя я бы не стал верить Морбаю на слово. Поэтому нам нужно разработать план побега, иначе мы рискуем оказаться на жаровне.
– Фил, ты помнишь дорогу в Волос? — спросил я.
– Думаю, что да. Хотя это было так давно… Но где именно мы сейчас находимся?
– Если это вам чем-нибудь поможет, — заговорил Миштиго, устроившийся у окна, — то я вижу мерцание. В вашем языке нет слова для обозначения этого цвета, но мерцание идет вон оттуда, — он показал рукой. Этот цвет я обычно различаю в излучении радиоактивных материалов, если вокруг них достаточно плотная атмосфера. Свет исходит от довольно большого участка.
Я подошел к окну и посмотрел в указанном направлении.
– Тогда это может быть Горячее Пятно, — сказал я. — Если это так, то они протащили нас дальше в направлении берега, и это хорошо. Когда нас сюда волокли, кто-нибудь был в сознании?
Ответа не было.
– Ладно. Тогда будем действовать, исходя из предположения, что это действительно Горячее Пятно, и что мы совсем близко к нему. Значит, дорога в Волос должна быть позади, вон там, — я указал в противоположном направлении. — Поскольку солнце с нашей стороны хижины и дело к вечеру, то вам, когда попадете на дорогу, нужно идти в другую сторону — от заката. Скорее всего тут не больше двадцати пяти километров.
– Они нас выследят, — сказал Дос Сантос.
– Здесь есть лошади, — вступил в разговор Хасан.
– Что?
– Дальше по улице, в загоне. Раньше их там было три, привязанных у изгороди. Сейчас они за углом этого дома. Может быть, есть и еще. Правда, эти лошади не выглядят сильными.
– Все умеют ездить верхом? — спросил я.
– Никогда не ездил на лошади, — сказал Миштиго, — но трид — это примерно то же самое. Я ездил на триде.
Всем остальным приходилось ездить верхом.
– Тогда сегодня, — сказал я. — Если понадобится, садитесь по двое на одну лошадь. Если их окажется больше, чем нужно, отвязывайте всех и уводите с собой. Пока они будут смотреть на мою схватку с Мертвецом, бегите к загону. Хватайте любое оружие, какое сможете, и пытайтесь пробиться к лошадям. — Фил, доставь их в Макриницу и в любом доме назови имя Коронеса. Вас впустят и защитят.
– Я, конечно, извиняюсь, — вмешался Дос Сантос, — но ваш план плох.
– Если у вас есть другой, лучше, давайте выслушаем, — сказал я.
– Прежде всего, — начал он, — мы не можем серьезно рассчитывать на мистера Грабера. Пока вы были еще без сознания, он страдал от сильной боли и слабости. Джордж полагает, что он перенес сердечный приступ во время или вскоре после нашей схватки с куретами. Вдруг с ним что-нибудь случится — тогда мы пропали. Если нам удастся освободиться, то чтобы вывести нас отсюда, нам потребуетесь вы. Мы не можем рассчитывать на мистера Грабера.
– Во-вторых, — продолжил он, — вы не единственный, кто способен противостоять экзотической угрозе. Хасан справится с Мертвецом.
– Я не могу просить его об этом, — сказал я. — Даже если он победит, то, вероятно, окажется к этому моменту отрезанным от нас, и они, несомненно, быстро его схватят. Скорее всего, это будет стоить ему жизни. Вы наняли его убивать для вас, а не умирать.
– Я поборю его, Караги, — сказал Хасан.
– Тебе не придется этого делать.
– Но я так хочу.
– Фил, как ты себя чувствуешь сейчас? — спросил я.
– Лучше, гораздо лучше. Думаю, что это было простое несварение желудка. Не стоит беспокоиться.
– Ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы верхом добраться до Макриницы?
– Никаких проблем. Это будет проще, чем идти пешком. Я ведь чуть ли не родился верхом на лошади — ты же помнишь.
– «Помнишь?» — переспросил Дос Сантос. — Что вы этим хотели сказать, мистер Грабер? Каким образом Конрад может помнить…
– «Помнишь» относится к знаменитой «Балладе верхом на лошади», — сказала Рыжая. — К чему вы клоните, Конрад?
– Благодарю вас. Я здесь за главного. Я отдаю приказы, и я решил, что сам буду драться с вампиром.
– Мне кажется, в подобной ситуации нам следует более демократично решать вопросы жизни и смерти, — ответила она. — Вы родились на этой земле. Как бы ни была хороша память Фила, вы лучше сумеете вывести нас отсюда за кратчайшее время. Вы не приказываете Хасану умирать, не бросаете его. Он вызывается добровольно.
– Я убью Мертвеца, — сказал Хасан, — и последую за вами. Я умею прятаться от людей. Я пойду по вашим следам.
– Это моя работа, — ответил я ему.
– Раз уж мы не можем сами прийти к согласию, то предоставим выбор судьбе, — сказал Хасан. — Бросим монетку.
– Отлично. Деньги они у нас тоже забрали, вместе с оружием?
– У меня есть какая-то мелочь, — откликнулась Эллен.
– Подбрось монетку в воздух.
Когда монетка упала на пол, я сказал:
– Орел.
– Решка, — ответила она.
– Не трогай!
Но выпала и вправду решка. А на другой стороне действительно был орел.
– Ну что ж, Хасан, ты счастливчик, — сказал я. — Выиграл набор «Сделай-сам-себя-героем» в комплекте с монстром. Удачи тебе.
Он пожал плечами.
– Так было предначертано.
Затем, сев спиной к стене, он извлек из подметки левой сандалии крошечный нож и принялся подравнивать ногти на руках. Он всегда был очень ухоженным убийцей. Мне кажется, что чистоплотность в определенном смысле соседствует с дьявольщиной.
Когда солнце медленно скатилось к западу, к нам снова заявился Морбай, приведя с собой целый отряд воинов-куретов, вооруженных мечами.
– Час настал, — объявил он. — Вы решили, кто у вас чемпион?
– Драться будет Хасан.
– Отлично. Тогда идем. Пожалуйста, не делайте никаких глупостей. Мне ненавистна сама мысль о том, чтобы доставить на праздник поврежденный товар.
Двигаясь внутри плотного кольца охранников, мы вышли из хижины и направились по дороге к деревне, мимо загона. В нем, понурив головы, стояли восемь лошадей. Даже в наступающих сумерках я смог заметить, что это были не слишком хорошие лошади. Спины у них были покрыты рубцами и болячками; кроме того, всех их отличала сильная худоба. Проходя мимо, каждый из нас бросил на них взгляд.
В деревне было порядка тридцати жилищ, типа того, в котором мы были заперты. Мы шли по грязной дороге, покрытой бесчисленными рытвинами и кучами мусора. В воздухе висел смешанный запах пота, мочи, гниющих фруктов и дыма.
