Мистер Кэррингтон не понимает, о чем речь, он ведь еще не знает, что за тело находится в прозекторской. И он глядит на тетушку Тилди растерянно и беспомощно.
- Чего он уложил меня на свой стол, я ж не голубь какой-нибудь, меня незачем потрошить и фаршировать! - сказала Тилди.
Мистер Кэррингтон кинулся выяснять, в чем дело. Прошло пятнадцать минут; в вестибюле стояла напряженная тишина, а там, за дверями прозекторской, шел отчаянный спор; наконец бледный и осунувшийся мистер Кэррингтон возвратился.
Очки свалились у него с носа, он поднял их и сказал:
- Вы нам очень осложняете дело.
- Я?! - рассвирепела тетушка Тилди. - Святые угодники, да что же это такое! Послушайте, мистер Кожа - пакости или как вас там, так, по - вашему, это я осложняю?
- Мы уже выкачиваем кровь из... из этого...
- Что?!
- Да - да, уверяю - вас. - Так что вам придется уйти. Теперь уже ничего нельзя сделать. - Он нервно засмеялся. - Сейчас наш прозектор произведет частичное вскрытие и определит причину смерти. Тетушка Тилди вскочила, как ошпаренная.
- Да как он смеет! Это позволено только судебным экспертам!
- Ну, нам иногда тоже кое - что позволяется...
- Сейчас же отправляйтесь назад и велите вашему Режь - не - жалей сию минуту перекачать всю отличную благородную кровь обратно в это тело, покрытое прекрасной кожей, и если он уже - что-нибудь вытащил из него;
пускай тут же приладит на место, да чтоб все работало как следует, и бодрое, здоровое тело пускай вернет мне. Слышали, что я сказала!
- Но я ничего не могу поделать. Ни - че - го.
- Ну, вот что. Я не сдвинусь с места хоть двести лет. Ясно? И распугаю всех ваших клиентов, Суду пускать им прямо в нос эманацию!
Ошеломленный Кэррингтон кое - как пораскинул мозгами и даже застонал.
- Но вы погубите нашу фирму! Неужели вы решитесь!
- Еще как решусь! - усмехнулась тетушка Тилди. Кэррингтон кинулся в темный зал ожидания. Даже издали слышно было, как он судорожно крутит телефонный диск. Спустя полчаса к похоронному бюро с ревом подкатили машины. Три вице-президента в сопровождении перепуганного президента прошествовали в зал ожидания.
- Ну, в чем тут дело?
Перемежая свою речь отменными - проклятиями, тетушка все им растолковала.
Президенты стали держать совет, а прозектора попросили приостановить свои занятия хотя бы до тех пор, пока не будет достигнуто какое-то соглашение... Прозектор выше из своей комнаты и стоял тут же, курил большую черную сигару и любезно улыбался.
Тетушка Тилди воззрилась на сигару.
- А пепел вы куда стряхиваете? - в страхе .спросила она.
Попыхивая сигарой, прозектор невозмутимо ухмыльнулся.
Наконец совет был окончен.
- Скажите по чести, сударыня, вы ведь не пустите нас по миру, а?
Тетушка оглядела стервятников с головы до пят.
- Ну, это бы я с радостью.
Кэррингтона прошиб пот, он отер лицо платком.
- Можете забрать свое тело.
- Ха!-обрадовалась Тилди. Но тут же опасливо спросила; - В целости-сохранности?
В целости-сохранности.
Безо всякого формальдегида?
Безо всякого формальдегида.
- С кровью?
- Да с кровью же, забирайте его ради бога и уходите!
Тетушка Тилди чопорно кивнула.
- Ладно. По рукам. Приведите его в порядок.
Кэррингтон обернулся к прозектору.
-Эй вы, бестолочь! Нечего -стоять столбом. Приведите все в порядок, живо!
- Да смотрите не сыпьте пепел, куда не надо! - прикрикнула тетушка Тилди.
--Осторожней, осторожней! - командовала тетушка Тилди. - Поставьте плетенку на пол, а то мне в нее не влезть.
Она не стала особенно разглядывать тело. "Вид самый обыкновенный", только и заметила она. И опустилась корзину.
И сразу вся словно заледенела; потом ее отчаянно затошнило, закружилась голова. Теперь вся она была точно капля расплавленной материи, точно вода, что пыталась бы просочиться в бетон. Это долгий труд. И тяжкий. Все равно что бабочке, которая уже вышла из куколки, сызнова втиснуться в старую жесткую оболочку.
Вице-президенты со страхом наблюдали за тетушкой Тилди. Мистер Кэррингтон то ломал руки, то взмахивал ими, то тыкал пальцами в воздух, будто этим мог ей помочь. Прозектор только недоверчиво посматривал, да посмеивался, да пожимал плечами.
"Просачиваюсь в холодный, непроницаемый гранит. Просачиваюсь в замороженную старую-престарую статую. Втискиваюсь, втискиваюсь..."
- Да оживай же, черт возьми! - прикрикнула тетушка Тилди. - Ну-ка, приподнимись!
Тело чуть привстало, зашуршали сухие прутья корзины.
- Не ленись, согни ноги! Тело слепо, ощупью поднялось.
- Увидь! - скомандовала тетушка Тилди.
В слепые, затянутые пленкой глаза проник свет.
- Чувствуй! - подгоняла тетушка Тилди. Тело вдруг ощутило теплый воздух, а рядом - жесткий лабораторный стол и, тяжко дыша, оперлось на него.
- Шагни!
Тело ступило вперед - медленно, тяжело.
- Услышь! - приказала она. В оглохшие уши ворвались звуки: хриплое, нетерпеливое дыхание потрясенного прозектора, хныканье мистера Кэррингтона, ее собственный трескучий голос
-Иди! - сказала тетушка Тилди.
Тело пошло.
- Думай!
Старый мозг заработал.
- Говори!
- Премного обязано. Благодарствую, - и тело отвесило поклон содержателям похоронного бюро.
- А теперь, - сказала наконец тетушка Тилди, - плачь!
И заплакала блаженно - счастливыми слезами.
И отныне, если вам вздумается навестить тетушку Тилди, вам стоит только в любой день часа в четыре подойти к ее лавке древностей и постучаться. На двери висит большой траурный венок. Не обращайте внимания. Тетушка Тилди нарочно его оставила, такой уж у нее нрав! Постучитесь. Дверь заперта на две задвижки и на три замка.
- Кто там? Черный человек? - послышится пронзительный голос.
Вы, смеясь, ответите: нет - нет, тетушка Тилди, это я.. И она, тоже смеясь, скажет: "Входите побыстрей!", распахнет дверь и мигом захлопнет ее за вами, так что черному человеку нипочем не проскользнуть. Потом она усадит вас и нальет вам кофе, и покажет последний связанный ею свитер. Уже нет в ней прежней бодрости, и глаза стали сдавать, но держится она молодцом.
- Если будете вести себя примерно, - провозгласит тетушка Тилди, отставив в сторону чашку кофе, - я вас кое - чем попотчую.
- Чем же? - спросит гость.
- А вот, - скажет тетушка, очень довольная, что ей есть чем похвастать, и шуткой своей довольная.
Потом неторопливо отстегнет белое кружево на шее на груди и чуточку его раздвинет.
И на миг вы увидите длинный синий шов - аккуратно зашитый разрез, что был сделан при вскрытии.
- Недурно сшито, и не подумаешь, что мужская работа, - снисходительно скажет она. - Что? Еще чашечку кофе? Пейте на здоровье!
