Коломойцев нашел меня через час. Молча сел напротив и немигающе уставился на мой стакан.
— О чем договорились, Артем Витальевич? — я взболтал оставшиеся на дне капли.
— Под трибунал бы тебя, Алеша…
Я развел руками.
— Под капельницу не пойдешь?
— Не пойду. Я справляюсь с распадами. Теперь надо организовать все так, чтобы справились и остальные. Кстати, вы же понимаете, что основная проблема не в распадах?
— Насколько я понял китайских представителей, сохранить ваши способности не получится.
— Это вариант, который лежит на поверхности. Но есть и куда копнуть глубже.
Я уловил интерес в его глазах.
— Передумали насчет трибунала?
Хотя нарываться тоже не следовало. Я встал, долил себе виски и плеснул ему тоже.
Коломойцев молча взял стакан.
— Нам нужны физики, причем желательно те, кто занимается волновой физикой.
Коломойцев прищурился и пристально посмотрел на меня.
— В чем идея, Алексей?
— Скажу. Позже. Когда сформулируем, — я печально улыбнулся. — Добудете нам физиков?
* * *
Ночью мы чуть не потеряли Ву. Я успел добежать к нему первым, благодаря тому, что сработал мониторинг на моем браслете. Но непоправимое все равно случилось: медики ввели ему свой компот, который стабилизировал состояние, тем самым лишив его возможностей к переходам через разрывы пространства. А теперь мы все сидели в коридоре и ждали исхода операции: часть внутренних органов все-таки пострадала.
— Это безответственность, — шипел Коломойцев мне на ухо. — Ты так же хочешь допрыгаться?
— Не хочу. Но простите за прямоту, Артем Витальевич, что вы тут без меня сделаете? Побольше лекарств намесите? Где ваши физики, когда будут тут?
— Завтра.
Я видел, как он взбешен. И еще ощущал, что перехожу красную черту. В конце концов, я всего лишь пилот, даже не ученый. С чего я взял, что без меня тут не обойдутся? Хотя. Я усмехнулся. Не обойдутся. На ком тестировать все, что сейчас на скорую руку изобретут?
Через два часа Ву перевезли в палату, а еще минут через сорок он, наконец, пришел в себя. Я сидел рядом, глядя в потолок.
— Уже утро? — Ву иронично приподнял одну бровь. — Пришло время поговорить?
— Ты стал обычным, — я горько посмотрел на него. — Нет больше волшебства, Ву.
Он кивнул.
— Ты расстроен? — я пытливо вглядывался в его лицо.
— Да. И нет. Все равно получалось так себе, да и жить теперь можно без страха.
— Послушай, Ву, — я потер переносицу. — Медики ведь не решат проблему с распадами. Я же прав — это вообще не медицинская проблема?
— Скорее всего — не медицинская. Хотя влияние психотропов интересно и, как ни странно это звучит — больше года прошло, так и не изучено полноценно.
— Тогда, давай пока без медицины, еще раз: в космосе, мы подверглись какому-то воздействию, приобрели черт знает какие колебания. Насколько я помню школьный курс физики, любые колебания имеют некоторую длину волны и амплитуду. Если они затухающие, то со временем амплитуда снижается. Как у нас, раз мы стали возвращаться в исходное состояние? И, чтобы остаться в прежнем, нам нужно сохранить амплитуду. Так, Ву?
— Так, — он усмехнулся.
— Медики сейчас нацелены на адаптацию нашего организма к прекращению колебаний с помощью лекарств, а по факту нам надо другое — нужно научиться предотвращать затухание.
— Верно. Но что делать — пока совершенно неясно.
— Коломойцев обещал прислать физиков, которые занимаются волновыми явлениями, но им нужно задачу поставить. Пока та еще формулировка — сохраните амплитуду колебаний пространства как-то связанных с человеческим организмом.
— Я понял тебя, подумаю, что можно будет им сказать. А сейчас выметайся. Хочу спать. Позже поговорим еще раз.
Я кивнул. Бросив взгляд на монитор пациента убедился, что состояние Ву стабильно, после чего вышел.
* * *
Этим утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. С момента как все пошло наперекосяк мы совсем перестали соблюдать режим, и я разоспался — вставал только после десяти утра. Сейчас на часах было семь. Я постарался убрать заспанность с лица и открыл дверь. За ней стоял молодой человек, лет, наверное, девятнадцати.
— Д-доброе утро, — неуверенно произнес он. — Меня просили пригласить вас в лабораторию.
— Сейчас буду.
Я наскоро почистил зубы и принял душ, расчесываться не стал. Спустился на лабораторный этаж. Там кипела жизнь. Ни одного знакомого лица не было, как, впрочем, и знакомых мне приборов тоже. Новые железки, новые люди, новая жизнь…
Пока я оглядывался по сторонам, на меня неожиданно наткнулась невысокая бойкая женщина. Она, размахивала руками, руководя монтажом какой-то сложной установки, и, отступая, налетела на меня. Я подхватил ее за локоть, помогая устоять на ногах.
Обернувшись, она пораженно, будто увидела привидение, уставилась на меня. Потом, словно стряхнув наваждение, отступила на шаг и резко произнесла:
— Не уверена, что вам место в этой лаборатории.
— Тоже не чувствую себя тут на месте, — покладисто согласился я, немного изумленный ее реакцией.
— Так может, уйдете и освободите пространство? — она иронично улыбнулась.
— Давайте лучше помогу вам? — я галантно поклонился, пытаясь спрятать собственную ироничную улыбку.
Откуда-то из дальнего конца лаборатории появился Коломойцев и решительно направился к нам.
— Ага, вы познакомились! Ольга Зайцева — руководитель волновой лаборатории, которую ты просил. Алексей Гаранин. Он тут…
— Всех бесит, — смеясь, закончила Ольга. — Наслышана, да.
Она по-мужски протянула мне ладонь для рукопожатия, с интересом меня разглядывая.
— Я вот к своим годам такой славы так и не добилась.
— Оно и к лучшему, — Коломойцев похлопал ее по плечу. — Коллеги, я возвращаюсь домой, командировка закончена. Но жду от вас новостей. В этот раз своевременно, Алексей.
— Да понял, понял, — я поднял руки вверх.
— Я прослежу, — Ольга уверенно кивнула. — Ну, пойдем, помощник, подключим в сеть наши железки.
Она очень по-дружески махнула рукой в сторону Коломойцева, и повела меня вглубь инженерного ада.
— Вы давно с ним знакомы? — Я кивнул в сторону удаляющейся спины.
— Достаточно.
— И приехали сюда потому, что он попросил?
Она отложила в сторону инструменты, которыми собиралась сцеплять провода и очень внимательно на меня посмотрела.
— Ну, хорошо, давайте расставим все точки над и. Я не знаю сейчас ни одного научного сотрудника, который бы не мечтал оказаться на моем месте. Весь мир замер, побросал свои дела и следит за тем, что происходит здесь сейчас, — она взяла эффектную паузу. — И да. Он попросил. Присмотреть за вами.
Я наклонился к ней так близко, что ощутил ее дыхание на своем лице.
— А если мне не надо, чтобы за мной присматривали? — Вкрадчиво спросил.
Она не отстранилась, но в глазах появились иронические огоньки.
— Достигая определенно уровня… мастерства, назовем это так, люди перестают принадлежать себе, а становятся достоянием нации, а иногда и не одной. И тогда они вынуждены смириться с присмотром. Берите инструменты и займитесь уже делом, иначе ваша лаборатория никогда не заработает.
Я скептически хмыкнул.
— Ольга, давайте на «ты»?
Она легко кивнула и быстро куда-то исчезла, на ходу раздавая команды техникам.
К обеду я чувствовал себя, как выжатый лимон. И очень своевременно вспомнил, что из-за утренней побудки даже не завтракал, не выпил кофе и не выкурил ни одной сигареты. Оглядевшись по сторонам, решил, что мой вклад в обустройство лаборатории достаточен, и быстро ушел, не попавшись на глаза никому из возможных надсмотрщиков.
На улице капал дождь. Не шел, а именно капал. Я с удовольствием затянулся и присел на ступеньки крыльца. Нет, просто не будет. Пока все не вернется назад, а может вообще никогда больше не будет. Я достал телефон и запросил у поисковика суммаризацию об этой Ольге Зайцевой. Институт, аспирантура, несколько незначительных открытий. Никакой связи с Коломойцевым не прослеживалось. Но что-то определенно их связывало.
