— Мелковат пруд, – покачала головой Кнопа. – Сначала нужно подумать о вариантах понадежней.
— Дай Чуань… – вновь повторил в микрофон Долин, подождал несколько секунд и, поморщившись, схватил с приборной панели бинокль. Больше нельзя надеяться на китайца, нужно искать убежище самостоятельно.
Приложив бинокль к глазам, Долин принялся осматривать город. И тут же выругался. С высоты это было не заметно, но улицы буквально усеяны пребывавшими в спячке протистами. Десятки тел валялись на тротуарах и между машинами. Куда бы не скользили объективы бинокля, в окулярах неизменно появлялись все новые и новые мертвецы. Многие из которых уже начали шевелиться, привлеченные звуком тарахтящего в небе самолета.
Долин пробежался биноклем по горизонту и перед глазами замелькали картинки: Москва–река, стела посреди пустынного парка, группа небоскребов Москва–сити, несколько высотных жилых комплексов, башня Кремля…
Сглотнув, Долин двинул биноклем в обратном направлении, к небоскребам Москва–сити. Наверное, показалось, решил он. Ведь такого просто не может быть!
Однако когда перед глазами вновь возникла картинка из десятка небоскребов, часть из которых была недостроена, и пары высотных кранов, видение повторилось – над одним из зданий вверх вилась струйка дыма. Часть окон была затянута полиэтиленовой пленкой или заколочена деревянными щитами, на крыше башни причудливой, закрученной по спирали формы колыхались развешанные простыни, на крыше соседнего стоял вертолет МИ-8, между всеми зданиями были протянуты навесные мосты. По одному пробирался почти неразличимый с такого расстояния человек.
— На десять градусов вправо, – сказал Долин и передал бинокль девушке.
Едва Кнопа взглянула в окуляры, из ее горла вырвался сдавленный крик:
— Не может быть!
— Что там? – разволновался Савельев.
Над его плечом протянулась рука с биноклем.
— Смотри сам! – звонко крикнула девушка.
Схватив бинокль, инженер уставился в указанном направление и от увиденного совсем забыл про управление самолетом. Когда Соката начал крениться, он наконец оторвался от бинокля, покрепче сжал штурвал и выправил самолет.
— Это… – Савельев сглотнул. – Это живые?
— Нет, мертвецы. Замерзли и решили немного погреться у костра, – язвительно заметила Кнопа. – Конечно, это живые!
Долин ухмыльнулся. На утреннем совещании на корабле, дабы его не сочли за сумасшедшего, он ни словом не обмолвился про разумного протиста и мальчишку. Кнопа даже не представляла, насколько ее шутливое предположение могло быть близко к истине.
— Летим к небоскребам, – велел Долин.
— Уже, – откликнулся Савельев, поворачивая штурвал. Чуть накренившись, самолет сменил курс, выровнялся. И в тот же самый миг двигатель заглох. Сплошной круг молотящего воздух пропеллера распался на две стремительно вращающиеся лопасти. Эффект авторотации не позволил им остановиться, но спустя несколько секунд они замедлились настолько, что стали крутиться не быстрее настольного вентилятора.
Большинство приборов, запитанных от двигателя, отключилось, остались лишь жизненно–необходимые. Стало настолько тихо, что можно было услышать свист рассекаемого крыльями воздуха.
Все сняли наушники и переглянулись.
— Так, спокойно, – дрожащим голосом произнес Савельев. – Самолет не утюг. Он не рухнет вниз. Конструкция не позволит.
— Долго мы продержимся? – подтягивая ремень безопасности, спросил Долин.
Оторвав от штурвала руку, загибая пальца, инженер принялся считать:
— Так, у нас высота тысяча метров. На каждые тридцать сантиметров высоты мы должны обменивать примерно пять метров расстояния. Получает… получается… мы сможем планировать километров пятнадцать.
Схватив бинокль с приборной панели, Долин прикинул расстояние до небоскребов.
— Километров десять. Должны дотянуть.
— Но это примерные расчеты, – нерешительно признался Савельев. – Я не знаю точные параметры планирования для этой модели. Для каждого самолета они разные. Плюс надо учитывать сопротивление воздуха, направление ветра. И опыт пилота.
— Ты долетишь, – подбодрил инженера Долин.
Ладонь Савельева легла на рычаг закрылок. Сглотнув, он сообщил:
— Если поколдовать с конфигурацией крыла, углом тангажа и скоростью, можно выиграть пару–тройку километров.
— Эй–эй! – забеспокоилась Кнопа. – Лучше ничего не трогай!
Савельев охотно убрал ладонь и пробурчал:
— Ну, как знаете. Тогда планируем как есть. И… это… мне нужно место для посадки. Широкая и длинная прямая.
— И где мне ее найти? – с досадой спросил Долин, но все же принялся через бинокль осматривать густо–застроенные окрестности квартала небоскребов. В поле зрения попала река. – Река подойдет?
— Нет! – мгновенно ответил Савельев. – У нас крылья на брюхе. Зароемся ими в воду, перевернемся и не сможем выбраться из кабины. Двери‑то открываются вверх.
— Ясно, – откликнулся Долин и продолжил поиски посадочной полосы.
Небоскребы приближались быстро. Пожалуй, слишком быстро. Не прошло и двух минут, как до квартала осталось каких‑то три километра, а подходящее для посадки место так и не было найдено. Всюду дома с узкими улочками, ни одного парка. Третья кольцевая забита машинами, и хоть одна полоса была кем‑то когда‑то расчищена, размах крыльев самолета исключал мягкую посадку. Рядом с кварталом, огибая башни, тянулась Москва–река, но садиться на нее было не менее опасно, чем на дорогу.
Зато, подлетев поближе, Долин наконец смог как следует рассмотреть небоскребы. Дорога вокруг квартала была обнесена ограждением из колючей проволоки, порванной во множестве мест. Первые четыре этажа всех строений полностью обиты гладкими металлическими листами. Стекла на пятом выбиты, всюду размещены огневые позиции из мешков с песком. Рядом с каждой башней стояло по несколько БМП-3 и Т-90. Удалось заметить даже МИ-8 и «крокодил». На стоянке рядом с комплексом в беспорядке сгрудилось множество военных грузовиков. Между всеми зданиями в землю врыты металлические кресты из сваренных рельс. На них, охваченные мотками колючей проволоки, висели распятые и неистово дергающиеся протисты.
А внизу у подножия небоскребов – Долину захотелось схватиться за голову – копошились сотни мертвецов: они пытались продавить металлические щиты, вскарабкаться по гладким, без единой щели, стенам, однако проникнуть в здания, превращенные в крепости, им было не суждено. Но из‑за толп зараженных выйти и войти обратно в небоскребы также было не самой простой задачей в мире.
