— Сегодня у них как раз большой праздник, — хохотнул пятерочник. — Но ты не беспокойся, там колдунов задевать побаиваются. Найдешь в Анбальдаре храм Серых, они за десяток Серебреников организуют тебе тропинку прямо в Вергатил.
Анбальдар оказался забавной провинциальной дырой — сплошной сад-огород с торчащими над зеленым морем черепичными крышами. Лишь на центральной улочке стояли приличные дома: городская управа, храм Благолепия, особняки местных воротил и, конечно, трактиры.
Женщины исподтишка разглядывали нарядно одетого Тарха, мужчины косились на незнакомого франта, не скрывая неприязни. Нравы в захолустье были простыми, а кулаки — тяжелыми, поэтому Тархошамрахудан предпочел не искушать судьбу. Впрочем, местные тоже, хоть и нарывались на драку, слишком не усердствовали — кинжал на поясе оборотня внушал известное уважение.
В храме на стук выглянул служка, сказавший, что все жрецы руководят празднеством, так что никого на месте нет.
— Что у вас за праздник сегодня? — полюбопытствовал оборотень.
Служка опешил — как-де можно не знать, но все-таки ответил:
— День омовения в водах речных… Вы, сударь, заходите попозже, все жрецы должны собраться к вечерней службе.
Тарх побрел по улице, пытаясь вспомнить, в чем суть этого языческого действа. Кажется, в одну из ночей середины лета северяне всей деревней лезут в реку, якобы смывая грехи под благословение Серых шарлатанов. Оборотень где-то читал, что в некоторых уездах даже устраивают перед омовением свальные оргии — дескать, и сети грех река смоет… Хороший обычай, приятный.
Неожиданно для себя он очутился на базаре. Выбор товаров был огромный, даже на вергатильских ярмарках не найдешь подобного разнообразия. Да еще с такими смешными ценами. Чуть ли не задаром Тарх обзавелся великолепным булатным мечом — тонким, легким и звонким, с очень удобной рукояткой и надежной гардой.
Пересчитав деньги, мастер самодовольно поведал:
— Я учился у Миара.
Имя ничего не сказало Тарху, и он просто поинтересовался:
— Как у вас на празднике — свободная любовь практикуется?
— Не особенно. Это дальше на запад распространено. Хотя, конечно, как повезет… — Восьмерочник подмигнул: — Ты, парень, с юга, наверное?
— Из Вергатила.
— Оно и заметно. Любите баб северных пощупать.
— Можно подумать, вы от этого бегаете, — фыркнул оборотень.
Местный тоже развеселился, но упорно настаивал, что южане из Темных сильно до баб охочи. Особливо до чужих.
В час, когда природа кружит голову душными предсумрачными ароматами, Тарх оказался на берегу речки, где собрались нарядно разодетые аборигены. Серый жрец читал душещипательную проповедь, молодежь отплясывала под стоны дудок и гармошек, кое-кто уже залез в воду. Судя по визгам из кустов на другом берегу, самые находчивые грешили и омывались одновременно.
Верный тактическому мышлению, Тархошамрахудан искал какую-нибудь спелую вдовушку поаппетитнее, но вдруг увидел очаровательную девушку и не смог оторвать от нее взгляд. Это была высокая худенькая блондинка с завитыми спиралями длинными локонами и голубыми глазищами — такая, когда войдет во вкус, будет менять мужиков, как рваные тряпки. Талия — тоненькая, ножки — длинные, мускулистые и стройные, словно не в деревне выросла, но всю жизнь провела в большом городе и сутками напролет истязала себя тренировками, шлифуя безупречную фигурку. А на самом деле девчонка наверняка не занималась физическими упражнениями. Просто — здоровая от природы. Своего рода уникум. В городах таких, можно сказать, не осталось.
Когда Тарх пригласил ее на танец, девушка удивилась, но не отказала. После второго танца он понял, что девушка была уникумом не только по внешним данным — слабая гипернатуралочка без явно выраженных цветовых оттенков. Проще говоря, от силы десятый класс и к тому же еще не выбрала, кем станет — Темной или Светлой, а потому предпочла Серость.
— Будешь купаться? — поинтересовался Тарх, начавший строить дальние планы.
— Еще чего! — Она хихикнула. — У меня дома банька имеется. От родителей досталась.
— Одна живешь?
Помрачнев, она не ответила. Тарх посочувствовал, сказав, что несчастному гипернатуралу везде нелегко, но жизнь мага-бобыля — хуже самого худого. Дико глянув на него, девушка вскрикнула:
— Ты тоже?
Тут ее увел танцевать кто-то из местных, а Тарх присел отдышаться на поваленное дерево. Стоявшие рядом аборигены посматривали на него, не скрывая насмешки. Чужаков, да еще из больших городов, здесь явно не жаловали.
— Не старайся, пацан, — хихикая, посоветовал старик гармонист. — Надда у нас недотрога, даже наших деревенских парней к себе «е подпускает.
— А тебе, чужак городской, и вовсе ничего не обломится, — поддержал музыканта бугай-землепашец.
— Она девка опасная, — предупредил гармонист. — Вся порода у них такая. Еще мамка ейная…
За неполных пять минут вергатилец узнал, что Надда пошла в родительницу-ведьму, которая злобными чарами отшивала самых завидных женихов. А потом вдруг втрескалась без памяти в бродягу-оборотня. Тот порезвился с ней пару ночей на сеновале да и канул бесследно. И осиротела девка тоже по-недоброму — неведомая болезнь вмиг извела местную колдунью.
— Совсем ведь молодая баба была, — рассказывал старик. — В одночасье зачахла. Кожа на лице пожелтела, пошла красными пятнами, и на третий день померла наша ведьма в страшных мучениях.
«Знакомые симптомы», — подумал Тарх. Он осторожно прощупал веселившуюся в танце Надцу, но признаков болезни не обнаружил. Конечно, это ни о чем не говорило — такая напасть может наброситься внезапно.
— Так что, теперь Надда у нас — единственная ведьма, — строго проговорил старик с гармошкой. — Не позволим, чтобы увели или спортили. Хотим выдать ее замуж за хорошего чародея, чтобы нарожали колдунов да колдуний для наших внуков.
— А ты катись отсюда, — прорычал, поигрывая дрыном, очень здоровый молодой селянин.
Похоже, местные вдоволь погуляли и до кондиции упились. Пришло время любимой народной забавы — мордобоя до крови. По такому случаю чужак вполне годился, и на Тарха двинулись сразу три парня, а старики стали напоминать правила: мол, железки с дубинами в сторону отложите, а деритесь по-честному — на кулаках.
У них были очень странные представления о честной схватке — трое против одного. Что ж, Темные не отступают и всегда дерутся до победы, не стесняясь в средствах. Тарх выпустил огненный клинок, получившийся втрое длиннее прежнего жалкого шила.
Все-таки превращение в полноценного семерочника сопровождалось качественным скачком его магических возможностей. Тонкая струя эфирной субстанции не расплывалась, как прежде, но в точности выполняла все пожелания. Пылающий луч аккуратно сжег бороду самому ретивому драчуну, после чего угрожающе нацелился на следующего. Тот побледнел, беспомощно озираясь и стремительно трезвея. Толпа отпрянула с испуганным шепотом: «Колдун, чародей…»
