Глава 1. Развод.
Николай поставил завершающую точку в своём кулинарном творении, что выразилось в перестановке сотейника с тефтелями с плиты на специальный мармит, на котором они в среде аргона могли добрых трое суток не только оставаться горячими, но и не терять вкусовых качеств. Он облегчённо вздохнул и направился из кухни к задней двери дома, ведущей в сад. Стояло лето, начало июля месяца и в саду, как и в небольшом огороде, работы было немного. С поливом растений прекрасно справлялась автоматическая поливочная система, но вот за роботом, ухаживающим за плодовыми деревьями, ягодными кустарниками и посадками овощей, нужен был глаз, да, глаз. Эта умная машина, достоинства которой так долго расписывали ему в магазине, на деле оказалась довольно бестолковой и её нужно было не только контролировать во время работы, но и натаскивать, словно молодого спаниеля. Сегодня роботу-огороднику предстояло прополоть картошку и собрать с неё колорадских жуков.
С прополкой картофельных рядков никаких особых трудностей у него не было, но вот с жуками и их личинками, за которых галакты платили немалые деньги, у робота, явно, имелись проблемы. Он почему-то упорно путал их с цветами и потому Николаю нужно было повозиться с настройкой его сенсоров. Николай ещё утром созвонился со своим тестем и тот дал ему толковый совет, — приказать роботу ориентироваться в первую очередь на запах. Он вышел на веранду, где стоял пульт управления роботом-огородником, сел на табурет и принялся вводить в программу новое задание. Всё это время робот, цилиндрическое создание на четырёх ножках-колёсах с дюжиной гибких манипуляторов, тихо жужжа стоял на краю делянки и послушно принюхивался к жукам. Когда робот получил новую вводную, его движения тут же сделались куда более осознанными и он двинулся по рядкам не только бережно срезая появившиеся уже сорняки, но и подгребая кусты, одновременно снимая с листьев полосатых разбойников и их голодное потомство.
Николаю даже не хотелось думать о том, куда скупщик колорадских жуков и их личинок отправит эту нечисть. Возможно, что для кого-то в Звёздном Содружестве они являются лакомым деликатесом. С огородничеством на этом было покончено, но он не спешил уходить с веранды. Во-первых, ему было интересно наблюдать за роботом-огородником, а, во-вторых, в это время дня, — три часа пополудни, веранда, увитая виноградом, была самым прохладным местом, если не считать, конечно, насквозь прокондиционированные комнаты дома. Поэтому он переместился с табурета в кресло-качалку и стал смотреть на то, как сноровисто робот-огородник обрабатывал его латифундию. На это, право же, было любо-дорого посмотреть. Жена Николая хотела купить домашнего робота-мажордома, но он вместе с дочерью настоял на огороднике и вот уже два лета подряд его труды на участке площадью в двенадцать соток, занятом садом и огородом, сделались намного легче. Главным аргументом здесь послужило то, что Нина выходила в сад только за тем, чтобы сорвать с ветки спелый персик или яблоко и за робота-мажордома сражалась только потому, что тот мог заменить ей швею и закройщика.
Швей и закройщиков, готовых работать по заказу супруги Николая, известного на весь город модельера, и так хватало. К тому же для большинства заказчиков Нины строчка на этикетке, гласящая "Хэнд мэйд", значила очень много, а потому она не долго сопротивлялась. Ещё большее значение этому придавали заказчики-галакты, пребывавшие в полном отпаде от её безудержной фантазии, но при этом требовали, чтобы все платья и костюмы шились вручную, так что в каком-то смысле жестяная портниха могла просто уничтожить её бизнес с его пусть и нерегулярным, но достаточно хорошим доходом. Доходы Николая были куда большими и отличались постоянством, но Нина относилась к ним с некоторой предвзятостью, считая, что работа на дому, да, ещё и в Интернете, это что-то несерьёзное и, возможно, противозаконное. То ли дело работа на том же самом компьютере в каком-нибудь офисе, как это было раньше, но о тех годах Николай давно уже позабыл и не вспоминал.
Он мог, конечно, объяснить жене, что с работой у него всё в полном порядке, хотя его заработки не так велики, как ему хотелось бы, но не желал этого делать. Не считал нужным вступать в долгую полемику и доказывать, что никакой он не верблюд. А ещё он не хотел говорить ей о том, что его рабочий день на самом деле длится всего лишь два, максимум три часа в сутки, из-за чего он вдобавок к регулярным денежным переводам ещё и получает пособие от правительства Республики Стилан, как человек с ограниченными возможностями к полноценному труду, так было теперь принято называть инвалидов.
Со своими компьютерными делами Николай покончил ещё утром, как только Нина ушла в свой дом высокой моды, полугосударственную контору, в которой его жена трудилась вот уже более пяти лет. По большей части это была не работа, а какие-то постоянные посиделки и рауты, устраиваемые как для доморощенных модников и модниц, так и для тех, кто во множестве прибывал в Ростов чуть ли не со всех концов галактики, благо станция галактического транс-телепорта была рядом, в Москве. Его жене лишь изредка, три, четыре раза в год удавалось получать заказы и тогда начиналось то, что Николай и Настя, их четырнадцатилетняя дочь, называли революцией в дурдоме, сопряженной с пожаром, наводнением и землетрясением. В такие дни Нина превращалась в ходячее стихийное бедствие и к ней было лучше не подходить, хотя именно благодаря своему мужу она и получала большую часть заказов, так как он хорошо пиарил её творчество не только в земном, но и в галактическом Интернете.
Сейчас назревал какой-то очередной заказ и к тому же очень крупный, в преддверии которого Настя была в срочном порядке отправлена к деду и бабке в Воронеж, а Нина целыми днями до поздней ночи пропадала в своём модном доме, частенько заявляясь домой навеселе после очередного раута. Последнее мало беспокоило Николая. Он полагал, что сцены ревности ничего не смогут исправить и что для такой творческой натуры, каковой была его супруга, в этом нет ничего страшного. В любом случае лучшего места для творчества, чем их дом, для его жены по её собственным словам не было. Ну, а ещё Нину очень выручало то, что Николай с помощью одной хитроумной программы, обрабатывающей эскизы, помогал ей избегать плагиата и её модели всегда отличались исключительной оригинальностью авторского замысла и никогда не были похожи на работы других модельеров. Добрый десяток последних заказов, сделанных одними только галактами, которые заказывали ей сразу по две, три дюжины нарядов, она получила только по этой причине. О Нинель Серебряковой давно уже говорили, как о художнике, отличающемся исключительной оригинальностью мышления и ни на кого непохожем в своём творчестве.
