Люди на террасах здоровались. Конечников отмечал, что именно с ним, причем по-дружески, точно не стрелял он в них орудиями своего корабля.
Свадьба готовилась в маленьком парке у озера. Там были накрыты столы и сооружены навесы на случай дождя. У алтарного камня на раскладном стуле расположился чиновник муниципалитета в строгом черном костюме, с серьезным видом делая какие-то пометки в папке у себя на коленях. Рядом с ним что-то бормотал служитель культа в серебристо-серой хламиде, ритмически встряхивая руками с зажатыми в них ароматическими палочками.
Дым и бормотание досаждали чиновнику. Он морщился, когда прозрачные паутинки пряного дымка касались его ноздрей.
Вокруг сновали дроиды и прислуга. Гости тоже участвовали в подготовке. Звенели тарелки и бокалы, перекликались голоса. Предоставленные сами себе с веселым визгом бегали дети.
Федор шел сквозь это кипение, стараясь непринужденно улыбаться. Он приветливо махал знакомым, пожимал руки приятелям, говорил пару-тройку слов о прекрасной погоде и замечательной организации свадьбы. Но внутри какая-то его часть, недоумевая, глядела на происходящее. Словно впервые видел эланцев вблизи.
Особенно бросалось в глаза, как мало было надето на женщин, какие они стройные и красивые. Их голые руки, плечи и колени, сильно открытые груди не давали отвести взгляд, заставляя чувствовать себя подсматривающим мальчишкой.
Конечников вспомнил, что в родной империи эланок изображали плешивыми, жирными ведьмами, поросшими бородавками. Однако на Лакосто Конечников видел нечто отдаленно похожее только в сельских районах, которые и поставляли основную часть пушечного мяса для бесконечной войны.
Глядя на оживленных, веселых мужчин он невольно задумывался, как они умудряются быть злобными, жестокими палачами.
Память подкидывала картинки, когда пленных офицеров и матросов «ноль третьего» месили ногами, кололи и резали обкурившиеся дознаватели-любители с крейсера «Агло».
Старая вражда, боль и злоба, по необходимости спрятанные глубоко внутри снова зашевелились в бывшем первом лейтенанте.
Внешне ничего не было заметно, и только Лара, которая знала Федора лучше его самого, с тревогой поглядывала на своего жениха.
Тем временем свадьба прошла все установленные этапы: регистрацию, обрядовую часть, обязательные поздравления. Гости похлопали, с серьезными лицами молча выслушали монотонный речитатив жреца, вручили подарки, расцеловались с женихом и невестой, высказали свои благопожелания и шумной гурьбой сели за столы.
Конечников удивлялся, насколько теплой и какой-то семейно-трогательной получилась эта большая свадьба. Закончив обязательную часть и выпив, народ стал неорганизованно, но очень к месту произносить речи.
Гости показывали свои таланты: пели, играли на музыкальных инструментах, порой весьма неожиданных, декламировали. Получился неплохой импровизированный концерт. Конечников тоже блеснул, прочтя стихи собственного изготовления. Эланцы долго хлопали.
Лара была в восторге. Она наконец отошла от кошмара, когда в к ней домой в обличье любимого пришел совсем чужой человек. Болтливая Фиона рассказала ей о планах своего мужа в отношении Конечникова.
Девушка согласилась с соседкой, что лучше, когда мужик под боком, пусть даже сантехник. Но будучи наследницей старинного дворянского рода, она помимо воли почувствовала гордость за своего избранника.
Спустились сумерки. Загорелись гирлянды огоньков над столами. На эстраде гулко забухали барабаны ансамбля, яростно и пронзительно-весело запели скрипки.
Молодежь, оставив старших за столами, шумной гурьбой кинулась на площадку.
Начались танцульки. Эланские танцы отличались еще большей свободой, чем дикарские пляски «торгашей». Жгучий ритм, точно рассчитанные движения, заводили партнеров сильней, чем объятья и поцелуи.
Федор с удовольствием чувствовал тело Лары, ее тугую, тяжелую грудь, изгиб тонкой талии, прикосновения крепких бедер эланки.
Но едва Конечников вошел во вкус, Лара вывела его из круга за сцену. Там собралось несколько ее подруг вместе со своими кавалерами.
Девушки объяснили, что подготовили невесте сюрприз и оттого организуют сейчас маленькое представление. Они попросили обеспечить все необходимое и убежали в дом переодеваться.
Мужчины на ходу разделили обязанности. Очень скоро девчонки возвратились обратно, закутанные с ног до головы в накидки. Музыкантам сунули денег и спешно скинули со сцены инструменты. Вокруг стала собраться толпа недовольных гостей.
Из динамиков полилась совсем другая музыка. Она плавно и тягуче поплыла в пространстве, баюкая и расслабляя зрителей.
На подиуме возникли девушки, одетые служительницами старинного культа. В их руках призрачным синеватым пламенем горели чаши. Отблески колдовского огня играли на смуглых телах эланок.
Материя была почти прозрачной, обрисовывая соблазнительные груди и ягодицы девушек. Куски ткани едва удерживались тонкими поясками, открывая тела при каждом движении. На лица были надеты маски, которые вполне вписывались в таинство древнего обряда. Девушки как змеи плавно изгибаясь и сплетаясь друг с другом. Молодые, красивые девчонки исполняли старинный танец благословения. Все вокруг, замерев, смотрели на завораживающее действо. Конечникову показалось, будто он слышит, как сквозь музыку проступает тяжелое, взволнованное дыхание зрителей.
Федор почувствовал, — его тоже заводит магия древнего ритуала. На сцене высокая, статная жрица в красной с золотом маске начала сольную партию. Она была лучше всех, красивой, длинноногой, пронзительно женственной. В волосах девушки звездами сияли драгоценности. На запястьях негромко звенели браслеты. На открытой груди мерцали золотые символы древней веры. Движения были отточенными, выверенными, словно девушка и вправду служила старинной богине.
Поначалу Конечников признал в танцовщице Лару. Его кольнула ревность. Но глядя, как уверенно и чувственно она движется в потоках внимания зрителей, завораживая гибкостью своего великолепного тела, Конечников решил, что это не его невеста. Он прекрасно помнил, как Лара с ее удивительно красивыми ногами стеснялась носить короткую юбку. А оттого вряд ли смогла бы прилюдно открывать свои самые потаенные места, вызывая трепет, удивление, восхищение и похоть у сотен людей.
Очень скоро действо опьянило Конечникова и ему стало все равно кто перед ним. Он жадно разглядывал призывную плоть танцовщицы, испытывая непреодолимое желание схватить черноволосую, длинноногую красавицу и овладеть прямо на виду у всех.
