Пианфар оскалилась:
— Где документы, дающие вам право задавать подобные вопросы?
Махе сняла с пояса золотой значок с изображением Кейшти.
— У вас на борту находится…
— Но послушайте…
— …нелегальный пассажир.
Пианфар заложила руки за спину, обернулась и вопросительно посмотрела на Тирен, а затем снова на Голос. Решив для себя, что поднимать крик было ещё рановато, она кивнула в сторону коридора:
— Не желаете ли пройти внутрь, уважаемая? Выпить, поговорить?
— О чем? О том, как нарушить общепринятые таможенные правила, разбить корабль и устроить колоссальную неразбериху?
— Вы мне льстите. — («Нет, пожалуй, всё-таки настала пора переходить на крик!») — «Гордость» — мирный звездолет, и полученные им повреждения вас совершенно не касаются. А вот обещание ваших властей устранить их… — Пианфар вытащила из кармана заранее приготовленное разрешение на ремонт и вручила его Голосу. — Махены обрекли нас на незапланированный простой и потерю товара…
— Мы это исправим, — заявила вдруг Голос с удивительным спокойствием.
Шанур показалось, что стена, к которой она прислонилась, неожиданно рухнула вниз, причём чувство это было настолько отчетливым, что она и вправду пошатнулась. Пытаясь овладеть собой, Пианфар сделала несколько глубоких вздохов и потрясла головой.
— Но вы,—продолжала Голос,—придержите под уздцы представителей вашего глупого правительства.
— Это немыслимо!
— Вы что — передумали делать ремонт?
— А как вы можете мне в нем отказать? — Пианфар выхватила у Голоса документ, заверенный Золотозубым, и помахала им у неё перед носом. — Здесь написано: «От Хасано-ма»! Разве юридической силы этой бумаги недостаточно?
— Знаете, иногда рассмотрение подобных вопросов занимает долгие месяцы…
— Ну и чёрт с вами! Я всё равно не могу воевать с хеном — он уничтожит мою лицензию! Неужели это так трудно понять?
Голос подошла ближе и ткнула Пианфар в грудь своим оканчивающимся тупым ногтем пальцем.
— Шанур, мы уверены в вас, но это ещё не повод относиться подобным образом и к другим хейни.
— Повторяю ещё раз: я не в состоянии повлиять на хен.
Темные глаза махендосет загорелись.
— Вы получите быстрый и качественный ремонт. Вы нужны нам, Шанур, — нам просто некем вас сейчас заменить. Ситуация действительно сложная — ваша молодая никчемная хейни-депутат и старый мудрый лис стишо… Нет, я не говорю, что он враг, — он всего лишь блюдет собственные интересы. Как и мы. И в настоящее время наш первейший интерес заключается в том, чтобы починить ваш корабль, а вы должны позаботиться о хене.
Пианфар открыла рот:
— Что вы несете!
— Но вы ведь сами хотели побеседовать.
— Боюсь, что теперь уже не о чём. — Пианфар махнула рукой в направлении сломанного крыла «Гордости». — YR окончательно вышла из строя…
Махе нетерпеливо поморщилась:
— Я же сказала, что мы все уладим.
— Каким образом? На это уйдет две-три сотни рабочих часов! И пока мы будем тут сидеть, кифы расставят своих наблюдателей по всей зоне Соглашения! Я уж не говорю о том, что на нас обратили внимание кненны… — Боги!
— Если хотите найти виновника всего происходящего, то я рекомендую вам остановиться на Исмеханане и вашем драгоценном Консуле с Маинг Тола, Мы прибыли сюда, потому что они заварили кашу на Центральной, заблокировали Киту и бросили меня на произвол судьбы…
— Мы в мгновение ока справимся с вашей вшивой летающей конструкцией.
— Замечательно: сначала махены тайком пропускают меня через Уртур, затем меняют мой курс и вот сейчас клянутся сотворить чудо с моим кораблем!
Маленькие уши махе нервно передернулись.
— Я не обсуждаю детали — я лишь выполняю распоряжение своего Консула, а оно заключается в следующем: привести в чувство ваш звездолет и отослать его отсюда прежде, чем кифы пустят ход событий по другому сценарию. Мы поможем вам улететь, но то, что вы везете, останется у вас на борту.
— Это невозможно!
— Как и добраться домой без корабля. У Пианфар перехватило дыхание.
— Вы обязаны помочь мне без всяких условий! У меня есть бумага… Я не могу не сдержать обещание, данное представительнице хена…
Голос нетерпеливо подняла вверх указательный палец:
— Мы заберем у неё вашего пассажира и увезем его к себе. Он будет находиться в станционном офисе, пока мы не закончим ремонт. Через двадцать часов мы приведем его обратно.
— Но двадцати часов недостаточно!
— Хотите пари?
Пианфар молча глядела на махе, думая об очередном подвохе и всяческих уловках, и пульс её стремительно учащался. Она покосилась на Тирен — своего офицера, ответственного за грузовые операции, и поняла, что её терзают те же самые мысли.
— Им пришлось бы заменить весь корпус, чтобы уложиться в такое расписание, — пробормотала Тирен. — Заплатку-то туда не поставишь.
— У нас есть прекрасная техника, — продолжала Голос. — Лучшие образцы махеновского производства, которые вполне подойдут вашему кораблю. Двадцать часов, и вы в пути. А ваш депутат может жаловаться, сколько душе угодно.
— Вы понимаете, во что меня втягиваете?
— Не скромничайте — вам ведь не впервой.
— За нами охотятся кифы. — Пианфар откусила заусеницу и уставилась на Голос.
— Кифы всегда за кем-нибудь охотятся.
— Вы знаете корабль под названием «Харукк»?
— Знаю. Как и его ублюдка капитана.
— Я встретила его на Центральной. Ему известно о Тулли. Нас должен был страховать махеновский звездолет «Иджир», но на него напали кифы.
— Проклятие!
— Кто бы ни был на его борту, теперь он находится в плену. Какие бы сведения он ни вез, они уже стали достоянием кифов.
Махе поджала губы:
— Вам придётся действовать очень быстро, хейни, — прежде всего исчезнуть отсюда сразу же по окончании ремонта. У меня предчувствие, что «Харукку» не удастся догнать вас — кажется, его нечаянно зацепит махеновский внутрисистемник. Или даже два…
— Давайте уж сразу три, и кровная вражда с кифами вам гарантирована.
— Это будет всего лишь капля в море, хейни. Так что вы мне ответите?
Пианфар пожевала кончики усов, опустила глаза, затем снова подняла их на махендосет:
— Я согласна. Но Эхран вы займетесь сами — вам это под силу, а я ничего не смогу сделать, если она прибудет сюда первой.
— Мы пришлем вам машину с усиленной охраной. — Голос достала из кармана часы. — Сейчас десять сорок. Ждите нас через полчаса.
— Я хочу, чтобы вы поставили свою печать на бумаге Золотозубого.
