Я не стал заставлять себя долго упрашивать. Опустился рядом с ней на мягкое сидение, обтянутое лоснящейся на солнце черной кожей. Обернувшись, она небрежно кинула в сторону охранника:
- Ты свободен, Ахмед! Сегодня я буду одна.
Подождав, пока тот, недовольно сопя, влезет в свою машину и тронется с места, она снова взглянула на меня.
- Я причинила вам огорчение и хочу загладить свою вину. Куда вы собирались? Я отвезу вас.
- Очень любезно с вашей стороны. Куда я ехал? К морю.
- К морю? Интересное совпадение! Я тоже собиралась к морю, - оживилась она. - Но тогда почему мы ехали в разные стороны?
- Дело в том, что в моем магниторе немного барахлит... то есть, барахлил, - поправился я, взглянув на свою разбитую машину, - магнитный активатор. Я как раз пытался разобраться, что с ним такое здесь, неподалеку, и решил опробовать результат, прокатившись туда, сюда. А тут вы так удачно выехали мне навстречу...
- Понятно, - легкая улыбка коснулась ее губ. - Значит, я виновата перед вами вдвойне: и за разбитую машину, и за напрасные старания? Что ж, придется искупать свою вину тоже вдвойне!
Она бросила на меня загадочный взгляд.
- Извините за любопытство, но что вы намеривались делать на море в такое неспокойное время?
- Вообще-то, я люблю побродить по берегу океана... Под шум волн хорошо думается.
Она тряхнула головой, словно стряхивая с себя задумчивость. Посмотрела на меня.
- Но я не была там уже, наверное, сто лет!
- Я и не подозревал, что в таком почтенном возрасте можно так хорошо выглядеть! Вы хорошо сохранились! - произнес я, пристально глядя ей в глаза. - А если серьезно, вы больше похожи на только что распустившуюся прекрасную розу, чем на засушенный лист. Откройте секрет.
Она звонко рассмеялась, блестя белизной идеально ровных зубов. Искоса посмотрела на меня.
- Никакого секрета нет. Это так, к слову... - помолчав, добавила: - А вы льстец!
- Вовсе нет. Если бы мне вздумалось льстить вам, я бы не нашел стольких слов, чтобы выразить всю прелесть, какой наделила вас природа!
Она наклонила голову и взглянула на меня сверкающими глазами. Мимолетная улыбка снова тронула ее губы.
- Кстати, как ваше имя, любитель роз?
- О! Мое имя не очень благозвучно. Меня зовут Брен, Брен Маро, если угодно. Конечно, хотелось бы чего-нибудь попышнее, но, как говорится, чем богаты... Может быть юная принцесса снизойдет до простого смертного, и сообщит ему свое прекрасное имя?
- Викки... Но я не принцесса.
Ее щеки слегка порозовели.
- Да? А мне всегда казалось, что на таких машинах ездят только принцессы! В сравнении с ней моя - старая разбитая телега! И потом, если мне не изменило зрение, вы были с охраной? Или же тот вспыльчивый молодой человек ваш родственник?
- В некотором роде... - Она взглянула на меня долгим взглядом из-под пушистых ресниц. Спросила: - Значит, едем к морю?
* * *
Медленные тяжелые валы густого аметистового цвета стремились к берегу бесчисленными легионами римлян, штурмующих белокаменный Карфаген. Солнечный свет плавал в них багровыми разводами, и океан казался залитым кровью, как настоящее поле битвы.
Ветер рвал на Викки легкое желтое платье, безжалостно трепал ее волосы, и она давно оставила отчаянные попытки поправить их. Мы медленно брели по берегу, задыхаясь от неожиданных порывов ветра, полных соленых запахов моря. Время от времени я украдкой поглядывал на девушку, изучая ее. Она чувствовала это и слегка краснела. Отважно смотрела мне в глаза, но тут же опускала взгляд.
- О чем же вы думаете под плеск волн? - наконец, спросил ее я. - Навряд ли, о революции... Тогда о чем? Может быть о любви?
- Почему бы и нет? - пожала она плечами. - Любовь заслуживает того, чтобы о ней думали. Так же, как и жизнь, как и смерть...
- В вашем возрасте думать о смерти? - Я насмешливо посмотрел на нее.
- А я думаю о ней, и очень часто! - серьезно сказала она. - Может быть, я и не хочу этого, но мысли сами лезут в голову... Мне почему-то кажется, что я умру не сама... ну, что смерть моя будет не от старости. Понимаете?
- Понимаю. Странные мысли для такой милой девушки... Вам что-нибудь угрожает?
- Не знаю... Навряд ли.
Некоторое время мы молчали. Затем я спросил:
- Сейчас вы тоже думаете о смерти?
- Нет. Сейчас я думаю о вас... - призналась она.
- О! Теперь вы льстите мне!
- Нисколько.
- Да? И что же вы обо мне думаете, если не секрет?
- Думаю, что вы за человек, чем занимаетесь, как живете? Почему сегодня я встретила вас, именно вас, и никого другого?.. Может быть это судьба?
- Вы верите в судьбу?
- А вы нет?
- Ну... в какой-то степени. Вообще-то, я придерживаюсь древней мудрости: "Астра регунте фатуос, сапиенс доминитбитур астрос".
- Никогда не слышала такого.
- Вы плохо знакомы с историей! - шутливо заметил я.
- С историей чего? - Она внимательно посмотрела на меня.
- С историей вообще... Человеческая мудрость безгранична во времени и в пространстве.
- Вы говорите слишком умные вещи. Мне трудно понять вас. Я всегда смотрела на жизнь проще: как на огромное поле цветов, залитое солнцем...
Мне показалось, в ее голосе прозвучала обида.
- ... и усыпанное пеплом, - добавил я.
- Пеплом? Почему пеплом? - удивилась она.
- Потому что думать о жизни, как о прекрасной сказке вам мешают навязчивые мысли о смерти... Я не прав?
Некоторое время она пристально смотрела мне в глаза. Наконец, сказала:
- А вы очень мудрый человек!.. Сейчас мне кажется, что вы проникаете сквозь меня, в самую глубь моего сердца, и мне становится страшно... Кто же вы, наконец? Провидец? Мудрец? Герой?.. Кто?
- Я человек. Обычный человек, загнанный волею обстоятельств на самые крутые вершины жизни.
- Вы всегда так красиво говорите? - усмехнулась она. - В ваших словах есть какая-то притягательная неопределенность... И, вообще, вы какой-то загадочный, как этот океан...
Она посмотрела на безграничные водные просторы.
- Скорее, ваши глаза похожи на океан, в котором так легко утонуть, что я опасаюсь надолго окунаться в них.
Она возбужденно посмотрела на меня, но не улыбнулась. Сказала:
- Пойдемте назад! Здесь стало прохладно.
Мы вернулись к магнитору, стоявшему на высоком откосе скалистого берега.
- Хотите, я познакомлю вас со своим отцом? - неожиданно предложила она, немного поколебавшись.
- А вы считаете это необходимым? Что ж, буду очень польщен.
- Тогда садитесь! Что же вы?!
Она подняла на меня глаза, и я увидел в них столько трогательной детской растерянности, что сердце мое защипало от жалости.
* * *
