Понимание пришло, но позже. Однажды меня осенило, что это было одним из самых правдивых высказываний, которые могут быть сделаны. Так как (и это я прочитал в одной из ранних книг Рамеша) гуру – это Ноумен, это Источник, я анализировал его слова с позиций двойственной индивидуальной точки зрения, тогда как на самом деле не существует никакого разделения между гуру и учеником. «Оставить свои проблемы здесь, у меня» – это указание на Источник, а не на «гуру»; не на его «я», которое существует отдельно от ученика, от «другого». Оставьте ваши проблемы Источнику.
Что же происходило при таком понимании? Ученик неизменно возвращался с выражением большого облегчения на лице. Я на самом деле не знаю, менялась ли внешняя ситуация у этих людей, но по крайней мере изменялось их отношение к ситуации. Испытываемое облегчение прямо пропорционально полной отдаче ученика своему гуру – полному отрешению от «себя и своей проблемы» у ног Источника энергии. Забота о тебе – это действительно дело Тотальности. Джокер в этой колоде – это то, что нет никакого «тебя», после того как однажды случилась отдача, просто потому, что этот «ты» отдал себя.
Судья Дадхат скончался в 2005 году после непродолжительной болезни. Бог, должно быть, действительно был доволен тем, как судья служил ему при жизни, осуществляя правосудие, а также духовным руководством для тех, кто оказывался в пространстве его активности.
Речной Мудрец
Я хорошо помню поездку в ашрам Гагангири Махараджа в Кхополи, в предместьях Мумбаи. Амодини, редактор первой маминой книги, пригласила нас на встречу с ним. Она взялась быть нашим переводчиком, так как мы не понимали Маратхи. В предыдущую поездку Амодини брала мамин дневник медитации с зарисовками, чтобы показать ему. Он сказал ей: «Это моя тема. Приводите, я буду их наставником».
Накануне нашей встречи для получения его благословения он объяснил Амодини, что вначале мы должны посетить его пещеру на холме. Некоторые называют ее пещерой навнатхов (девяти почитаемых индуистских святых). Однажды у доктора Рам Босла, массажиста-целителя из Мумбаи, который шел в ашрам для встречи с Гагангири, было видение навнатхов. Он видел, как они спускались из пещеры и входили в комнату Гагангири. Однако, когда доктор вошел в комнату, никого рядом с мастером он не увидел.
Тропа, ведущая к пещере, была безлюдной, скорее даже это была не тропа, а грязная колея, извивавшаяся в лесу. Земля под ногами была полна кристаллических пород; сквозь грязь мы могли видеть сияющие крошечные кристаллы. Сегодня для удобства идущих к пещере проложена бетонная дорожка, и это лишает подъем былого очарования. Мне помнится, что пока мы шли, нас до самого входа в пещеру сопровождала бездомная собака. Пес практически вел нас, как собака-поводырь. После, когда из пещеры мы спустились вниз и дошли до ворот ашрама, пес тихо улизнул. Казалось, он был послан, чтобы быть нашим проводником.
В ашраме мы подошли к месту, где сидел Гагангири. Когда подошла наша очередь представиться, мама показала ему окончательный вариант рукописи. Он увлеченно рассматривал иллюстрации. Разглядывая некоторые из их них, он радостно смеялся. Смех этот был весьма заразительным. Смеялся он от души, как ребенок. Он ощущал пережитые ею опыты с энергией кундалини и тут же объяснял ей, что она отобразила в рисунке. Он даже дал нам похвальный отзыв на эту ее первую книгу.
Когда пришел мой черед быть представленным, Гагангири прервал Амодини и сказал так: «Я знаю его. Тебе не нужно нас знакомить». Я сделал pranaams (почтительное приветствие), и, когда наклонился, он взъерошил мои волосы. Я был очень взволнован тем, что услышал, но понял, что никакого реального, «осознаваемого» преимущества из сказанного не последует, так как он продолжал говорить с другими и, казалось, перестал обращать на меня внимание. Помню, как я услышал его слова: «Открывай свою компанию!» Это звучало скорее как aadesh – команда. И вот что удивительно, я ни словом не намекнул ему, что планировал основать издательство, чтобы опубликовать книгу матери.
Спустя несколько дней после поездки, я сказал другу, что побывал у Гагангири Махараджа. Друг взглянул на меня и сказал: «О! Хочу рассказать тебе нечто очень странное». И начал рассказывать историю о своей бывшей девушке и об этом jala yogi[12] (ежедневной sadhana, духовной практикой Гагангири Бабы была медитация в воде и под водой). Однажды эта молодая женщина решила прогуляться вдоль реки, что текла мимо ашрама. Именно эти места были объявлены запретной территорией, поскольку Гагангири медитировал в водах речки и его нельзя было беспокоить. Когда она увидела его, сидящим в середине неглубокой, но полноводной речки, то решила подобраться поближе и разглядеть все как следует. То, что она увидела, очень напугало ее. Девушка увидела три головы, возникшие из головы jala yogi. Она умчалась оттуда так быстро, как если бы ее ноги горели в огне. Гагангири Махарадж, как я узнал позже, был почитаем своими преданными как проявление Господа Даттатрея, инкарнации Брахмы-Вишну-Махеша, главного божества sadhus (святых людей).
Всю свою жизнь Гагангири занимался интенсивными духовными практиками в пустынных местах, экспериментировал с лечебными свойствами дикорастущих трав и корней, с целебными свойствами природной родниковой воды. Пастухи в этих местах стали его первыми преданными. Они же и обучали его искусству врачевания, часто приносили кору особых растений, корни и дикие плоды из леса, которые были мощными средствами исцеления ран и болезней.
Одиночные ретриты Гагангири, во время которых он проводил kayakalpa (мощная практика периодического омоложения), были частью мистической молвы, следовавшей за ним. Он достиг мастерства в различных методах исцеления и натуропатии, что было результатом его длительной жизни в лесу. В своих ашрамах, разбросанных в горах Сахьядри, он создал бесплатные пункты лечения травами таких хронических заболеваний, как рак и снижение иммунитета.
Гагангири Махарадж ушел из жизни в 2008 году. Говорят, что в момент его самади ему было сто три года. Оглядываясь назад, могу сказать, что мое первое посещение Гагангири Махараджа ознаменовало начало чего-то. Умом я не понимал, чем это «нечто» было. Но интуитивно знал, что это было началом пути. Куда приведет меня этот путь, я и понятия не имел.
Теперь знаю. Домой. Это напоминает мне один шутливый разговор с Чайтанья Балсекаром, братом Рамеша. Он как-то сказал мне: «Гаутам, вы такой хороший человек». А я на это ответил: «Благодарю, но быть хорошим в этом мире – ни к чему. Это тебя никуда не приведет». На что он быстро заметил: «А кто сказал, что вы должны куда-нибудь прийти?»
В 2010 году мне довелось посетить этот ашрам еще раз и засвидетельствовать свое почтение самади, которое было построено рядом с тем местом, где обычно сидел Гагангири. Даже если Гагангири Махарадж и не присутствует здесь больше в своем «теле», конечно же, он никуда отсюда не делся, и его мощное присутствие по-прежнему украшает ашрам.
Алхимик и его древности
Десятки лет Патрик (имя изменено) занимался алхимией. Его дом был местом фантастическим: повсюду искусно размещены алхимические символы, пруд с пираньями во дворе (куда конечно же не хотелось свалиться), лаборатория – прямо из мистического средневекового романа, наполненная порошками, мензурками, жидкими и твердыми веществами, и два огромных шкафа, под завязку забитых книгами. Патрик также мог похвастаться прекрасной коллекцией изысканного индийского антиквариата. И с ним связана интересная история.
Когда я в первый раз посетил моего будущего друга-алхимика, он порадовал меня экскурсией по комнате, где хранились старинные вещи. Это было увлекательное зрелище. Разглядывая коллекцию, я заметил, что по крайней мере парочка вещиц может оказаться подделкой. У меня были все основания предположить это. Ведь он был французом, и он купил все это в Индии! Мой друг оставил мой комментарий без внимания и продолжил экскурсию. Я внимательно осмотрел древности и сказал ему об этом снова. Но Патрик ответил: «Этого не может быть!» Я же настаивал на том, что хотя бы одна из вещей все-таки может быть подделкой, так как индийцы вполне освоили искусство изготовления поддельного антиквариата. Более того, это является вполне обычным, когда легковерный человек легко становится жертвой хитроумного обманщика, изготавливающего эти «древности». Патрик отмахнулся от моих слов, что показалось мне проявлением высокомерия, и заявил, что не может иметь подделок в своей коллекции просто потому, что это совершенно невозможно.
Его реакция показалась мне несколько раздраженной, и я вскользь заметил, что он мог бы освоить умение «сдаваться» и признать, что такое вполне возможно, вместо того чтобы жить в своем идеальном мире «собирателя подлинного антиквариата». Но он упорствовал, не сдавался и снова говорил, что каждая из приобретенных им вещей является подлинной. Я подумал, что стоит мне еще чуть надавить, и он не устоит. Так и случилось! В какой-то момент он дошел до критической точки, и у него лопнуло терпение. Тогда он рассерженно стал объяснять мне, на чем основана его уверенность в том, что каждый предмет в коллекции был подлинным.
