Лучше бы не было этой встречи, не рождалось бы это чувство. Но если так случилось, нужно защищать свое право на счастье.
Андрей настороженно искал в разговорах сослуживцев малейших намеков, готовый в любую минуту резко прервать попытки вмешиваться в его личную жизнь, но в экспедиции был дружный коллектив борцов за жизнь, который прошел огненную купель фронтов Отечественной войны, научившую искренности отношений и взаимному уважению. Доцент Лаптев - новичок в экспедиции; он не знал ее традиций.
Он пришел к выводу, что о его чувствах к Майе никто не догадывается.
Все видели, все понимали, что происходит с Андреем Лаптевым... и молчали. Когда человек в таком состоянии, его лучше не трогать. Насталет время - и он сам заговорит, поделится радостью или горем, попросит совета. А сейчас пусть в нем перекипят чувства, испарится лишняя анергия... Майю в экспедиции встретили сдержанно. Будь она обыкновенной индийской девушкой из какого-нибудь селения, к ней отнеслись бы, как к хорошему другу, как к ученику, способному впитать все лучшее, что может дать советский человек. Но она явилась как дочь раджи, как представитель чужого мира, поэтому к ней внимательно присматривались, оценивая по самым суровым критериям, и до поры до времени отгораживались подчеркнутой вежливостью.
А она ничего не замечала. Пьяная от счастья, впервые по-настоящему юная, она витала на крыльях, которые крепли с каждым днем. Где уж ей различать нюансы в отношении к ней каждого из русских, если один из них - самый лучший! - любил ее. Ей хотелось ответить на эту любовь чем-то очень хорошим, показать себя достойной ее, мужественной, выносливой. Девушке казалось: вот-вот должно случиться необыкновенное, когда придется напрячь все силы и показать Андрею, на что она способна.
Но ничего выдающегося не происходило. Майе не пришлось столкнуться с чумой. Страшная болезнь в тот год обошла Бенгалию - вернее, с помощью новейших средств удалось предотвратить эпидемию еще до ее возникновения.
Чума в Индии - страшная беда. Она никогда не угасает, тлея, как уголек под пеплом, везде, где господствуют нищета и грязь, готовая в любую минуту вспыхнуть страшным пожаром. Англичане, пытаясь побороть эту страшную болезнь, приглашали врачей всего мира помочь им. Россия первой откликнулась на призыв. С 1897 года, когда в Индию впервые направили противочумную экспедицию, в составе которой был прославленный украинский ученый Заболотный, эта помощь превратилась почти в обязанность.
В Индии врачам приходится сталкиваться не только о чумой. Вздумай какой-нибудь ученый собрать возбудителей всех болезней, начиная с древней как мир проказы и кончая самыми современными вирусами, он нашел бы их здесь без особого труда. Поэтому экспедиция проводила работу очень прозаическую, хотя и важную.
Прошло то время, когда на советских врачей смотрели, как на предвестников беды. Прав был Сатиапал, он в самом деле помог экспедиции, развеяв создавшуюся вокруг нее атмосферу недоверия. Но и без этого лед все равно бы тронулся. Достаточно было провести две три удачных операции, вылечить нескольких тяжело больных - и их появилось так много, что подчас приходилось ограничивать прием: не хватало ни врачей, ни лекарств.
Пока лечились только мужчины. Преодолев опасения, они начали охотно обращаться к советским врачам. А женщины упрямо отказывались от медицинской помощи и, даже умирая, тянулись к невеждам-жрецам.
К сожалению, в экспедиции не было ни одной женщины. Профессор Калинников со дня на день ждал приезда своей жены терапевта и ее подруги - хирурга, справедливо считая, что женщинам легче найти путь к сердцам забитых, темных существ. Приезд женщин по некоторым обстоятельствам откладывался, поэтому Калинников обрадовался появлению дочери Сатиапала. Ему казалось, что Майя поможет преодолеть недоверие женской части населения.
Несколько первых попыток ничего не дали. Больные индианки не верили, что молодая девушка может отвести беду, спасти их от болезней.
Но вот в лагерь пришел старик-мусульманин, незадолго перед этим вылеченный от тропической малярии. Старик умолял спасти его жену или хотя бы помочь ей спокойно умереть. Он поставил лишь одно условие: чтобы его жену лечили дома, тайком, и чтобы врачом была женщина.
Из рассказа старика можно было предполагать, что у больной приступ аппендицита, но, конечно, не исключалось и что-либо другое.
Калинников на миг заколебался. От результата первой операции зависит очень многое. Имеет ли он право поручать ее незнакомой девушке?.. Профессор вызвал Лаптева и поделился с ним своими сомнениями.
Что мог ответить Андрей? Он доверял Майе не только как любимому человеку, но и как хирургу. Он видел ее на операциях и убедился, что, несмотря на молодость, она имеет достаточный опыт. Но он понимал и другое: произойди несчастный случай, одно из многочисленных неожиданных осложнений,- и смерть пациентки падет пятном на всю экспедицию. К тому же оперировать придется в самых тяжелых, недопустимых условиях. И все же нужно отважиться.
- Можно! - сказал Андрей и пристукнул по столу кулаком, как бы разбивая остатки сомнений.
- Хорошо,- ответил Калинников.- Пойдете с ней. Может быть, поможете ей хотя бы советом.
И вот они вдвоем с Майей идут в абсолютной темноте следом за стариком-мусульманином. Пожалуй, не идут, а крадутся: старик на каждый неосторожный шаг отвечает умоляющим стоном. Он хочет обмануть не только своих односельчан, но и аллаха, надеясь и жену спасти, и осуждения избежать.
Путешествие тяжелое и неприятное - старик умышленно удлиняет путь, выбирая самые глухие тропки.
В руках у Андрея чемоданчик с хирургическими инструментами, на спине тяжелый аккумулятор и большая переносная лампа. Полны руки и у Майи: неизвестно, какие лекарства и принадлежности понадобятся. На всякий случай приходится нести с собой столько, сколько хватило бы для оборудования небольшой амбулатории.
Темная ночь. Вой шакалов. Таинственный шорох ветра в чаще. Легкое шуршание шагов по сухой траве...
Есть своеобразная, неповторимая прелесть в путешествии ночью рядом с любимым человеком. Может быть, хорошо, что старик мусульманин не разрешает проронить ни одного слова. Вот так идти молча, ощущая локоть хорошего, сильного, способного защитить в случае надобности,- разве не самое лучшее в мире?
Нет, Майя не волнуется, нисколько! Пусть аппендицит, пусть что-нибудь более сложное,- она справится и проведет операцию безупречно. Она прекрасно понимает, как будет волноваться за нее Андрей; да и профессор Калинников, этот суровый внешне, но в действительности милый и приятный человек, не уснет, пока не получит известие, что все в порядке... Она должна оправдать его доверие и оправдает!
