— Что со мной? — пробормотал юноша. — Этого не может быть, это неправда…
— К сожалению, правда, — сказал Рикс. — Ты откуда, друг?
— Из Рандона, маленькой деревни, что в шестидесяти километрах к востоку от столицы. Я был механиком на "Тиалпе".
— Значит, ты знаешь капитана Илкана?
— Знал. Он погиб. Но сам ты тельбириец?
— Я был на "Филиане". Меня взяли в плен после сражения под Тхэром. Я здесь уже давно.
— Хватит, успеете потом наговориться, — прервал их Кельбик. — Давайте другого, вот этого толстяка.
На этот раз эффект был не столь мгновенным, но таким же верным. Со сдержанной ненавистью толстяк выложил, глядя в лицо р" хнехра, весь свой запас самых страшных ругательств. Остальные пленники смотрели, ничего не понимая.
— А теперь всех остальных, — сказал Кельбик. — Всех сразу! С изолированными индивидуумами и так все ясно.
Он направил прожектор на группу тельбирийцев. Тщетно пытались они увернуться: Кельбик хлестал их невидимым лучом, вызывая крики ужаса и отчаяния. Затем все смешалось. Все пытались говорить одновременно, проклинали р" хнехров, выкрикивали проклятия, оплакивали участь близких и родных, оставшихся на Тельбире. Внезапно один из тельбирийцев выхватил из-за пояса у Кельбика фульгуратор и, прежде чем его успели удержать, испепелил р" хнехра в клетке.
— Теперь убейте меня, если хотите! — прорыдал он. — Эти звери съели мою сестру…
— Сомнений больше нет, — сказал я. — Остается только смонтировать такие прожекторы на звездолетах и отправиться на поиски вражеских кораблей. После этого мы можем высадиться и…
— У меня другой план, Орк. А если подвергнуть облучению весь Тельбир?
— На это потребуется слишком много прожекторов. Правда, если проводить операцию с большого расстояния…
— Это невозможно, мнемоническое излучение ослабевает в геометрической прогрессии по отношению к дальности. Для того чтобы оно оставалось эффективным, первоначальный импульс должен иметь чудовищную мощность. Этого нельзя сделать с космолетов. Но если мы установим огромные прожекторы на Земле…
— А на какое расстояние нужно будет подойти к Тельбиру?
— Исходя из мощности ста тысяч киловатт — больше наши аппараты теоретически не выдержат, — примерно на три миллиона километров.
— Практически невозможно, Кельбик.
— Почему?
— На таком расстоянии между Землей и Тельбиром возникает такое сильное взаимное притяжение, что понадобиться очень сложный маневр, чтобы избежать столкновения. Не говоря уже о гигантских приливах, опустошительных землетрясениях и прочем. Я понимаю твое желание: облучить в короткий срок весь Тельбир и вызвать повсюду одновременное восстание людей. Но из этого ничего не выйдет, и нам придется удовлетвориться менее грандиозными планами. Например, мы можем освобождать Тельбир сектор за сектором. Это долго и будет стоить многих жертв.
— Я не вижу другого способа. А мы тем временем сможем дезорганизовать космический флот противника, захватить его корабли, привлечь на свою сторону их команды. А когда это будет сделано, мы нанесем удар, и удар беспощадный!
— Видимо, ты прав! Да, кстати, теперь ты вспомнил, какими словами ты ко мне тогда обратился?
Я почувствовал, что краснею. Свинья же этот Кельбик! Когда мы впервые встретились, я только что прочел его доклад и сказал ему: "Послушайте, милейший, что это еще за бессмыслица?"
Первый психотехнический бой был дан только месяц спустя. Мы несли большие потери в многочисленных схватках с противником, но не решались использовать наше новое тайное оружие, пока им не был оснащен весь наш флот.
Сражение завязалось на уровне орбиты самой внешней планеты Белюля, которую Земля и Венера пересекали уже со скоростью каких-нибудь ста сорока километров в секунду: мы тормозили вовсю! Кириос, несмотря на все свои уловки, не смог помешать мне и Кельбику принять участие в этом "эксперименте".
У нас было сорок пять кораблей против ста двадцати вражеских. Мы выстроились растянутой цепью. Противник начал издалека обстрел торпедами, которые без труда перехватывали наши телеуправляемые снаряды. Наконец, когда мы достаточно сблизились, я приказал включить прожекторы. Сначала ничего не произошло, словно панцирь вражеских кораблей был непроницаем для мнемонического излучения. Но мы знали, что это не так. Еще несколько торпед ринулось нам навстречу; мы перехватили их на полпути, однако не стали отвечать. Внезапно боевой строй противника начал распадаться. Один из кораблей открыл огонь по соседнему, тот ответил, и оба исчезли в ослепительной вспышке атомного пламени. И тогда ожило радио:
— Стойте! Прекратите огонь! Это страшная ошибка! Мы согласны на переговоры на любых условиях!
Под усиленной охраной — мало ли какие могут быть осложнения! — мы посадили весь флот вблизи Хури-Хольде. Делегацию из команд принял Совет. Рассказы их мало чем отличались один от другого: люди вдруг очнулись и поняли, в каком кошмаре они жили! На каждом корабле находилось два-три р" хнехра; они были тут же растерзаны. Только в одном случае им удалось удержать верх. Затем люди обратились к нам.
Война продолжалась так месяца четыре. Человеческих жертв было немного, зато противник терял все свои корабли. Наш космический флот увеличился почти вдвое за счет тельбирийских боевых кораблей с их командами; мы сразу же придавали им наше вооружение и мнемонические прожекторы. Потом противник понял, что здесь что-то нечисто и прекратил вылазки в космос.
Наконец настал решающий момент. Мы начали описывать вокруг звезды Белюль сужающуюся спираль, чтобы выйти на орбиту Тельбира, но в четверти орбитального расстояния от этой планеты. При этом климат Земли должен был стать чуть-чуть пожарче, чем был раньше около нашего старого Солнца. Венеру мы хотели вывести на более близкую к звезде орбиту, но все равно среднегодовая температура на ней предполагалась более умеренной. Вычисление этих орбит стало кошмаром для наших астрономов. Нужно было точно рассчитать момент перехода через орбиту Тельбира, чтобы не вызвать там катастрофических возмущений и не нарушить равновесия всей системы. Если разумная жизнь здесь когда-нибудь исчезнет, астрономы с далеких звезд будут долго ломать себе головы, спрашивая себя, почему две планеты, вращающиеся вокруг Белюля, не подчиняются классическому закону расстояний!
Первый удар мы нанесли в маленькой, затерянной в горах деревне. Три космолета ночью проскользнули туда, пока наши основные силы производили отвлекающий маневр над столицей Тельбира, перехватывая последние оставшиеся у противника корабли. Деревня была подвергнута мнемоническому излучению, затем наши три звездолета с экипажами из тельбирийцев опустились рядом. Через несколько минут деревня была в наших руках. Ни одного р" хнехра не осталось в живых, и погибли они не весело, потому что в этой деревне была одна из боен, где разделывали людей. До сих пор не хочется верить, что это было на самом деле!
