– Кан-це-ро-тев-тид, – вслух произнес Пес и не отказал себе в удовольствии смачно сплюнуть. – Тьфу, вот ведь злая дупа!
Повеселев, он вернулся к своему зоологическому экспресс-анализу.
«Но если верить Корсакову, попадись я дварву, не прожить мне и минуты. Дварв – свирепый, вечно голодный хищник... Вдобавок у дварва должен быть панцирь, похожий на крабий, и четыре длиннейших суставчатых конечности, устроенных по типу скорпионьего хвоста... Которые, впрочем, оканчиваются не ядовитым жалом, а тремя парами острых клешней-ножниц. У моих похитителей суставчатых конечностей не видно... Да и панциря... Напротив, они мягкотелы и блинообразны. Но если это те самые „капюшоны“, то отчего они „капюшоны“, а не, допустим, „блины“?»
Спустя час Пес получил наглядный ответ на этот вопрос.
Когда их флотилия проходила совсем близко от берега – там безымянная местная река впадала в море, сообщая ему свою мутную пресноводную изумрудность, – капюшоны вдруг остановились.
Каждое из этих существ как бы присобралось, сгорбилось, опустив щупальца вниз.
Теперь они приобрели сходство с гигантскими медузами мраморно-желтого цвета.
И вот уже над водой показалось несколько горбов или, скорее, грибных шляпок, совершающих размашистые колебательные движения вверх-вниз.
«Теперь ясно! Они, вероятно, и питаются как медузы, фильтруя из воды мелкую живность – рачков, мальков, беспозвоночных... И похожи они при этом на... блестящие капюшоны желтых плащей-дождевиков!»
Итак, капюшоны если и были хищниками, то лишь в том смысле, в каком ими являются многие земные киты, без устали цедящие студеную водицу в поисках планктона...
«Хвала Ахура-Мазде, для их пищевой цепочки я слишком крупное звено...»
Пес смутно припоминал, что именно «Энциклопедия» настаивала на достаточно высоком уровне внутристайного общественного развития капюшонов... Они, дескать, знакомы с зачатками товарно-денежных отношений и, по некоторым сведениям, даже строят города, похожие на подводные термитники...
«Только бы им не пришло в голову отвезти меня в один из таких термитников! – взмолился Пес. – Не переживу физически...»
Все эти наблюдения над живой природой инженер вел, неторопливо обследуя содержимое ящика с загадочной кириллической маркировкой «Лазурный Берег» на крышке.
Откуда взялся на плоту ящик, Пес не имел никакого понятия. Но был отчего-то уверен, что вчера его еще не было. Стало быть, пока он спал...
О, это был очень полезный ящик! В нем содержалось несколько полных продовольственных пайков, включая, между прочим, бутыли с пресной водой. В одну из бутылей Пес вцепился с естественной жадностью жертвы кораблекрушения. Таких двухлитровых емкостей было еще пять. Это значило, смерть от жажды откладывается как минимум на неделю. Еды тоже хватало, но она, как ни странно, влекла инженера значительно меньше – аппетита, считай, не было.
«Если ящик и впрямь доставили на плот капюшоны – а кто же еще, – значит, они осведомлены о том, что я человек и нуждаюсь в человеческой пище. Они знают, где ее взять, а стало быть, способны контактировать с людьми... Контактировать? М-да... Впрочем, целенаправленное воровство тоже можно считать формой контакта, не так ли? А это дает достаточные основания приписать капюшонам интеллект, сравнимый хотя бы с дельфиньим».
Утолив жажду и вяло сжевав упаковку пшеничных хлебцов, Пес взялся исследовать содержимое своих карманов.
Электронная записная книжка-секретарь скончалась, не приходя в сознание. Но Пес и не думал печалиться – пропади они пропадом, эти импровизированные инженерные расчеты, мудрые мысли из серии «в понедельник забрать из химчистки брюки» и служебные телефоны прошлогодних любовниц...
Пачка бумажных носовых платков (на Церере Песа донимал не выводимый никакими лекарствами насморк) фатально размокла, превратилась в белое комковатое месиво и была без сожаления выброшена за борт...
Расческа. Что ей сделается, этой расческе? Пес провел гребешком по своей незавидной шевелюре, улыбнулся. «Если среди капюшонов есть дамы, они должны оценить мои старания оставаться денди!»
Коробка патронов к кольту – ее он прихватил в капитанской каюте «Фрэнсиса Бекона»... Коробка сразу навела его на воспоминания об их с Эстерсоном авантюре.
Да-да, именно об «их с Эстерсоном», а не об «авантюре Эстерсона», как наверняка предпочитал думать последний. Ведь это он, Пес, плавно подвел Роланда к идее бегства. Это он, Пес, многие недели играл на нервах Эстерсона, как на мандолине, чего уж таить, обманывал его, сгущал краски, передергивал... Убеждал, что с Цереры ему, Эстерсону, не выбраться вовек, красиво рассуждал о свободе и рабстве, приводил в пример свои наскоро изобретенные злоключения, представляя себя этаким пожизненным узником концерна «Дитерхази и Родригес». Конечно, концерн этот был тем еще местечком, и ничего особенно хорошего Пес сказать о нем не мог, но чтобы так... чтобы прямо «рабство»... чтобы прямо «кабала» и «никаких шансов»...
Пес знал, что у Эстерсона были все шансы выбраться с Цереры через годик, а если он будет упорствовать и скандалить, то и через полгода. Вот «Дюрандаль» принимает придирчивая комиссия заказчиков от русских Военно-космических сил... Вот Эстерсон что-то там такое дорабатывает... Потом истребитель запускают в серию.
Эстерсону, конечно, подсовывают новый контракт, жирнее прежнего, сулят еще какие-нибудь небывалые льготы и возможности... Но тут Эстерсон берет – и отказывается. И еще раз отказывается. Проявляет ту самую твердость, которая у него, конечно, в характере есть. И идет гулять на все четыре стороны! Хоть в родную Швецию, хоть в дальние дали, да хоть к чоругам, никто ему и слова не скажет!
Но Эстерсон, деморализованный неудачами с «Дюрандалем», сомневался в самом важном – в том, что всё будет хорошо. А Пес ему сомневаться помогал.
Эстерсон был превосходным инженером. Да что там инженером! Он был великолепным генеральным конструктором! Но в людях разбирался скверно, бессознательно полагая их чем-то вроде некондиционных роботов. Песу не составляло труда выведывать у Эстерсона его планы, быть в курсе всех его тайных чаяний. Даже следить за ним было элементарно – ведь погруженный в свои думы Роланд никогда не оглядывался... Когда Эстерсон, подобно послушной марионетке, продумал и спланировал операцию «бегство с Цереры», Песу оставалось лишь прикинуться простачком и присоединиться к нему.
Когда они брали на абордаж «Фрэнсис Бекон», Пес ликовал. Всё шло лучше некуда! Еще чуток, и Эстерсон – светлая голова и, без сомнения, один из лучших авиакосмических спецов Объединенных Наций – окажется в его чистых, холодных руках... Жаль только, Эстерсон не справился с «Дюрандалем» в самом конце их отчаянного полета...
