последние дни… чёрт, я уже позабыл, когда ты был настолько рыжим.
Скрипач усмехнулся.
— А я ничего не заметил, — признался он. — Больше всего боялся, что он нас отсюда вышвырнет. Не до того было. Ит, не помнишь, как мы оказались там? На берегу?
— А мы были на берегу? — удивился Ит. — Прости, родной, это как-то прошло мимо меня, если честно. Помню только, что было очень больно. И всё. А ты?
— Я тоже ничего не помню, — признался Скрипач. — Очнулся, сидя у какого-то камушка. Несколько раз пробовал встать, получилось не сразу. Прошел чуть вперед, там ты лежишь. Это всё.
— Приехали, — констатировал Ит. — Хреново. Рыжий, там есть что-нибудь попить? Только не этот отвар. Есть хотя бы вода? Очень пить хочется всё время…
— Сейчас принесу, — Скрипач встал. — Немудрено, что пить хочется, после такой кровопотери было бы странно, если бы не хотелось. Тебе бы поесть что-то посущественнее, но ведь нет ничего, кроме этой каши, будь она неладна.
— Вообще ничего? — спросил Ит.
— Увы. Он сам ест только танели, иногда с каким-то маслом, и пьёт воду. Даже лхуса у него нет, как я понял, — Скрипач вернулся с мятой стальной кружкой, помог Иту напиться. — На такой диете ты рискуешь протянуть ноги.
— Я уже, — Ит невесело усмехнулся. — Кто же нам помог-то, а? Хромой и Однорукий. Сбывается пророчество Бетти.
Скрипач замер с кружкой в руке.
— Так, — начал он медленно. — А ну признавайся, когда ты очнулся на самом деле?
— Трое суток назад, — ответил Ит. — Решил немного полежать и посмотреть.
— И что ты ещё за это время… посмотрел? — спросил Скрипач.
— Не хочу тебя пугать, но у тебя до сих пор выраженный отек, и на лице, и на здоровой руке, — тихо сказал Ит. — У меня, видимо, тоже. Но ты его списал на травму, как я понял.
— Верно, — кивнул Скрипач. — Разве нет?
— Нет. Это гибер. Судя по всему, очень долгий гибер, — Ит снова закрыл глаза, видимо, он устал. — Или, может быть, как и геронто, он был не один.
Скрипач прижал кисть здоровой руки к углу скамьи, на которой лежал Ит, потом резко отдернул руку, и посмотрел на появившуюся на коже белую полоску.
— Твою налево, — произнес он севшим голосом. — Что же с нами случилось? Что с нами сделали?..
— Не знаю, — еле слышно ответил Ит. — Я не знаю. Сказал только то, что сумел заметить. Теперь твоя очередь, рыжий. Собирай в мозги в кучу, и смотри. Ты сумеешь.
— Ну, теперь, надеюсь, действительно сумею, умирать ты вроде бы не собираешься, значит, можно и посмотреть, — согласился Скрипач. — Слушай, на счет Рифата. Он сказал, что мы — халвквины, я сейчас вспомнил, да, такая форма существует, но…
— Называется иначе. Там, где мы бывали, эта форма называлась иначе. На Тингле… помнишь? Там жила семья, мы у них в гостинице останавливались… — Ит говорил почти беззвучно.
— Да-да-да, помню, гостиница «Два дерева», — кивнул Скрипач. — Религиозная пара, мужчина, и гермо, которая…
— По сути, как я понимаю, это и есть халвквина. Тут — халвквина. Видимо, здесь такие обычаи, и такая идентификация гермо. И с этим лучше не шутить…
— Спи, — приказал Скрипач. — Отдыхай, тебе нужно поспать. Ты белый совсем, нельзя столько говорить.
— Ладно… плохо только… что холодно…
— Сейчас сделаю теплее, — пообещал Скрипач. — Чёртовы ветки, они прогорают быстрее, чем их успеваешь подкидывать.
* * *
Распорядок дня у Рифата был строгий, и соблюдать его требовалось неукоснительно. Нет, Рифат никогда не кричал, не ругался, просто он умел вести себя так, что пропадала всякая охота с ним спорить, или ему возражать. Подъем рано утром, первым делом следует заложить в печь, на тлеющие угли, очередную порцию плавника, далее — обязательный ритуал «соблюдения чистоты», для которого Рифат уходил из дома, оставляя двоим халвквинам дом, после — варка утренней порции каши из неизменных зерен танели, потом — Ита оставляли одного, и отправлялись на сбор плавника, к морю. Месяц назад Рифат принес откуда-то старый, пыльный костюм, в котором полагалось ходить халвквинам, и при виде этого костюма Скрипач впал в оторопь, хорошо, что хотя бы догадался не подать вида. Первым следовало надевать длинное, в пол, широкое платье, далее на это платье надевался кардиган с капюшоном, подшитым на лбу широкой полосой ткани, а ещё к капюшону крепилась подвязка, закрывающее нижнюю часть лица, и оставляющую видимыми лишь глаза. Наряд этот больше всего напоминал паранджу, хотя и отличался от неё кроем, и, наверное, при других обстоятельствах Скрипачу было бы что об этом наряде сказать, но сейчас он взял одежду, и ушел в дальний темный угол комнаты, где принялся переодеваться, шипя время от времени от боли в искалеченной руке.
— Дома маску можно не носить, — сказал Рифат. — Дома не нужно. В других местах без маски нельзя. Ты поняла?
Скрипач кивнул.
— Очень пыльная, — признался он. — Можно её постирать?
— Негде, холодно, — покачал головой Рифат. — Ничего, пыль выбьет ветер с моря. Она тёплая. Будет удобно работать.
— А как это называется? — спросил Ит. Он смотрел на Скрипача без тени улыбки, пристально и внимательно.
— Скиб, — ответил Рифат. — Неполный скиб. Полный — который с покрывалом. Этот без. Был только такой.
— А женщины тоже носят скиб? — спросил Ит.
— Разумеется, — пожал плечами Рифат. — Не голыми же они ходят? Итта, когда ты встанешь, ты тоже будешь носить скиб. Скоро надо будет пытаться.
— Хорошо, — кивнул Ит. — Я буду пытаться.
— Правильно, — одобрил Рифат. — Скиа, пойдем. Ночь будет холодная, надо собирать плавник, иначе мы замерзнем.
* * *
Одежду, которая была на них в тот день, когда встретили Рифата, разумеется, осмотрели, но одежда эта не говорила ни о чём. Ткань — дешевый синт, который мог быть произведен где угодно. В любом мире, от четвертого уровня, и выше. Модель бесшовная, по сути — отливка, которую может натянуть на себя человек, да и не человек тоже. Подходит для практически любого размера, и для любой расы. Серый неброский цвет, полное отсутствие какой бы то ни было маркировки. Одноразовые вещи, которые обычно носят сутки, ну, двое, а потом отправляют в утилизатор. Следов носки нет, значит, вещи новые.
— То есть нас сначала кто-то избил, потом на нас нацепили эти шмотки, и выкинули на тот берег, так? — рассуждал Скрипач. — Кто и зачем?
— И когда, — добавил Ит. — Ничего не понятно. Вообще ничего.
Рифат снова куда-то ушел, и они остались на час, как минимум, предоставлены сами себе.
— Абсурд какой-то, — покачал головой Скрипач. — Рифат сказал, что нас таким образом пытались убить. Десант. Что за десант? Зачем им таким странным образом кого-то убивать? И как мы вообще оказались здесь?
— А так же — где это «здесь», — закончил
