Джек бросился к своему оружию. Ему нужно было как можно скорее вырвать замшевую прокладку и разрушить того хищника, который вызревал внутри перламутрового красавца. И вдруг — за его спиной во весь голос закричала Элибер:
— Джек! Джек! Не делай этого! Это же Боуги!
От натиска Шторма бронекостюм упал на пол. Элибер бросилась к Джеку и повисла на его шее. её била дрожь.
— Не делай этого! Не делай этого! — кричала она.
Шторм оттолкнул от себя Элибер. Обеспокоенный Гузул встал между Джеком и королевой траков. Трикатада двусмысленно произнесла:
— В конце-то концов это его личное дело!
Шторм добрался до замшевой прокладки. На ней пульсировала почти что незаметная желеобразная субстанция. Она была и живой, и неживой одновременно — с одной стороны, он ничего не мог делать сам — ведь ни рук, ни ног у него не было, а с другой стороны, он прекрасно мог управлять бронекостюмом. Бер-сер-кер… милосский бер-сер-кер…
Элибер вскочила на ноги:
— Нет, Джек! Не позволю тебе убить Боуги! И не заставляй меня причинять тебе боль!
Мысли, как листья, сорванные бурей, закружились в его голове. Милос, Мальтен, Дорманд Стенд… Голос Элибер требовательно и властно звенел в ушах.
Джек посмотрел на нее. Она выставила вперед свой упрямый подбородок и глядела на Джека с явным вызовом. На её скулах выступил яркий румянец — она прекрасно знала, что Шторм даже не представляет себе, что стоит за её угрозой причинить ему боль.
Джек почувствовал, что сейчас Элибер находится на грани безумия. Она была похожа на клинок, приставленный к шее. Огромным усилием воли Шторм сдержал себя и не посмотрел на императора Пеписа. Теперь он знал, что вывело из строя Его Величество. Для того, чтобы защитить себя и Шторма, Элибер что-то сделала с собой и возродила к жизни ту темную часть своей натуры, с которой они так долго боролись. Что толкнуло её на этот шаг? Ведь раньше больше всего на свете она боялась убивать.
Шторм убрал свою руку от Боуги. Бронекостюм, почти пустой внутри, перестал цепляться за его одежду и тяжело упал набок.
Роулинз охранял императора Пеписа и с невозмутимым видом наблюдал за действиями Шторма.
— Любопытно, — затрещала королева Трикатада. — Что же на самом деле управляет этим оружием и делает его активным?
“Что-что, а это вы действительно хотели бы узнать”, — подумал Шторм и, помолчав минутку, спокойно ответил:
— Робот.
— Вот так? — Гузул недоверчиво защелкал своими надкрыльями и подвинулся вперед. — А я думал, что оружие, управляемое искусственным разумом, у людей запрещено!
— Это действительно так. — В беседу вступил Вандовер Баластер. — То, что вы видите перед собой, было всего-навсего экспериментальной моделью. К сожалению, эксперимент окончился неудачей.
Джек поднял с пола жемчужный бронекостюм и вздохнул:
— Как только мы узнаем все, что нам надо, оружие будет уничтожено.
Королева траков удивленно посмотрела на рыцаря:
— А что вы хотите узнать? Шторм вздохнул:
— В тот момент, когда исчез Святой Калин, это оружие было вместе с ним. Есть надежда, что видеокамеры внутри шлема смогли хоть что-то записать. Мы проверим все датчики и попытаемся извлечь максимум нужной информации.
— Ах вот в чем дело… — Трикатада махнула крылом Гузулу. — В таком случае мне вдвойне приятно, что мы сумели сохранить для вас эту уникальную вещь. Ваши каюты уже готовы. Вам надо отдохнуть после столь бурных событий и привести себя в порядок. А потом мы сможем побеседовать.
* * *
Элибер, как тень, скользнула за Штормом в его каюту и сразу же бросилась к серебристому скафандру.
— Что ты делаешь? — с тревогой посмотрел на нее Джек.
Она ответила ему презрительным взглядом:
— Что я делаю? Пытаюсь разобраться с твоим оружием. Ведь ты же не хочешь потерять столь драгоценные данные?
“Босс! Будем воевать! — в ушах Шторма раздался голос Боуги. — Я верил в то, что вы меня найдете. Но почему Элибер сердится?”
— Элибер действительно сердится, — мысленно ответил Джек берсеркеру. Но ты не говори ей, что сейчас мы с тобой общались!
Бронекостюм поднял правую руку. Элибер раскраснелась от удовольствия, она протянула руку и погладила бронескафандр так, будто эта броня была живой и могла ощущать её прикосновение.
“Я — всего лишь указательный столб, — обратился Боуги к Джеку. — Калин поручил мне дождаться вас и указать путь”. Шторм почувствовал, что по его телу пробежала дрожь.
— Мы выясним это позже, — сказал он вслух. — Все системы бронекостюма, насколько я могу судить, сильно истощены.
Элибер поднялась на ноги:
— Послушай, Джек, это механическое оружие знает слишком многое. Я прошу тебя, никого не допускай к бронескафандру!
Шторм посмотрел ей в глаза:
— Послушай, я хотел бы знать, почему ты мне угрожаешь?
Она вздохнула:
— Видишь ли, у меня не было другого способа остановить тебя, чтобы ты не навредил Боуги.
Джек презрительно фыркнул:
— А что ты знаешь о нем? Это всего лишь паразит с Милоса, кровожадная тварь, берсеркер, питающийся человеческой плотью и разрывающий на мелкие куски любой бронескафандр!
Элибер покачала головой:
— Да нет же, это совсем не берсеркер. А если мы не знаем, кто он такой, так он сам знает об этом! Пойми, Шторм, он живой, живой и разумный!
Элибер хотела выйти из каюты, но Джек встал в дверях и преградил ей дорогу:
— А может быть, ты сможешь рассказать мне, кто я такой?
Она всплеснула руками и сердито топнула ножкой;
— Смогу! Ты осел из глухой деревни, который только что вышел из тракианского челнока и никак не может вспомнить ни себя, ни своей жизни, а на меня… а на меня обращает не больше внимания, чем литейщик — на окалину!
В её голосе звучали негодование и гнев, и она не умела этого скрыть. Джек не мог молчать. Он должен был хоть что-то сказать ей!
— Знаешь, а мне казалось, что когда-то я был твоим Белым Рыцарем… — он закашлялся от волнения.
Она удивленно посмотрела на Шторма и хотела что-то сказать, но он схватил её за плечи, обнял, притянул к себе и тихо-тихо прошептал:
— Осторожнее, Элибер! Каждую минуту нам с тобой грозят новые опасности!
Элибер хотела обнять его, но вместо этого задохнулась в припадке истерического плача, маленькими своими кулачками застучала в его грудь и выдавила из себя:
— Ты… ты… Что ты заставил меня пережить!
— Я знаю, — еле слышно сказал он и наклонился к её уху. От рыжеватой пены волос исходил нежный запах духов — ни у одной женщины в мире, кроме Элибер, таких духов не было! Он захлебнулся этим щемящим запахом белопенной черемухи и прошептал:
