— Джеф, ты в порядке?
— Да. Смотри!
Волна уже миновала башню, но та падала. Сперва из ее дальней части вывалился большой треугольный кусок кладки, широкий сверху и узкий внизу, словно кусок обоев, сорванных со стены. Посыпались камни, гремя и стуча друг о друга, сплошной обвал, падающий прямо на колодец с большим воротом и каменную плиту над пещерой Мерлина. Видимо, под землей что-то сдвинулось, потому что башня начала клониться в этом направлении, медленно, как минутная стрелка, сыпля все новыми камнепадами. Она кренилась, все еще почти целая, пока не стало казаться совершенно невероятным, как она вообще стоит. Затем фундамент все-таки не выдержал, башня стала разваливаться на тысячи гигантских каменных блоков. Дрожь прошла по земле от страшны: ударов, пыль столбом взлетела к небесам, выше, чем рухнувшая башня.
И тишина.
Тысячи тонн камня лежали прямо над тем местом, где покоился Мерлин.
Это был самый последний катаклизм. Вскоре на востоке, над горизонтом показался краешек восходящего солнца. Двор превратился в заваленную камнями пустошь, а от большей части внешней стены не осталось и следа. Две собаки погибли, а еще одна жалобно скулила — ей придавило лапу. Мэддокс флегматично стоял спиной к развалинам, словно давая понять, что он тут ни при чем. Сдвинув с ноги каменную глыбу, Джеффри поначалу решил, что у него перелом, но потом обнаружил, что может стоять. Он тут же проковылял к тому месту, где они с Салли оставили Фарбелоу. Навес рухнул, как Джеффри и боялся, но скамья, хоть и повалилась на бок, все-таки защитила сломанную ногу аптекаря от навалившихся сверху валунов. Убрав обломки кольев и шнуры, мальчик увидел безмятежно глядевшего на него Фарбелоу.
— Принести вам морфию, сэр?
— Нет, спасибо, не надо. Аспирина было бы вполне достаточно. На второй полке за моим столом должно лежать несколько пачек. Что произошло?
— Башня рухнула.
— Понятно. — И Фарбелоу надолго замолчал. — Она казалась мне очень красивой. Странно, что видели ее только мы трое.
Джеффри принес аспирин, и сам тоже принял пару таблеток. Затем он попытался освободить пса, которому камень придавил лапу. Но собака злобно скалила зубы и рычала, стоило к ней приблизиться. Под конец мальчик накинул ей на голову шкуру и закрутил концы, сделав нечто вроде мешка. Салли подержала замотанную голову, а Джеффри разобрал камни. Это не заняло много времени, и вскоре собака заковыляла прочь. Завернувшись в меха, дети завалились спать.
Их разбудил яркий солнечный свет. И чувство голода. Нога у Джеффри все еще болела, поэтому он принял еще аспирина и посидел, пока Салли принесла ему хлеба и яблок. Надо сказать, после завтрака еды у них почти не осталось.
Только тут Джеффри заметил, что произошло с грудой камней над пещерой Мерлина. Беспорядочная куча, все, что осталось от гигантский башни, сжалась в единую нетронутую человеческими руками скалу, из трещин которой уже пробивалась трава. Значит, Мерлин жив там, глубоко под землей. Это он навалил над собой многотонные обломки башни — защита от будущих Фарбелоу. Джеффри попытался представить его, спящего в зеленом полумраке, холодного как сухой лед, ждущего, ждущего, ждущего…
— Как вы полагаете, чего он ждет? — вслух спросил он.
— Я много думал об этом, — ответил Фарбелоу. — Мне кажется, он ждет, когда на Земле появятся люди, подобные ему. Ему надоело общаться с людьми его времени, гоняющимися друг за другом с мечами, и он решил уснуть до тех пор, пока не появятся люди, способные разговаривать с ним на равных.
— Но ведь не может же быть никого такого, как он! — воскликнула Салли.
— Пока нет, дорогая, но когда-нибудь — вполне возможно. Знаете, даже после всего, что произошло, я не могу поверить в волшебство. Абракадабра и все такое прочее… Я думаю, он мутант.
— Как вы его назвали?
— Мутант. Я прочитал о мутантах в Ридерз Дайджест, на который регулярно подписывалась моя покойная жена. Там говорилось, что в каждом из нас есть наборы молекул, определяющие, что мы собой представляем… Каштановые волосы, голубые глаза, и тому подобное, все то, что мы наследуем от наших родителей. Эта последовательность молекул определяет и другие вещи, такие как наличие у нас двух рук и двух ног — мы ведь принадлежим к виду Homo sapience. Обезьяна есть обезьяна, и у нее есть хвост именно потому, что такова последовательность молекул, доставшаяся ей в наследство, и муха есть муха с фасеточными глазами по той же самой причине. Но эту последовательность можно нарушить — космическими лучами, или в результате атомного взрыва, или еще чего подобного. И тогда вы получаете совершенно новое существо со свойствами, которые оно не могло унаследовать от своих родителей, от своего вида. Такое существо называется мутантом.
— Он очень большой, — заметила Салли. — И кожа у него странного красноватого цвета.
— Да, — кивнул Джеффри, — и на ладонях растут волосы.
— Похоже, — продолжал Фарбелоу, — что все мутации примерно в том и заключаются. Большинство явно плохи, ну, вроде как отсутствие желудка; такие мутанты просто погибают. Но изредка случается удачная мутация, тогда она может передаться по наследству. Этот-то процесс и называют эволюцией. Надеюсь, я ничего не перепутал.
— Звучит, во всяком случае, убедительно, — кивнул Джеффри. — Но нам стоит подумать над тем, как выбраться отсюда. И что мы будем рассказывать.
— Но откуда у него такая сила? — спросила Салли. — У него что, мозг больше?
— Возможно, — ответил Фарбелоу. — Но это не обязательно. Знаете ли вы, что люди не используют большую часть своего мозга? Никто не знает, зачем она нужна. Я прочитал об этом в другом номере Ридерз Дайджест. Я много думал на эту тему, и мне кажется, следующий шаг эволюции будет заключаться в том, что каждый человек научится пользоваться всем своим мозгом. А это даст ему способности, о которых он сейчас и не подозревает. И я не вижу, почему бы этому эволюционному скачку не происходить иногда с отдельными людьми, а не со всем видом сразу. Знаете, помимо Мерлина в истории были и другие удивительные люди. И вполне возможно, они тоже уснули и ждут своего времени. Они ведь очень часто не умирали, а просто-напросто исчезали.
— Наверно, это из-за наркотика он вернул Англию в средневековье, — предположил Джеффри. — Он был как во сне, и хотел, чтобы все кругом было так, как он это помнил. Вот он и заставил всех считать, что машины плохие. А еще — забыть, как с ними обращаться.
— Как ты думаешь, — спросила Салли, — в его времени были люди, умевшие управлять погодой? Ну так, как это делал ты, Джеф. Он же не случайно дал вам эту силу. А может, существовали люди, утверждавшие, будто они умеют, и он просто все перепутал. Вряд ли он мог ясно мыслить, находясь под действием морфия.
