Шума так и не было… Ну, или он был, но прошел мимо ушей пацанов. Кого надо наказали, кого надо — уволили.
С юными взломщиками же провели беседу — чтобы не болтали лишнего, а затем привели в один из кабинетов, находящихся здесь же, на Литейном, 4.
Кабинет этот отличался от остальных кабинетов тем, что в нем окна были закрыты плотными зелеными шторами. Настолько плотными, что ни один лучик солнца не пробивался. Еще там громоздился письменный стол, на котором стояли чернильный прибор и статуэтка в виде краба, сидящего в весельной лодке. И еще там был хозяин кабинета, который запомнился меньше всего, и тому была причина.
Этот мужчина лет сорока, в неброском сером костюме, обладал тяжелым взглядом. Смотреть ему в глаза было так трудно, что уже через несколько минут беседы-допроса пацаны блуждали взглядами по столу да по шторам. А когда принесли чай, уткнулись в чашки, только бы не встречаться со взглядом хозяина кабинета. И на вопросы отвечали.
— Хакеры, значит?
— Эээ… да… то есть нет…
— Сеть в управлении вы взломали?
— Да это не совсем взлом был… просто буфер переполнили, и там ошибка…
— Все, все, хватит. Технические подробности в другой раз расскажете. Как вас, говорите, зовут?
— Меня Никита.
— Меня Леша… Алексей.
Кто, откуда, чем занимаются, даже что сегодня ели — тоже спросил. То ли переживает, то ли вербует. Врать не хотелось, потому что этот тип с тяжелым взглядом без всяких ласточек и подвалов страху нагонял так, что мало не покажется.
Игра в вопросы и ответы закончилась телефонным звонком, который выписал им путевку в жизнь и определил форму дальнейшего существования.
— С Гумилевым соедините.
— Да, Владимир Владимирович. Соединяю.
— Здравствуйте, Андрей Львович, вам хакеры нужны? Ну, или кто там… Короче, у меня тут двое молодых дарований, пристройте их куда-нибудь, пока они в тюрьму не угодили. Вроде способные.
Молодые дарования не знали, кто такой Гумилев, и не подозревали о том, что он только что купил через подставных лиц у DataART движок почтового сервера, которому суждено стать крупнейшим почтовым ресурсом России и положить начало основанию крупнейшей российской IT-компании.
Они еще много о чем не подозревали, но и без этого у них была передозировка информацией.
Начавшись когда-то в грязном подвале, здесь, в этом кабинете, закончилась их юность и началась вполне себе такая взрослая жизнь со всеми вытекающими из нее ответственностями.
Глава 2
Справедливости нет
Москва, 9 сентября 2001 года
Спустя три года после взлома «Максиса» Лекс нашел вход в пространственно-временной тоннель. Он находился в Москве, внутри МКАДа. Время здесь текло быстрее, чем в остальном мире, и три земных года длились примерно год с небольшим.
Станции метро, безликие лица, каменные джунгли, безумно стремительный ритм жизни. Если сравнивать с Питером, это как будто жизнь поставили на ускоренную перемотку. Ни секунды покоя, движение и еще раз движение.
Пространство — съемная двушка на окраине юго-запада и офис в центре.
Время — два поочередно сменяющихся этапа: понедельник-пятница и пятница-понедельник. Первые два-три месяца не привычно, но потом втягиваешься и привыкаешь к новому распорядку.
Правда, Лекс привыкал дольше. Даром что Питер не родной город, а все же там как-то спокойнее. А тут суета сует и, при этом, ничего толком и не происходит, потому что треть жизни уходит на дорогу, а это несправедливо.
Зато у каждого свой комп. Сбылась мечта из детства, правда, утратив свою актуальность задолго до того, как воплотилась в жизнь.
И своя квартира. Ну, то есть съемная, но сейчас в ней хозяева Ник и Лекс, а не кто-то еще.
Юго-запад столицы, пятнадцать минут до метро, седьмой этаж, квартиру сверху занимают китайцы. Однажды у них прорвало трубу в ванной и пацаны, пытаясь объяснить им, что их затапливает, рисовали на бумаге картинки, изображающие лопнувшую трубу и потоки воды, стекающие с потолка.
Второй год двадцать первого века.
На щите у подъезда висит реклама интернет-провайдера, но в дом еще не протянули кабель, обещают через пару месяцев. А пока выручает старый добрый модем, занимающий телефонную линию, визжащий и скрипящий во время дозвона, и рвущий связь тогда, когда ему вздумается.
К счастью, на работе есть интернет, и доступ к нему неограничен.
Компания, которой принадлежал крупнейший российский почтовый сервер, тогда еще только расправляла свои крылья, но работа в ней уже считалась престижной. Звонок из кабинета какого-то чекиста, чьего лица они даже толком не запомнили, открыл новые горизонты. Появились новые возможности и новые цели. Деньги, уважение, интересная работа…
Вот насчет последнего Лекс не был уверен. Их отдел, в котором, кроме него и Ника, трудились еще пять человек, занимался разработкой движка для спам-фильтра. Борьба со спамерским злом постепенно становилась самой приоритетной задачей компании, и работы было более, чем достаточно. А последние полгода — так и вовсе бешеный ритм, времени ни на что не остается.
Понедельник-пятница, пятница-понедельник.
Рутина из кусков кода, которые стояли перед глазами даже во время сна. Интересной работы и близко нет.
В будни ли, в выходные ли — первым всегда просыпался Ник. Выползал из своей комнаты в коридор, оттуда в ванную. Из ванной выходил бодрый, уверенный в своих силах человек, который шел на кухню и, в зависимости от того, какой был день недели, готовил две порции — яичницу или макароны.
Потом просыпался Лекс. Окна его комнаты выходили на солнечную сторону, поэтому всегда были закрыты жалюзи и плотными шторами. Первым делом Лекс брел на кухню, выпивал стакан воды с ложкой меда, и только потом отправлялся в душ.
— Даже моих мегагерц не хватит, чтобы сделать запах дождя, — напевал он свою любимую Катю Чехову, пока выполнял утренние алгоритмы. — Я робот, и нет у меня сердца.
Лекс, как истинная «сова», ложился поздно и вставал, соответственно, отнюдь не ранним утром. Его работоспособность повышалась с появлением луны, подкреплялась литрами кофе, и ничего с этим нельзя было поделать. Такой образ жизни никак не совпадал с биологическими часами «жаворонка» Ника. Обитая в одной квартире и работая в одном офисе, они, тем не менее, приезжали на работу по отдельности. С разницей в один
час.
— Надо делать что-то свое, — постоянно твердил Лекс. — Работа на кого-то — это всегда работа для кого-то.
Ник соглашался. Он хотел сделать чат, и в свободное от работы время писал движок к нему. Почему-то ему казалось, что его чат станет сверхпопулярным, хотя никакого принципиального отличия от других чатов в нем пока не намечалось.
