Мандор, как всегда, отвесил более изысканный поклон, чем я. Я же почувствовал, что обязан сказать нечто приятное. Поэтому, подчеркнув свои слова взглядом, я заметил:
— Ты весьма… элегантна.
— Обедать с двумя принцами приходится нечасто, — ответила она.
— Я — Герцог Западных Границ, — отозвался я, — а не принц.
— Я имела в виду дом Савалла, — ответила она.
— Недавно, — заметил Мандор, — вы были заняты тщательной подготовкой к выступлению.
— Терпеть не могу нарушать протокол, — сказала Ясра.
— В этих краях я редко пользуюсь своим Хаосским титулом, — объяснил я.
— Жаль, — сказала она мне. — По-моему, титул не просто… изысканный. Ведь по порядку наследования ты чуть ли не тридцатый, правда?
Я рассмеялся.
— Даже такая сильная удаленность — преувеличение, — сказал я.
— Нет, Мерль, она почти не ошиблась, — сказал мне Мандор. — Как обычно, прибавь или убери несколько человек…
— Как такое может быть? — спросил я. — Последний раз, когда я смотрел…
Он налил в кубок вина и предложил Ясре. Та с улыбкой приняла его.
— Ты не смотрел давно, — сказал Мандор. — Были еще смерти.
— Правда? Так много?
— За Хаос, — сказала Ясра, поднимая кубок. — Да живет он долго.
— За Хаос, — отозвался Мандор.
— Хаос, — эхом повторил я за ним, мы сдвинули кубки и выпили.
Неожиданно я ощутил целый букет восхитительных ароматов.
Обернувшись, я увидел, что теперь стол уставлен блюдами с яствами. В тот же момент обернулась и Ясра, а Мандор шагнул вперед и сделал жест, отчего стулья отодвинулись, чтобы принять нас.
— Прошу садиться, и позвольте мне служить вам, — сказал он.
Мы уселись, принялись за еду и оказалось, что «хорошо» — это не то слово. Прошло несколько минут, но кроме похвальных слов в адрес супа, ничего сказано не было. Не хотелось первому начинать словесный гамбит, хотя мне приходило в голову, что то же самое могут чувствовать и остальные.
Наконец, Ясра прокашлялась, и мы оба посмотрели на нее. Меня удивило то, что она, кажется, вдруг слегка занервничала.
— Ну, так как обстоят дела в Хаосе? — спросила она.
— В данный момент, хаотически, — ответил Мандор, — кроме шуток. — Он на миг задумался, потом вздохнул и добавил: — Политика.
Она медленно наклонила голову, словно прикидывая, не выспросить ли у него подробности, которые ему, похоже, ничего не стоило разгласить, а потом решила, что не надо. И повернулась ко мне.
— К несчастью, пока я находилась в Амбере, у меня не было возможности посмотреть местные красоты, — сказала она. — Но из твоего рассказа я поняла, что и там жизнь отчасти хаотична.
Я кивнул.
— Если ты имеешь в виду Далта, — сказал я, — то хорошо, что его не стало. Но серьезной угрозы он никогда не представлял — надоедал только. Кстати о Далте…
— Не стоит, — перебила она, сладко улыбаясь. — На самом деле у меня на уме совсем другое.
Я улыбнулся в ответ.
— Забыл. Вы от него не в восторге, — сказал я.
— Не в этом дело, — ответила она. — Польза есть и от него. Это просто, — она вздохнула, — политика, — закончила она.
Мандор рассмеялся, и мы подхватили. Скверно, что мне не пришло в голову использовать этот момент относительно Амбера раньше. Сейчас слишком поздно.
— Не так давно я купил картину, — сказал я, — ее написала леди по имени Полли Джексон. Такой красный шевроле 57 года. Она мне очень нравится. Сейчас хранится в Сан-Франциско. Ринальдо она тоже понравилась.
Она кивнула, неотрывно глядя в окно.
— Вы оба всегда застревали в какой-нибудь галерее, — сказала Ясра. — Да он и меня без конца таскал то в одну, то в другую. Я всегда считала, что у него хороший вкус. Не талант, нет, просто хороший вкус.
— Что значит «не талант»?
— Он — очень хороший рисовальщик, но его собственные картины никогда не были такими уж интересными.
Эту тему я затронул по совершенно особой причине — но по другой. Меня пленила эта прежде неизвестная мне сторона личности Люка и я решил продолжит тему.
— Картины? Я и понятия не имел, что он занимается живописью.
— Он много раз пробовал, но никогда никому их не показывал. Потому что они недостаточно хороши.
— Тогда откуда ты о них знаешь?
— Я время от времени проверяю его комнату.
— Когда его поблизости нет?
— Конечно. Привилегия матери.
Меня передернуло. Я снова подумал о сожженной в Кроличьей Норе женщине. Но высказывать свои чувства и портить плавно текущую беседу, раз уж заставил Ясру заговорить, я не собирался. И решил вернуть разговор к тому, что меня действительно интересовало.
— А его встреча с Виктором Мелманом была как-то с этим связана? — спросил я.
Сощурившись, она испытующе взглянула на меня, потом кивнула и доела суп.
— Да, — сказала она, откладывая ложку в сторону. — Он взял у него несколько уроков. Ему понравились какие-то картины Мелмана, и он разыскал его. Может, даже кое-что купил. Не знаю. Но как-то он упомянул о своих работах, и Виктор попросил их посмотреть. Он сказал Ринальдо, что, ему понравилось и еще, что, с его точки зрения, он мог бы научить Ринальдо нескольким полезным вещам.
Ясра подняла свой кубок, понюхала вино, отхлебнула и уставилась на горы.
Я собрался было поторопить ее, надеясь, что она продолжит, и тут Ясра принялась хохотать.
Я ждал.
— Вот засранец, — сказала она потом. — Но талантливый. Надо отдать ему должное…
— Э-э… что ты имеешь в виду? — спросил я.
— Время шло, и Виктор уклончиво и многословно заговорил о развитии собственной силы, словно играл полуявной страстью. Ему хотелось, чтобы Ринальдо знал, что он — оккультист, который кое-чего стоит — и немало. Потом он принялся намекать, что, может быть, хочет передать свою силу подходящему человеку.
Она снова принялась смеяться. Я и сам хихикнул, подумав, что этот дрессированный тюлень таким манером обращался к настоящему магу.
— Все от того, что он понял, как Ринальдо богат — продолжала она. — Конечно, Виктор в то время был, как всегда, на мели. Но Ринальдо не высказал никакого интереса и вскоре после этого просто перестал брать у Виктора уроки живописи — он чувствовал, что научился у того всему, чему можно было. Когда позже он рассказывал мне об этом, я все-таки поняла, что этого человека можно отличным образом превратить в свое орудие. Я была уверена, что такой субъект сделает все, что угодно, лишь бы вкусить подлинной власти.
Я кивнул.
— И тогда вы с Ринальдо принялись ходить к нему? Вертелись-вертелись, задурили ему голову и выучили немногим настоящим приемам?
— Достаточно настоящим, — сказала она, — хотя в основном его обучение регулировала я. Ринальдо, как правило, бывал слишком занят — готовился к экзаменам. У него средний балл всегда был повыше твоего, верно?
