– Нет, но при чем тут половая принадлежность? – удивился «подосиновик», тоже совершенно искренне.
– Да ни при чем, – ответил я уже весело и пояснил ему свой вопрос: – Просто все офицеры патруля в Порто-Франко, которые мне попадались, были женщинами. По секрету не подскажете: у миссис Ширмер давно была менструация?
– При чем тут это? – Похоже, капрал даже смутился. Это в наше-то время?
Пришлось пояснить позиции:
– А при том, что гормоны в таком состоянии влияют на профессиональные обязанности не лучшим образом. Мне как-то не климатит быть допрашиваемым бабой, у которой предменструальное недомогание и временно повышенная раздражительность, – выдал я на одном дыхании и под конец припер патрульного прямым требованием: – Так вы мне дадите такую информацию?
– Вы сексист? – спросил «подосиновик» с осуждением, уходя при этом от прямого ответа.
– А вы гей? – ответил ему, как заправский одессит, что называется на голубом глазу.
– При чем тут это? – Надо же, капрал чуть не подпрыгнул!
– А при чем тут сексист? – парировал я его реплику и тут же, пожав плечами, сказал главную фразу, для которой и был разыгран весь этот спектакль: – Ладно, если вы не желаете сотрудничать, то я пошел. Вы сами сказали, что меня ждут. Не смею вас задерживать.
И чтобы не рассмеяться прямо в его оторопевшую рожу, повернулся к сержанту:
– Борь, тут меня в контору вызывают. Пригляди за девочками сам. Фред в вашем распоряжении.
– Хорошо, – ответил Доннерман и пожелал удачи.
– Победы, старик, только победы! – ответил я, показав ему два пальца в виде латинской буквы «V», и пошел по Главной улице в сторону офиса Патрульных сил. Тут действительно идти было недалеко.
По дороге встретилось непропорционально большое количество людей в форме. Поначалу удивлялся этому феномену, а потом понял – воскресенье. Сегодня ребятки с Баз выбрались оттянуться на выходной в цивилизацию из своей орденской глубинки. Зря, что ли, тут четверть города борделями застроили? Вот для них все это первоначально и планировалось. Орденом, естественно.
Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 28 число 5 месяца, воскресенье, 10:47
За что вообще не люблю полицейских – так это за их лень. За то, что они вместо того, чтобы преступника искать, сразу пытаются на терпилу[7] статью найти. Так же легче. Пострадамус[8] – вот он; сам пришел, на стульчике сидит, через стенку с камерой, куда его переместить не проблема, только надо найти, за что. А преступника еще искать надо, утруждаться, время тратить, бумажки писать. Вот этого они как раз и не любят.
С этими мыслями я и постучал в дверь кабинета миссис Ширмер на втором этаже офиса Патрульных сил города Порто-Франко.
В маленьком кабинетике миссис сидела одна и, несмотря на наличие перед ней вполне современного компьютера, что-то увлеченно строчила левой рукой в типографской карточке. Что характерно – допотопной перьевой авторучкой: ну, такой – древней, что заправляется чернилами. И судя по отблеску, перо было золотым.
Увидев меня, миссис Ширмер моментально перевернула свои записи пустой стороной листа вверх и сложила все в папку, такую же винтажную, как и авторучка. Разве что кожаную. С металлическими уголками по краям.
Да и сама миссис была вполне себе винтажной. Предпенсионного вида, но неопределенного возраста (от полтинника до семидесяти, точнее определить я бы не взялся) сухопарая блондинка с неожиданно приличного размера грудью. Жесткими бесцветными глазами за тонкой золотой оправой и остатками былой красоты на лице. Даже тонкие губы ее не портили. И сейчас заметно, что в молодости она была… Ух! Ног ее, правда, видно не было, их закрывал стол. Но и то, что видно было выше столешницы, впечатляло.
– Доктор Волынский? – скорее утвердила, чем спросила, когда я с ее разрешения зашел в кабинет; при этом аккуратно навинчивала на авторучку колпачок.
– Он самый, – сказал по-английски. – Мне передали, что вы хотите меня видеть; если это вы – миссис Ширмер.
– Да. Это так, – ответила она на том же языке, откинулась на спинку офисного кресла, уставив на меня прямой взгляд. – Проходите. Садитесь. Чувствуйте себя как дома.
Однако юморочек у нее еще тот. Вполне полицейский.
– Ну что ж, вы меня увидели. – Тут я, приподняв руки, повернулся сначала направо, потом налево, показывая себя со всех сторон. – Надеюсь, теперь я могу быть свободен?
– Подождите, Георгий, – миссис Ширмер неожиданно перешла на русский язык. И не просто русский, а на очень хороший русский язык, без какого-либо акцента. Впрочем, она и по-английски говорила правильно и чисто, как уроженка Суссекса. Точнее, я бы сказал, она говорила как представитель среднего класса Суссекса. Но и на лондонской улице она вполне бы сошла за свою. Легко. – Мне надо задать вам несколько вопросов. Присядьте. Это не займет много времени. Меня зовут Бригитта Ширмер. Я – сверхштатный следователь в составе Европейского регионального отделения Патрульных сил. В настоящее время веду ваше дело о попытке киднеппинга.
На мое хулиганство она вообще не отреагировала. Никак. Положила с прибором.
Пришлось присесть. Если ко мне вежливо, так и в ответ хамить не стоит. Да и старость надо уважать. По определению. Подсади деда на печь, и тебя внук подсадит. Ибо сами мы обязательно будем старыми. Дай-то Бог мне лет через двадцать быть в такой же форме, как эта миссис. Или фрау, если судить по имени?
– Если только эти вопросы не будут вторгаться в мою интимную жизнь, – согласился я, присаживаясь на неудобный стул.
Специально они тут такие стулья держат? Для вящего дискомфорта допрашиваемого. Вроде тебя и не катуют[9], а ты уже не в своей тарелке.
– Отнюдь, – мягко улыбнулась Бригитта Ширмер, – как мне ни жаль, но придется вам задать вопросы, касающиеся именно ваших интимных дел. Так как они очень тесно переплелись с темой моего расследования.
Тут она вздохнула, как добрая бабушка, что уговаривает упирающегося внука съесть еще ложку манной каши.
Мое художественное воображение помимо воли сделало кульбит и обрядила фрау Ширмер в черную эсэсовскую форму. Даже пилотка с белыми кантами и адамовой головой[10] появилась. Черный цвет ей шел больше, чем сейчас серый. Но, вспомнив, что в конце войны в СС ввели серую форму, я снова «переодел» ее. В стальной френч, белую рубашку и черный галстук с партийным значком. Черные петлицы на отложном воротнике менялись, как в калейдоскопе, пока не остановились на двух серебряных дубовых листьях. Оберфюрерин[11]. Самое оно. Старший полковник. И все сразу стало на свои места.
Захотелось хулигански поделиться этим наблюдением с ней же, но сказал совсем другое:
– Не вижу никакой связи. При чем тут мои частные интимные дела и попытка кражи девочек? И, простите, вы сами – патруль или все же крипо?[12]
– Гораздо хуже, – ответила Бригитта, – Штази![13]
И внимательно смотрит на мою реакцию.
– Не ожидал ЗДЕСЬ встретиться с «кровавой гебней», – ответил я с легкой растяжечкой.
– Каждый имеет право на второй шанс, – это было сказано Бригиттой с явной издевкой, – не только бандиты и проститутки.
– Ладно, – согласился я, – задавайте свои вопросы. Все равно ведь не отвяжетесь. Я не прав?
– Правы, – она кивнула головой, не меняя позы.
Вот интересно, я-то думал поначалу, что у нее это свои волосы такие светло-пепельные, но только сейчас обратил внимание, что это благородная проседь. Женщина в наше время, которая не закрашивает седые волосы? Уважаю. В моем доме каждая старушка хоть фиолетовыми чернилами, да подкрашивалась. Женщины и на пенсии стараются молодо выглядеть. Кстати, Бригитте Ширмер это шло. Придавало некий неуловимый шарм.
– Несколько дней назад румынскими сутенерами были захвачены на улицах города две девушки, – тут она подняла край папки и подглядела туда, – Окса фон Штирлиц и Ярина Бандера. Освободившим их офицерам Русской армии и патрульному офицеру, составлявшему протокол, они сказали, что они ваши жены. Это соответствует действительности?
Записей фрау Ширмер не вела, так что, скорее всего, наша беседа писалась диктофоном.
– Немного не так. Моими женами являлись Оксана Кончиц и Ярина Урыльник. После развода они взяли себе фамилии Штирлиц и Бандера соответственно. Когда им делали новую айдишку.
– Что делали? – переспросила фрау следователь.
– Ай-Ди, – пояснил для особо непонятливых.
– Понятно. А с фамилиями, знаете ли, занимательный выбор, – заинтересовалась Бригитта. – Не скажете, чем он был обусловлен?
– Понятия не имею, – пожал плечами.
Я действительно понятия не имел, что подвигло хохлушек взять себе такие фамилии.
– Хорошо. Пошли дальше. – Фрау Ширмер перевернула страницу. – Некая Екатерина Лупу, допрошенная первым лейтенантом Патрульных сил Порто-Франко Алисой Робинзон, также официально заявила, что она ваша жена. Это так?
